И она повернула назад. Но, куда бы она ни шла, где бы ни сворачивала, всякий раз, хоть убей, она выходила снова к дому. А раз, сделав крутой поворот, она уперлась носом прямо в стену.
– Нечего меня уговаривать, – сказала Алиса, обращаясь к дому, словно он с нею спорил. – Мне еще
Алиса так удивилась, что в ответ не могла вымолвить ни слова: у нее прямо дух захватило от изумления. Но, наконец, видя, что Лилия спокойно качается на ветру, Алиса опомнилась и робко прошептала:
– Неужели здесь всецветы говорят?
– Не хуже тебя , – отвечала Лилия, – только гораздо громче.
– Просто мы считаем, что нехорошо заговаривать первыми, – вмешалась Роза. – А я как раз стою себе и думаю: догадаешься ты с нами заговорить или нет? «У этой, по крайней мере, лицо не вовсебессмысленное, – говорю я про себя. – Правда, умом оно не блещет, но что поделаешь! Зато цвет у нее какой надо, а это уже кое-что!»
– Меня цвет не беспокоит, – заметила Лилия. – Вот если бы лепестки у нее побольше завивались, тогда она была бы очень мила.
Алисе было неприятно слышать все эти критические замечания, и она поспешила спросить:
– А вам никогда не бывает страшно? Вы здесь совсем одни, и никто вас не охраняет…
– Как это «одни»? – сказала Роза. – А дуб на что?
– Но разве он может что-нибудь сделать? – удивилась Алиса.
– Он хоть кого может отдубасить, – сказала Роза. – Что-что, а дубасить он умеет!
– Потому-то он и называется дуб, – вскричала Маргаритка.
– А ты этогои не знала? – подхватила ее подружка, и тут все они так завопили, что воздух зазвенел от их пронзительных голосков.
– А ну, замолчите! – крикнула Тигровая Лилия, яростно раскачиваясь и вся дрожа от негодования.
– Знают, что мне до них не добраться! – проговорила она, задыхаясь, повернув свою дрожащую от гнева головку к Алисе. – Распустились, негодницы!
– Не волнуйтесь! – сказала Алиса и, наклонясь к маргариткам, шепнула:
– Если вы сейчас же не замолчите, я всех вас сорву!
Тотчас же воцарилась тишина, а несколько розовых маргариток побелели как полотно.
– Правильно! – сказала Лилия. – Маргаритки из всех цветов самые несносные. Стоит одной из них распуститься, как все тут же распускаются за ней следом! Такой подымают крик! Послушать их, так прямо завянешь.
– А как это вы все научились так хорошо говорить? – спросила Алиса, надеясь немного смягчить ее похвалой. – Я во многих садах бывала, во никогда не слышала, чтобы цветы говорили!
– Опусти руку, – сказала Лилия, – и пощупай клумбу. Тогда тебе все станет ясно.
Алиса присела и потрогала землю.
– Твердая, как камень, – сказала она. – Только при чем тут это?
– В других садах, – ответила Лилия, – клумбы то и дело рыхлят. Они там мягкие, словно перины, – цветы и спят все дни напролет!
Тут Алисе все стало ясно.
– Так вот в чем дело, – обрадовалась она. – Я об этом не подумала!
– По-моему , ты никогда ни о чем не думаешь , – сурово заметила Роза.
– В жизни не видела такой дурочки, – сказала Фиалка .
Алиса прямо подпрыгнула от неожиданности: Фиалка все это время молчала, словно и не умела говорить.
– А ты помолчалабы! – крикнула Лилия. – Можно подумать, что ты хоть что-нибудь виделав жизни! Спрячешься под листом и спишь там в свое удовольствие, а о том, что происходит на свете, знаешь не больше, чем бутон!
– А есть в саду еще люди, кроме меня? – спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей замечание Розы.
– Есть тут еще один цветок, который умеет ходить, как ты, – сказала Роза. – Не понимаю, как это тебе удается…
(– Ты никогда ничего не понимаешь, – заметила Лилия.)
– Только он пораскидистее, чем ты, – продолжала как ни в чем не бывало Роза.
– А в остальном – как я? – спросила с волнением Алиса. («Тут в саду есть еще одна девочка!» – подумала она.)
– Такой же странной формы, как и ты, – сказала Роза. – Немножко темнее, пожалуй, и лепестки покороче…
– Гладкие, как у Георгины, – подхватила Тигровая Лилия, поворачиваясь к Алисе, – а не такие растрепанные, как у тебя.
– Не огорчайся, ты в этом не виновата , – сказала снисходительно Роза.
– Просто ты уже вянешь, и лепестки у тебя обтрепались, тут уж ничего не поделаешь…
Алисе это не понравилось, и, чтобы переменить разговор, она спросила:
– А сюда она когда-нибудь приходит?
– Не волнуйся, ты ее скоро увидишь, – сказала Роза. – Она из тех, у кого девять шипов, знаешь?
– А где у нее шипы? – спросила Алиса с удивлением.
– На голове, конечно, – ответила Роза. – А я-то все время думала, почему это
Алиса послушно посмотрела ей в глаза и постаралась объяснить, что сбилась с дороги, но теперь понимает свою ошибку и собирается продолжить свой путь.
–
– По-моему, Зазеркалье страшно похоже на шахматную доску, – сказала наконец Алиса. – Только фигур почему-то не видно… А, впрочем, вот и они! – радостно закричала она, и сердце громко забилось у нее в груди.
– Здесь играют в шахматы! Весь этот мир – шахматы(если только, конечно, это можно назвать миром)! Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне
Королева, видно, прочла ее мысли.
– Быстрее! Быстрее! – закричала она. – Не разговаривай!
Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала: