– Не имеете права. Еще и суда не было.
Ктор шевельнулся.
– Да был суд… – вздохнул он.
– Без меня?
– А зачем вы там нужны? И так все ясно…
Я опять заплакал – от безнадежного страха и беспомощности.
– Гады вы все с вашим Ящером. Связались с мальчишкой.
Ктор медленно поднялся.
– Евгений! Если вы не сумели быть рыцарем на поле боя, то хотя бы сейчас ведите себя достойно.
– Идите вы с вашими рыцарями! Сами все напридумывали, а на меня свалили! Сами заманили сюда, а я отвечай, да?!
Ктор спросил немного удивленно:
– Значит, по-вашему, во всем виноват я?
– А кто? Я?!
Он задумался, и у меня почему-то появилась надежда.
– Хорошо, – наконец заговорил Ктор. – Если вы так считаете, ладно… Я не хочу упреков совести и потому выдам вам один секрет… Вон там, в углу, начинается подземный ход. Он заделан тонкой стенкой, вы ее сможете пробить даже ногами. Бегите…
В первые секунды я чуть не ошалел от радости. Но почти сразу подумал: “А куда бежать?”
– Смеетесь, да? Только я начну стучать, меня тут же схватят.
– Кто? – усмехнулся Ктор. – Вас не сторожат. Запирают снаружи дверь, вот и все. Ведь на острове нет ни одного вашего друга. Никто не подойдет и не отодвинет засов.
Это он правду сказал: никто не поможет.
– И куда же я денусь на вашем острове? Меня любой выдаст.
– Прячьтесь от людей. Подземный ход выведет вас на опушку леса. Идите тропинками через лес на ближайший берег. На берегу можно отыскать лодку или связать плот. Если подует юго-западный ветер, он пригонит вас домой…
– А если не подует?
– Когда-нибудь подует… Впрочем, я не обещаю, что вам обязательно повезет. Но я даю вам шанс…
Ктор нагнулся и взял фонарь.
– Советую не долбить камень сейчас. Дождитесь полной темноты.
– Как же я буду… в темноте?
– Ах, да… Ладно, оставлю вам свет. – Он опустил фонарь на стол и проговорил с усмешкой: – Теперь прощайте… мальчик Женя. В любом случае мы больше не увидимся.
И ушел, пригнувшись в низкой двери. Дверь опять закрылась с железным лязгом.
Я крупно дрожал – то ли от зябкого воздуха тюрьмы, то ли от волнения. Может, правда спасусь?.. Конечно! Ведь во многих историях, которые я читал, героям сначала не везло, а потом они спасались, и все кончалось благополучно!
Я зарылся в солому, чтобы согреться, и стал ждать, когда вечернее небо в окошке совсем потемнеет. Ух, как долго я ждал! Просто чуть не выл от нетерпения. Но долбить стенку раньше срока боялся.
Наконец окошко стало темно-синим, и в нем ярко загорелась зеленая лучистая звезда. Мне она показалась хорошей приметой. Я встал, отряхнул солому, поправил на животе рукоятку кинжала (он так и торчал у меня из-за резинки на поясе), прошел в угол и с размаха ударил пяткой о стену у самого пола.
Камень здорово отшиб мне ногу и не шелохнулся.
Я ударил еще раз – всей подошвой! Камень держался мертво. Неужели Ктор обманул?
Отчаянным рывком я подтянул тяжелую табуретку, схватил за ножки, через силу приподнял. Потом раскачал ее в руках и грохнул сиденьем о стену.
Табуретка ухнула в пустоту. Она чуть не утянула меня в открывшуюся черную дыру.
Я схватил фонарь и, царапаясь о кромки разбитого камня, полез в проход. И оказался в низком земляном коридоре.
Скорее, скорее!
Сверху сыпались сырые крошки. Из неровных стен торчали волосатые корни. Они хватали меня за ноги и за локти, но я не останавливался. Свеча в фонаре уже догорала, и я боялся остаться в глухой подземной тьме.
А ход оказался длинным-длинным. Наверно, он вел через весь город. Свеча все же истаяла и погасла. Я бросил фонарь и стал пробираться на ощупь. Наконец что-то загорелось впереди. Огни? Меня кто-то караулит?.. Я замер. Потом сделал осторожный шаг.
