— Что за странная комната, столовая что ли? — спросила Чармейн, разглядывая странную залу. — И как мне теперь отсюда добраться до спальни?
— Ты попала в зал конференций, — раздался голос двоюродного дедушки Уильяма, но такой слабый, будто доносился из другого конца дома. — Раз ты здесь, то, наверняка, заблудилась. Слушай внимательно, моя милая. Обернись вокруг себя по часовой стрелке и, пока разворачиваешься, открой дверь левой рукой. Переступи порог и подожди, пока дверь захлопнется за тобой. Затем сделай два больших шага влево — и очутишься у ванной комнаты.
«Надеюсь, сработает!» — думала Чармейн, стараясь в точности исполнить каждое указание.
Всё прошло прекрасно, не считая темноты, в которую погрузилась девочка, едва дверь захлопнулась, и каменного коридора, в котором она очутилась, когда мрак рассеялся. Впереди она увидела скрюченного старика; он не спеша толкал тележку, уставленную серебряными чашками, из которых шёл пар, кувшинами, кастрюлями и чем-то, что напоминало гору пончиков. Чармейн наблюдала за стариком несколько секунд, размышляя про себя. Она решила, что окликни она старика — ни для неё, ни для него ничем хорошим это не обернётся, поэтому девочка молча ступила два шага влево. И вот, наконец-то, она оказалась около двери в ванную комнату. Отсюда Чармейн могла видеть Бродягу, который наворачивал круги в постели двоюродного дедушки Уильяма, устраиваясь поудобней.
— Фу! — только и бросила она, затем вошла в спальню напротив и свалила всю одежду на комод.
Чармейн вернулась в коридор и распахнула окно. Девочка залюбовалась солнечным светом, разливающимся по лугу, и с удовольствием вдыхала свежий морозный воздух, который приносил ветерок. «Через такое широкое окно легко залезть в дом, — подумалось Чармейн, — или вылезти.» Хоть взгляд её блуждал по чарующему глаз лугу, мысли же не покидала та любопытная книга с заклинаниями, которая осталась на рабочем столе двоюродного дедушки Уильяма. Ей никогда не позволяли даже заикаться о чарах, а здесь было столько книг, посвящённых магии — невозможно устоять.
«Я открою страницу наугад и выполню первое попавшееся заклинание, — решила она. — Одно единственное заклинание.»
Чармейн зашла в кабинет двоюродного дедушки Уильяма и нашла «Книжицу палимпсестов» раскрытой, почему-то, на «Заклинании, ищущем прекрасного принца». Девочка тряхнула головой и захлопнула книгу:
— Кому нужны эти принцы?
Она открыла книгу, предусмотрительно подальше от предыдущего разворота. «Заклинание полёта».
— Отлично! — улыбнулась Чармейн. — Вот это куда интересней!
Девочка одела очки и принялась изучать список ингредиентов.
«Лист бумаги, перьевая ручка ( без проблем — тут их даже две ), одно яйцо ( на кухне? ), два цветочных лепестка: розовый и синий, — шесть капель воды ( из ванной ), один рыжий волос, один белый волос и две перламутровые пуговицы.»
— Проще простого, — подытожила Чармейн. Она сняла очки и занялась поисками требуемых ингредиентов. Первым делом она бросилась на кухню: отворила дверь в ванную, развернулась налево и, о радость! очутилась в нужном месте. Затем она задала вопрос:
— Где я могу найти яйца?
— Яйца в кладовке, моя милая, в глиняном горшке, — ответил усталый голос двоюродного дядюшки Уильяма. — Думаю, где-то за бельевыми мешками. Я сердечно прошу прощения, что оставил тебе такой беспорядок.
Чармейн зашла в кладовую комнату, отодвинула мешки с грязной одеждой и увидела старый горшок с шестью яйцами. Она взяла одно и осторожно отнесла его в кабинет. Так как её очки болтались на цепочке, девочка не заметила, что «Книжица палимпсестов» теперь открыта на «Заклинании поиска золота». Чармейн высунулась в окошко и, протянув руку к пышным кустам гортензии, оторвала два лепестка: синий и розовый. Бережно положив их рядом с яйцом, девочка побежала в ванную комнату, чтобы набрать шесть капель воды. На обратном пути она заглянула в спальню двоюродного дедушки Уильяма, где свернувшись калачиком среди одеял подрёмывал Бродяга.
