И вот в результате – этот доклад…
Мистер Кику никогда не видел Ламокса и не проявил бы к его делу какого-то интереса, даже если бы и увидел его. Но Кику твердо знал, что каждый контакт с теми, кто «оттуда» – единственный в своем роде. Вселенная безгранична в своем многообразии. Предположить без знания, сделать вывод по аналогии, принять неизвестное за не требующее доказательств – все это означало возможность катастрофы.
Мистер Кику глянул на свой список, чтобы посмотреть, кого бы он мог туда послать. Любой из его служащих мог действовать в качестве представителя первичной и высшей юридической инстанции в любом деле, касающемся неземных существ. Но кто сейчас на Земле и свободен? Гм-м-м.
Сергей Гринберг вполне подходящий человек. А служба коммерческой информации может денек-другой обойтись без своего начальника.
Он щелкнул переключателем.
– Сергей?
– Да, шеф?
– Занят?
– И да, и нет. Подрезаю ногти и пытаюсь придумать, за что налогоплательщикам следовало бы увеличить мою зарплату.
– Думаешь, надо? Посылаю тебе светокопию. – Мистер Кику нашел фамилию Гринберга на передающем устройстве, бросил светокопию в корзину исходящих документов и подождал несколько секунд, пока не увидел на экране, как Гринберг вынул ее из своей корзины для входящих документов.
– Прочти.
Гринберг ознакомился.
– Я слушаю, шеф.
– Свяжись с местным судьей и сообщи, что мы вмешиваемся в это, затем слетай и разберись, в чем там дело.
– Ваше желание для меня – приказ, мой повелитель! Ставлю два к одному, что это все-таки земное существо.
– Пари не будет. Ты, вероятно, прав. Но всякое бывает. Мы не можем рисковать.
– Я свяжусь с этими провинциалами. Где находится эта деревня? Уэствилль, или как ее там?
– Откуда я знаю? Текст перед тобой.
Гринберг глянул на сообщение.
– Э-э-э… Вы что думаете? Это же в горах… Такое может занять две-три недели, шеф. Как вам это понравится?
– Затратишь больше трех дней – вычту из ежегодного отпуска. – Мистер Кику отключился и вернулся к своим делам.
Он ответил на десяток вызовов и с таким энтузиазмом принялся за разбор дел, что вскоре показалось дно его корзины входящих документов – но ненадолго. Затем заметил, что настало время для приема раргилианина. Тело его покрылось гусиной кожей, и он поспешно полез в стол за одной из специальных таблеток, которые врач советовал принимать не слишком часто. Едва он успел ее проглотить, как зажегся сигнал от приемной министра.
– Сэр, пришел доктор Фтаемл.
– Проводите его. – Мистер Кику пробормотал какое-то заклинание на своем родном языке – вероятно, одно из тех, что его предки использовали против змей.
Пока дверь раскрывалась, он придал своему лицу выражение, подходящее для приема посетителей.
3. Неуместный вопрос
Вмешательство Министерства инопланетных дел в дело Ламокса не отложило слушание, а наоборот, ускорило его. Мистер Гринберг позвонил окружному судье, договорился с ним, что воспользуется его залом суда, и попросил все стороны и свидетелей быть в суде к десяти часам следующего утра – включая, разумеется, и это неземное чудовище, из-за которого весь сыр-бор разгорелся. На последнее требование судья О'Фаррел обратил особое внимание:
– Это создание – оно вам тоже нужно?
Гринберг сказал, что он решительно за то, чтобы это неземное существо присутствовало, поскольку именно его участие в деле было причиной вмешательства Министерства.
– Судья, мы, люди из Министерства, не любим совать нос в ваши местные дела. Увидев его и задав свидетелям несколько вопросов, я, вероятно, смогу откланяться, что будет удобнее для нас обоих.