Не было огней. Это светил через листья большой, перевернутый вниз рогами месяц.
Я пробрался через кусты, которыми зарос выход. Каким теплым и ласковым показался мне воздух после темницы и подземного коридора! И листья большой травы были ласковые. Они гладили меня, словно хотели зализать все царапины.
Совсем близко темнела смутная громада леса. После всего, что случилось, ночной лес не казался мне страшным. Я вошел в него.
Сначала было совсем темно: месяц не пробивался под лесные своды. Но потом стали попадаться светляки. Чем дальше, тем гуща роились они вокруг. Несколько огненных жучков сели мне на майку. Я им шепотом сказал спасибо.
Мне хотелось уйти дальше, чтобы запутать следы. И я шел, шел, раздвигая мягкую траву, перелазил через горбатые древесные корни, нырял под низкие ветки, переходил вброд мелкие щекочущие ручейки…
В одном месте я наткнулся на кривое дерево. Могучий ствол его совсем низко нависал над землей. Сил у меня уже не было. Я сбросил раскисшие сандалии и лег под дерево. Трава обступила меня. Теплый воздух был как одеяло. Я сразу уснул.
Птица
Мне приснилось, что мы с Толиком ночуем в палатке. В каком-то походе или лагере. Будто я открыл глаза и увидел, что уже утро и колючие солнечные лучики пробиваются сквозь мелкие дырочки на парусине. А Толик сидел у выхода и как-то странно смотрел на меня. Потом приложил палец к губам и выбрался из палатки. Что-то встревожило меня. Не очень, но все-таки… Я выбрался следом и увидел, что он уходит через лужайку к туманной кромке леса.
А над лужайкой, протянувшись от неба до травы, искрились тонкие стеклянные струны. Я сразу понял, что это заколдованный дождик. Ночная тучка ушла, а замершие струи остались, и солнце пересыпало их разноцветными огоньками…
Толик уходил через этот неподвижный дождик и время от времени оглядывался на меня.
Я побежал за ним. Молча. Почему-то не решался окликнуть. Упругие дождевые струны цепляли меня за плечи, мешали бежать, и я не мог догнать Толика. Тогда я рванулся изо всех сил! И одна струна лопнула. А за ней остальные! И они рассыпались на миллионы капель. Я сразу промок до ниточки. Задрожал и проснулся.
Я и в самом деле был мокрый – от росы. Ее крупные шарики гроздьями висели надо мной, и в них переливалось солнце – так же, как в недавнем сне.
Несколько секунд я лежал, ничего не понимая. Потом тряхнула меня такая дрожь, что я вскочил. И наверно, от этого сразу все вспомнил.
Кругом стоял сказочный лес. Стволы деревьев были толщиной с башню. Я их видел не совсем отчетливо, потому что среди стволов клочьями висел туман. Солнце прошивало листья, и в тумане горели косые неподвижные лучи.
Я здорово дрожал, но, несмотря на холод, мне стало радостно от такой красоты. Почему-то сразу появилось чувство, что в этом лесу нет опасности. Это был добрый лес. Мне даже показалось на миг, что здесь я встречу Толика.
А что? Я его в самом деле встречу. Ну, пускай не здесь, а дома, но все равно скоро. Потому что все будет хорошо и я обязательно попаду домой.
Вздрагивая и смеясь, я выбрался на поляну. Здесь было теплее. Обрывки тумана быстро улетали вверх. Солнце грело уже крепко, и трава высыхала на глазах. Я стянул с себя всю одежду и раскинул ее на ветках куста с большими желтыми цветами.
И вдруг спохватился: а где кинжал, где ключ, который вчера висел у меня на шее?
Ох как не хотелось лезть опять в сырые заросли, да еще голышом! Но пришлось. Тем более что сандалии тоже остались в траве, а надо было их просушить.
Кинжал и сандалии я нашел сразу. А ключа не было. Куда он пропал? И как шнурок мог с меня соскользнуть? А может быть, ключ потерялся еще под землей? Там было так страшно и корни так царапались и хватали за шею, что я мог и не заметить потери.
