И крысы пылали огненными шарами даже под землей! Рев, говорят, стоял такой, что, находясь
рядом, невозможно было по телефону поговорить, собеседники тебя не слышали.
Вдоль всего Периметра были глубоко врыты в землю железобетонные доты, оснащенные пулеметами с системой компьютерного автонаведения. Их
состояние и надежность сетевых коммуникаций постоянно контролировали патрульные джипы, закованные в броню, и полноприводные шестиколесные вездеходы,
своеобразные карманные БМП.
Но вот и осталась позади двухсотметровка последней вспаханной контрольной полосы. Зона приняла меня в холодные объятия.
* * *
Конечно, я отправился в Зону не с пустыми руками. Голый человек на голой земле — это, ребята, для героев и сумасшедших. А я твердо знаю, что
всякая импровизация всегда должна быть тщательнейшим образом подготовлена!
Поскольку далеко забираться в Зону я не собирался, а означенный Баем район Болот, как известно, малообитаем, то на мне была обычная амуниция
сталкера средней руки, который в Зону даже не за хабаром — просто так, до ветру вышел.
Свой старый комбез марки СПП-100 еще вчера утром подогнал мне Комбат.
Я знал наверняка, что у него в схроне имеется запасной — поновее и получше. Но все равно был очень благодарен. Равно как и за АКС-74 —
«Калашников» семьдесят четвертого года, десантная модель со складывающимся прикладом. Да еще и в комплекте с подствольным гранатометом.
Теперь я был защищен от мелких мутантов, а заодно и обычных сюрпризов Зоны — радиоактивных осадков в виде отвратительного ядовитого дождя,
жгучего пуха, не слишком мошной «электры» и много чего еще мерзкого и опасного категории «В».
От осознания моей относительной, но все же безопасности шагалось гораздо веселее, тем более что я уходил все дальше из секторов обзора
бдительных телезрачков охраны Периметра.
По правую руку уже показался Кордон. Мне там нечего делать, это последний оплот военных в Зоне, что-то вроде ее предбанника. Прежде тут
располагалась одна-единственная дорога в Зону, пока туда не открылись другие норы по всему Периметру.
В первую очередь все эти запасные лазейки в Зону открыты, конечно, для ученых. Всяких там яйцеголовых, очкариков и «лаборантов».
Для «лаборантов» почитай вся Зона — одна сплошная радио- и биологическая лаборатория, так они расценивают здешние угодья. По слухам, сейчас на
«Янтаре» активно ведутся опыты по изучению гравитации и ее «пограничных областей», так мне Гордей говорил. Видать, и его колдометр во многом из той
же оперы.
Вот через такой контрольно-пропускной пункт Гордей мне и устроил проход в Зону, спасибо ему.
А на Кордоне, в этом последнем секторе обороны, тишь да гладь, приятно глазу. Даже и не скажешь, что тут уже Зона. Все входы и выходы наглухо
перекрыты — ну, мы-то с вами знаем, как с этим обстоят дела в реале. Не случайно именно за Кордоном, как выйдешь — сразу направо, активно и вполне
успешно функционируют перевалочная база, лагерь сталкеров-нейтралов, полуофициальные торговые точки, якобы для ученых, интересующихся редкими видами
артефактов. В общем, базар-вокзал под жестким контролем надзирающих органов, ага. Это они умеют.
Миновав этот вшивенький Вавилон, я остановился, приладил окуляры и внимательно огляделся.
Это они умеют.
Миновав этот вшивенький Вавилон, я остановился, приладил окуляры и внимательно огляделся. Ага, ясно.
Через полкилометра будет массив ржавого куста-кусачки. Там я резко сверну и окончательно распрощаюсь с прежним направлением движения, по
какой-то странной и непостижимой ошибке неправильно указанном в моих официальных сопроводительных документах.
Однако очень скоро мне пришлось вновь остановиться. Ничего не попишешь, начиналась работа. Обычное занятие в Зоне, смысл которого всегда
сводится к простейшей формуле: не хлопай ушами, иначе трындец!
Едва я миновал Кордон, сразу переключил бдительность в положение «ахтунг». И первый звоночек смертельной опасности не заставил себя ждать.
Дорогу, если так можно назвать утопавшую в бурой траве узкую тропку, обрамленную древними прутиками-вешками, быстро пересек ползучий стебель
хищного мухолова. С виду здешняя разновидность этого насекомояда выглядит вполне безобидно. Наподобие толстой виноградной лозы или, наоборот, тонкой
лианы. Мухоловы типичны и для обычных болот, за Периметром. Но здешние имеют свой особый уровень плотоядности.
Я остановился и внимательно осмотрел длинные пучки мокрого псевдоклевера, благо в это время дня он абсолютно безвреден. В другое время года
плети этой чертовой заячьей капустки-мутанта давно бы уже хватали меня за голенища сапог с упорством взбесившейся крысы. Ага, вот и смерть мухам!
Из травы хищно взметнулся ярко-оранжевый клапан мухоловки и замер, явно нацелившись в мою сторону. А затем принялся мерно покачиваться из
стороны в сторону, завораживая и замыливая глаз, будто причудливый «дворник» на аляповатом клоунском автомобильчике. Кажется, сейчас клапан
раскроется, и моему брезгливому взору предстанет мешочек, доверху набитый жирными синими мухами и слепнями.
Однако Комбат был тысячу раз прав: надо иногда читать полезные и умные книжки. Например, «Определитель безопасных, хищных, ядовитых и
радиоактивных представителей флоры особого природного заказника в бассейне р. Припять». Хотя мне больше пришелся по нраву «Энтомологический
справочник насекомых, потенциально опасных для здоровья и жизнедеятельности человека» под редакцией видных энтомологов, кандидатов муравьиных и
мушиных наук господ Малинина и Бубликова. Это, вам скажу, книжечка.
Когда я, помнится, прочел, что бывает с человеком, в желудочный тракт которого попадает на ранней стадии развития личинка хищного клопа-плавта
из местных прудов, две ночи не мог уснуть. Даже к Леське не пошел — все в душе ходило ходуном. Но книгу в итоге оценил и проштудировал от корки до
корки.
Однако не время было предаваться воспоминаниям.
Я резко нырнул вправо, спешно пригнулся — и, как оказалось, вовремя. Там, где я стоял всего секунду назад, со свистом пронеслись острые
ядовитые стрелки псевдоосота. Хорошо, что в Болотах встречается только левосторонний осот, иначе мои ягодицы уже ощетинились бы чертовой дюжиной
тонких игл. Не зря все-таки я вчера весь вечер штудировал справочники и определители!
Выхватив «Марту» из-за ремня, как заправский Клинт Иствуд — о, мой бок! — я выпалил два заряда из пятнадцати в дерзкий куст. Тот немедля
свернулся занозистым обручем и резво покатил куда-то в сторону, поминутно подпрыгивая на кочках, словно в насмешку над всеми законами науки
ботаники.