Увидев его и задав свидетелям несколько вопросов, я, вероятно, смогу откланяться, что будет удобнее для нас обоих. Именно это якобы внеземное существо – причина моего приезда. Единственная причина. Поэтому – пусть оно присутствует, ладно?
– Видите ли, оно довольно велико. Возможно, слишком, чтобы приводить его в зал суда. Я, правда, его уже несколько лет не видел, но, думаю, оно с тех пор только выросло – а даже в то время было слишком велико, чтобы находиться в помещении. Не могли бы вы посмотреть на него на месте?
– Можно, хотя я придерживаюсь убеждения, что все, относящееся к слушанию дела, должно быть собрано в одном месте. Где оно находится?
– Под арестом по месту жительства, вместе со своим владельцем. Они живут за городом, в нескольких милях отсюда.
Гринберг на минуту задумался. Будучи человеком непритязательным, из тех, которым все равно, где есть и спать, он, когда касалось дел Министерства, действовал по принципу перекладывания всей беготни на других. Иначе ему не удавалось бы справиться с громадной нагрузкой делами.
– Мне не хотелось бы выезжать в провинцию, поскольку я планировал придержать свой корабль и завтра, по возможности, после полудня вернуться в столицу. Это очень срочно… имеет отношение к марсианскому договору.
Последнее было стандартной выдумкой Гринберга, когда он хотел поторопить кого-либо не из Министерства.
Судья О'Фаррел пообещал, что все устроит.
– Мы сделаем временный загон на лужайке около здания суда.
– Прекрасно! До завтра, судья. Благодарю вас за все.
За два дня до того, как Ламокс вырвался на свободу, судья О'Фаррел отправился на рыбалку. К его возвращению в городе уже навели порядок, а в силу установленного им для себя принципа, он старался не слушать и не читать газетных сообщений или разговоров, касающихся дел, которые ему, возможно, предстоит вести. Позвонив шефу дорожного патруля Драйзеру, он не предполагал, что могут быть какие-то затруднения с перемещением Ламокса.
Шеф Драйзер высунулся из верхнего люка своей машины.
– Судья, у вас голова на месте?
– Хм, священник, что вас беспокоит?
Драйзер пытался возражать, но судья отмел все его доводы. Тогда они оба позвонили мэру. Мэр побывал на той же самой рыбалке, и потому встал на сторону О'Фаррела. Он сказал:
– Шеф, вы меня удивляете. Мы не можем позволить, чтобы важный чиновник решил, будто мы настолько отсталы, что не способны справиться с подобным пустяком.
Драйзер тяжело вздохнул и позвонил в компанию «Горные Штаты: стальные и сварочные работы».
Шеф Драйзер решил доставить Ламокса до того, как станет светло – ему хотелось посадить его в клетку, пока на улицах мало народа. Но никто не подумал поставить об этом в известность Джона Томаса. Он был разбужен в четыре часа утра в плохом настроении: пробуждение прервало его кошмар, и вначале он подумал, что с Ламоксом случилось что-то ужасное.
Когда же ситуация для него прояснилась, стало понятно, что на сотрудничество с ним нельзя было рассчитывать. Он оказался «тяжел на подъем», из тех, у кого по утрам в крови ощущается нехватка сахара, и от них нельзя ничего добиться, пока они хорошенько не позавтракают – на чем он сейчас и настаивал.
Шеф Драйзер выглядел рассерженным. Миссис Стюарт, с видом «мама знает лучше», сказала:
– Дорогой, ты не думаешь, что тебе лучше…
– Я думаю, что мне надо позавтракать. И Ламоксу – тоже.
Драйзер заметил:
– Молодой человек, вы ведете себя неправильно. Прежде всего, имейте в виду, что у вас будут большие неприятности. Пошли. Вы сможете позавтракать и в городе.
Джон Томас упорно гнул свое. Его мать резко сказала:
– Джон Томас, это невыносимо! Ты слышишь? С тобой так же трудно разговаривать, как когда-то с твоим отцом.