Здорово я расстроился. То, что ключ пропал, мне показалось плохой приметой: будто намек, что я никогда не попаду домой. Но потом я немного успокоился. Решил поискать получше, когда трава под деревом высохнет. Опять выбрался на поляну и запрыгал, чтобы согреться.
Мне понравилось прыгать, размахивать руками и купаться в солнечных лучах. Они становились все горячее и даже делались какими-то пружинистыми, тугими. Так замечательно было! Но наконец я запыхался. Остановился и начал глубоко вдыхать воздух, который пах мокрыми цветами. И через шумное свое дыхание вдруг услышал чей-то живой писк.
Я замер. Писк опять разнесся над поляной. Громкий и отчаянный. Я не испугался. Сразу почувствовал, что кто-то маленький зовет на помощь. Зверек или птица.
Я тоже был маленький и беспомощный в этой стране. Но сейчас я был кому-то нужен. Мог помочь! Маленькие и слабые должны помогать друг другу, чтобы не быть одинокими. Чтобы стать сильнее.
У меня даже защекотало в горле от этой неожиданной мысли. И от резкой жалости к тому, кто пищал в траве. Я еще не знал, кто там, но все равно жалел его. И поскорее бросился на сигнал беды.
У края поляны кто-то копошился в траве. Я раздвинул стебли…
И увидел ощипанного гуся.
Он бился в травяной чаше. Подпрыгивала голова на тонкой голой шее, дергалась пупырчатая кожа с какими-то колючками на месте перьев. Там, где должны быть крылья, шевелились нелепые култышки. Скребли по листьям тощие лапы…
Честно говоря, мне стало не по себе. Даже противно сделалось. Я откинулся назад. Но птица без перьев забилась еще сильнее и попыталась встать. Опять громко запищала. Словно просила: “Не уходи!”
Я снова нагнулся и пригляделся. Нет, это был не гусь. Голова совсем не гусиная, клюв длинный и слегка загнутый. И лапы очень длинные, без перепонок между пальцами… И вообще это была не взрослая птица, а птенец! Неоперившийся птичий детеныш, только громадный.
Я вздрогнул: какие же родители у такого птенчика? А если прилетят на писк да решат, что я обижаю их младенца, да хряпнут меня по темени метровыми клювами?
Подальше бы отсюда… Но птенец, он все-таки птенец. Он в беде. Наверно, выпал из гнезда.
Я поднял глаза. На ветвях могучего дерева прямо надо мной в самом деле темнело гнездо – куча хвороста величиной с рояль.
Дерево было очень толстое и прямое. Конечно, я смог бы добраться до гнезда, цепляясь за выступы и наросты на коре, но это если один. А как с птенцом?
Пока я раздумывал, какая-то полупрозрачная тень пронеслась над поляной, надо мной. На миг потемнело солнце. Я быстро оглянулся. Но все было по-прежнему. Наверно, у меня просто закружилась голова.
Что же все-таки делать? Была бы веревка – я бы забрался в гнездо, а потом поднял птенца… А если найти подходящую лиану? Кое-где по стволам тянулись длинные стебли вьюнков с желтыми и синими цветами-колокольчиками. Выберу стебель покрепче, сделаю из майки мешок, засуну туда птенца…
Я вскочил, чтобы побежать за вьюнком. И опять пронеслась надо мною серая тень. Так ощутимо, что на этот раз ветер шевельнул мои волосы. Я присел на корточки, и сердце забухало. Сквозь это буханье до меня донесся шум тяжелых шагов. Я задрожал и рывком обернулся.
Сначала я ничего не увидел. Потом… Потом прямо из ничего, из воздуха выступила громадная голубая птица.
Птица стояла и смотрела на меня. Я даже не удивился, что она появилась из пустоты, меня просто ошарашил ее рост. От земли до ее клюва было не меньше пяти метров.
Птица шевельнула головой, не то скрипнула, не то протрещала что-то на своем языке и зашагала ко мне. Ее очень тонкие, но, видимо, тяжелые ноги подминали траву и мелкие кусты. Желтый лаковый клюв (длиной с саблю, но гораздо толще) был по-боевому загнут вниз. Я почувствовал себя маленьким голым червяком, которого сию минуту склюнут и проглотят. Но не побежал. Даже в голову не пришло, что можно удрать и спрятаться в чаще.