— Прошу прощенья, — произнесла Чармейн, запустив пальцы в косматую шерсть на спине пса. Она вернулась в кабинет, сжимая в руке несколько белых волосков. Девочка выбрала один и положила его рядом с лепестками цветов, а затем выдернула из своей огненной гривы рыжий волос и добавила к белому. С перламутровыми пуговицами дело решилось тоже очень просто — Чармейн отодрала их от свой блузки.
— Всё собрано, — произнесла девочка, торопливо одевая очки, чтобы поскорей прочесть, что делать дальше. «Книжица палимпсестов» была открыта на «Заклинании личной защиты», но Чармейн слишком волновалась, чтобы заметить подобную перемену. Девочка целиком и полностью погрузилась в руководство, которое состояло из пяти пунктов. Пункт первый гласил: «Положите все ингредиенты, кроме бумаги и ручки, в удобную миску.».
Чармейн сняла очки и пристально оглядела комнату. Удобной миски, впрочем, как и неудобной, в комнате не оказалось и пришлось снова бежать в кухню. Пока она искала подходящую посуду, «Книжица палимпсестов» перелистнула ещё несколько страниц, остановившись на «Заклинании, увеличивающем магическую силу».
В кабинет Чармейн вернулась с сахарницей, весь сахар из которой она пересыпала в «относительно чистую» тарелку, и на книгу она не обратила ни малейшего внимания. Девочка поставила свою находку на рабочий стол, затем положила в неё яйцо, два лепестка, два волоса, две пуговицы и окропила сахарницу водой. Одев очки, она развернулась к книге. На этот раз «Книжица палимпсестов» демонстрировала «Заклинание невидимости», но взгляд Чармейн сразу же бросился к инструкциям, так что смена страниц снова осталась незамеченной.
Пункт второй рассказывал: «При помощи пера растолките ингредиенты в миске.».
Растолочь пером яйцо — задача не из лёгких, однако же Чармейн справилась. Она била по яйцу острым концом пера, пока скорлупа не треснула и не распалась на мелкие кусочки. Затем она пыталась растереть ингредиенты так тщательно, что несколько прядей рыжих волос выбились и упали на глаза. В конце концов, когда стало абсолютно ясно, что всё получается не как надо, девочка принялась яростно взбивать содержимое сахарницы тупым концом пера. Когда же Чармейн поднялась из-за стола, тяжело дыша, и начала липкими пальцами собирать свои растрёпанные волосы, «Книжица палимпсестов» перелистнула ещё пару страниц, открыв «Заклинание поджога». Девочка тем временем очищала очки от яичного желтка и ничего не заметила. Справившись с желтком, она обратилась к третьему пункту, описанному в инструкции. Он гласил: «Произнесите трижды „Хегемони гауда“.».
— Хегемони гауда, — на распев произнесла Чармейн, склонившись над сахарницей. После третьего прочтения ей показалось, что скорлупа вокруг пуговиц слегка приподнялась и осела. «Думаю, сработало!» — пронеслось у девочки в голове. Она снова нацепила на нос очки и обратилась к четвёртом пункту указаний, описанных в «Заклинании, подчиняющем события воле волшебника».
— Возьмите перо, — вслух прочитала она, — и, обмакнув его в полученную смесь, напишите на листе слово «Пим» и очертите его пятигранной фигурой. Обратите особое внимание, что во время процесса ни в коем случае нельзя касаться бумаги.
