В другом месте на берегу появилась лохматая фигура саблезуба. Зверь пытался
достать или выловить что-то из скальной расщелины, но, почуяв посторонний запах, поднял голову и проводил проплывающую мимо лодку пристальным
взглядом. На всякий случай гребцы еще до команды Седого взялись за весла, но хищник не стал преследовать лодку охотников. В воде у него было не так
много шансов догнать двуногую добычу, как на берегу, и зверь прекрасно понимал это. Тем не менее, когда силуэт монстра растаял вдали, все
находящиеся в лодке почувствовали облегчение.
Перед выходом из залива Макс почувствовал, что его товарищей вновь охватывает тревога: закурил свою костяную трубку Ванойта, нервно откашлялся
сидящий на корме Седой, завозились на скамьях гребцы. Никто не забыл вчерашнюю схватку с китом-убийцей, едва не закончившуюся для Пашки, да и для
всех остальных, трагически. Но на этот раз тревога охотников оказалась напрасной: шторм, видимо, распугал морских хищников, заставив их уйти в
глубину. Во всяком случае, сколько ни вглядывался Макс в плещущуюся за бортом воду, он не заметил ни стай акул, ни кошмара всех выходящих в море
охотников — ревунов. Иногда попадались куски расколовшихся льдин, в основном мелкие, Седому даже ни разу не пришлось менять курс, а встречающиеся на
пути льдины гребцы и сам Максим попросту отталкивали баграми. «Плыть бы так до самой Заставы», — с надеждой подумал он.
Так они проплыли до вечера. Неумолимо клонящееся к закату солнце окончательно нырнуло за горизонт, а Застава или хотя бы знакомые берега так и не
появились. Управляющий лодкой Седой, который уже часа два как, не таясь, озабоченно разглядывал компас, нахмурился и объявил:
— Заночуем на берегу. На рассвете продолжим путь.
Максим не мог ничего понять. Если накануне они плыли до места высадки день с небольшим, значит, и обратный путь должен занять примерно столько же.
Но раз даже такой опытный кормщик, как Седой, десятки, а то сотни раз выходивший в море, не узнает берег, значит, они еще далеко от Заставы.
Гребцы недовольно переглянулись. Ночевать в незнакомом месте не хотелось никому. Кто знает, что их там ждет? Хорошо если лишь голые камни. А если
клыки и когти саблезубов?
— Нельзя на берег! Нужно плыть! Плыть дальше! — выразил общее мнение Ванойта. — Если надо, я могу сесть у руля.
— Или я! — поддержал старого ненца Макс.
Седой строго взглянул на него и сдался:
— Вздремни пару часов, потом сменишь меня.
Сон долго не приходил. Привязав себя к скамье веревкой, чтобы случайно не вывалиться за борт, Макс привычно расслабился. Но стоило закрыть глаза, в
голову полезли воспоминания прошлой ночи. По прошествии дня они сильно смазались, и теперь Макс уже вовсе не был уверен, что все, что он видел и
чувствовал ночью в пещере, происходило в реальности. Может, все это: и внезапный озноб, и тень, и колышущийся в безмолвии дым было кусочками сна,
привидевшегося ему ночного кошмара? Хотя знобило его, скорее всего, по-настоящему — в пещере было чертовски холодно.
— Макс, Макс…
Узнав голос Седого, он открыл глаза — значит, все-таки удалось немного вздремнуть.
— Отдохнул? Сможешь вести лодку?
— Конечно! — зверобой энергично кивнул.
— Тогда садись на мое место, а я пару-тройку часов подремлю.
Уступив Максиму румпель, Седой перебрался к гребцам.
— Повезло нам с ночью — небо светлое. Но если что, сразу буди.
По небу разливался переливающийся призрачный свет, который Седой и те, кто постарше, называли «северным сиянием».
— Повезло нам с ночью — небо светлое. Но если что, сразу буди.
По небу разливался переливающийся призрачный свет, который Седой и те, кто постарше, называли «северным сиянием». Почти всем на Заставе нравилось
смотреть на загорающиеся в темном небе блуждающие огни, хотя сам Макс ничего красивого в них не видел. Они напоминали ему пылающие волны,
скатывающиеся с горящего неба на беззащитную землю. Вот и Ванойта называл загорающийся в вышине свет «небесным огнем» и всякий раз при виде
разноцветных всполохов озабоченно хмурился. Но разгоревшийся в небе «огонь» освещал путь их охотничьей лодке, тут Седой оказался прав — в этом им
действительно повезло.
Глядя, как кормщик устраивается на скамье гребцов, Макс неожиданно спросил:
— Вы не знаете, куда прошлой ночью выходил Ванойта из пещеры?
Тот резко повернулся:
— А он куда-то выходил?
Макс пожалел о своем вопросе, но и обманывать Седого тоже не хотелось. Он неопределенно пожал плечами:
— Не уверен, просто ночью я его в пещере не видел.
Седой нахмурился:
— Надо будет разобраться.
Макс не стал ничего отвечать. Он с большим уважением относился к кормщику. Впрочем, как и к Ванойте, и сейчас искренне пожалел старика. Слишком
грозно прозвучало последнее обещание Седого.
О чем бы тот не думал, но многочасовое управление лодкой утомило даже бывалого кормщика, и вскоре чуткий слух Макса уловил свистящее похрапывание
Седого. Почти сразу к нему подсел Ванойта. Чувство неловкости усилилось.
Старик долго молчал, посасывая свою погасшую трубку, — не иначе собирался с мыслями. Наконец вынул трубку изо рта и, указав на наполняющие лодку
куски моржовой туши, сказал:
— Много еды. Хорошо.
Морщинистое лицо Ванойты, как обычно, ничего не выражало, но голос звучал совсем не радостно.
— Теперь до конца зимы точно хватит, — уточнил Макс.
— Хорошо, — повторил старик тем же печальным голосом, потом повернулся к Максиму и неожиданно быстро зашептал ему прямо в лицо: — Нельзя
возвращаться! Обещай, что никогда не вернешься назад! И другим не позволишь! Никому не позволишь!
Макс брезгливо отодвинулся и попытался отгородиться от наседающего ненца ладонью. Изо рта старика несло тухлятиной, а может, и чем-то еще.
— Куда возвращаться?
— Туда, где мы были. Это гиблое место. Обитель Нга — подземного духа!
Макс неожиданно почувствовал раздражение. Скорее всего, виной тому стали безумный взгляд старика и вонь из его рта.
— Не знаю, чье это место, — резко сказал он, — но если бы мы вчера не нашли эту бухту и не высадились на берег, то наверняка утонули. А если бы даже
лодка выдержала, то Пашка с его раной точно не пережил вчерашний шторм.
— Подземный дух никогда не отпускает свои жертвы. Твой друг скоро умрет. Его душа уже отравлена ядом.
— Что ты несешь?! — Макс замахнулся на старика, но в последний момент сдержал сжатый кулак. — Вань, иди, проспись! И не болтай чушь!
Ванойта даже не понял, что только что едва избежал затрещины. Поднял свое морщинистое личико с доверчивыми глазами и залепетал по-новой:
— Нельзя возвращаться. Никому нельзя. Там смерть.
— Да понял я, — огрызнулся Макс.
Ванойта одобрительно кивнул и тут же нырнул в гущу гребцов. Черт бы побрал выжившего из ума старикана.
* * *
На этот раз Седого разбудили громкие голоса.