Чармейн взяла потрёпанное перо, заляпанное кусочками скорлупы и останками розового лепестка, и старательно принялась за дело. Смесью из сахарницы сложно было написать хоть что-то, да и листок бумаги постоянно пытался сползти или выскользнуть, но Чармейн упорно продолжала макать перо и вычерчивать заветное слово. «Пим» в итоге больше походило «тишь», кривую, вязкую и едва различимую. Виной тому был рыжий волос, прилипший к перу, когда девочка принялась выводить петли второй буквы. Что же касаемо пятигранной фигуры — лист то и дело разворачивался в разные стороны, пока Чармейн пыталась начертить её. Девочка не знала, можно ли назвать полученный рисунок фигурой, но на нём совершенно определённо присутствовали пять сторон. Довершал пиктограмму измазанный в яичном желтке белый волос, безобразно приютившийся в углу.
Чармейн глубоко вздохнула, перепачканными руками зачесала волосы назад и с волнением приступила к завершающему этапу, совершенно не заметив очередного изменения в книге. Пункт пятый «Заклинания, исполняющего желание» гласил: «Положите перо в миску, трижды хлопните в ладоши и скажите „Такс“.».
— Такс! — выкрикнула Чармейн, звонко хлопнув в ладоши.
Заклинание частично сработало. Бумага, перо и сахарница исчезли, бесшумно и бесследно. Исчезли и лужицы вонючей жижи, оставшиеся на рабочем столе после яростного смешивания ингредиентов. «Книжица палимпсестов» захлопнулась, издав сочный: щёлк . Отряхивая руки, девочка на всякий случай отошла от стола. На смену восторгу пришли усталость и небольшое разочарование.
— Но теперь я могу летать, — пробормотала она сама себе. — Где бы лучше всего проверить заклинание?
Ответ напрашивался сам собой. Чармейн вышла из кабинета и прошагала через весь коридор, прямиком к заманчиво распахнутому окну. Минута — и девочка уже стояла посреди сочных зелёных трав, щурясь от лучей заходящего солнца и вдыхая горный воздух, такой свежий и холодный.
С высоты горных скал она смотрела Верхнюю Норландию, простирающуюся внизу и уже объятую вечерними сумерками. Перед ней выросли заснеженные вершины, на которых искрилась позолота заходящего солнца, за ними лежали иноземные страны: Дальния, Монтальбино и ещё много-много других. Позади Чармейн возвышались пики, чьи концы утопали в море тёмно-серых и багряных облаков. Здесь в скором времени собирался пройти ливень, — привычное дело для Верхней Норландии, где частенько дождило, — но сейчас в воздухе витало тепло и спокойствие. На соседнем лугу, отделённом каменной грядой, паслось стадо овец, откуда-то неподалёку доносились мычанье и звон колокольчиков. Подняв голову, Чармейн с немалым удивлением вдруг обнаружила, что мычанье доносилось с высокогорных лугов, и что домик двоюродного дядюшки Уильяма пропал из виду.
Девочка не позволила себе забеспокоиться. Ей никогда не случалось бывать так высоко в горах, и теперь красота открывшихся просторов несказанно поразила Чармейн. Никакая городская трава не могла сравниться с зеленью под её ногами, шелестящей от прикосновения свежего ветра и наполняющей воздух вокруг сказочным ароматом. Девочка присмотрелась и увидела сотни и тысячи мелких цветочков, которые незаметно росли в траве.
— Ох, дедушка Уильям, да ты просто счастливчик! — воскликнула Чармейн. — Такая красота по соседству с кабинетом!
Некоторое время девочка в блаженстве прогуливалась по лугу, избегая кружащих среди цветов пчёл. Потом она решила собрать себе небольшой букетик, вкладывая в него по одному цветку каждого вида. Чармейн сорвала два крохотных тюльпана: алый и белый, — золотой цветок, похожий на звезду, бледный первоцвет, сиреневый колокольчик, голубую фиалку, рыжую орхидею, и по одной штучке из скопления розовых, белых и жёлтых цветочков. Но больше всего девочку покорили небольшие трубчатые цветы небесно синего цвета, в жизни она не встречала настолько глубокого и сочного оттенка. Такие крохотные, синенькие, завораживающие — само совершенство. Всё дальше и дальше Чармейн спускалась по откосу, завидев впереди обрыв. Ей пришло в голову, что, прыгнув с него, можно проверить заклинание: ведь она теперь, по идее, умеет летать.