Они не знали, что думать и что делать, задавали друг другу вопросы, остававшиеся без ответа, строили всевозможные предположения, одно невероятней другого. Наб горько сетовал на то, что не может попасть к себе на кухню; к тому же припасы истощились и не было никакой возможности добыть пищу.
- Друзья мои, -наконец сказал Сайрес Смит, -нам остается одно: дождаться рассвета, затем действовать сообразно обстоятельствам. А пока что пойдем в Трубы. Там мы будем под крышей и если не сможем поужинать, то, по крайней мере, выспимся.
- Кто же тот нахал, который сотворил с нами эту штуку? - спросил еще раз Пенкроф, который никак не мог примириться с положением дела.
Но кто бы ни был "нахал", колонистам, как советовал инженер, оставалось только одно - отправиться в Трубы и ожидать там рассвета. Топу было приказано не уходить из-под окон дворца, а когда Топ получал приказание, он обязательно выполнял его. Умная собака осталась у подножия стены, а ее хозяева приютились среди скал Сказать, что колонисты, при всей своей усталости, хорошо выспались на песке в Трубах, значило бы погрешить против истины. Им не терпелось выяснить смысл последнего происшествия и определить, случайность ли это, причины которой выяснятся с наступлением утра, или дело рук человека Кроме того, им было очень неудобно лежать. Как бы то ни было, их жилище в данное время было занято, и они не могли туда вернуться. А ведь Гранитный Дворец являлся для колонистов не только жилищем, но и складом Там находился весь инвентарь колонии: инструменты, приборы, оружие, снаряды, запасы продовольствия. Если все это разграблено, колонистам придется устраиваться заново, снова выделывать оружие и снаряды Трудная задача!
Тревога мучила колонистов. То один, то другой вскакивал и ежеминутно выходил посмотреть, хорошо ли Топ исполняет обязанности сторожа. Только Сайрес Смит выжидал с обычным спокойствием, хотя его упрямую мысль раздражало сознание, что он стоит перед совершенно необъяснимым фактом. Инженер возмущался, думая о том, что вокруг него, а может быть, и над ним действуют какие-то силы, которых он не может даже назвать. Гедеон Спилет вполне разделял чувства Смита Оба друга несколько раз принимались вполголоса обсуждать непонятные обстоятельства, перед которыми пасовали их проницательность и жизненный опыт. С островом связана какая-то тайна - сомневаться в этом было нельзя. Но как ее разгадать? Харберт не знал, что и думать; ему хотелось поговорить об этом с инженером Наб в конце концов решил, что все это - не его дело, а хозяина; и если бы честный негр не боялся показаться невежливым, он так же добросовестно выспался бы в Трубах, как и на своем ложе в Гранитном Дворце Что касается Пенкрофа, то он негодовал больше всех и был искренне взбешен - Это шутка! говорил он. - С нами сыграли шутку! Я не люблю шуток, и горе шутнику, если он попадется мне под руку.
Едва на востоке показались первые проблески зари, как колонисты, тщательно зарядив ружья, отправились на берег, к кромке скал Лучи солнца намеревались вскоре осветить Гранитный Дворец, который был обращен прямо на восток. И действительно, еще не было пяти часов, когда окна дворца, прикрытые ставнями, стали видны из-за завесы листьев С этой стороны все было в порядке Но вдруг из груди колонистов вырвался крик" дверь, которую они заперли перед уходом, была широко открыта Кто-то проник в Гранитный Дворец, теперь это было уже неоспоримо Верхняя лестница, соединявшая площадку с дверью, была на месте, но нижняя оказалась убранной и поднятой до порога Было более чем очевидно, что пришельцы хотели обезопасить себя от всяких неожиданностей.
Что же касается их вида и количества, то определить это было пока невозможно. Ни один из незнакомцев не показывался. Пенкроф крикнул еще раз.
Никакого ответа - Вот негодяи! - вскричал моряк.
- Они спят там спокойно, как будто находятся у себя... Эй вы, пираты, бандиты, морские разбойники, дети Джона Буля <Джон Буль-"Джон Бык" - насмешливое прозвище, данное англичанам за характерные для них грубость и упрямство Прозвище это пущено в обращение в XVIII веке сатириком Арбетнотом другом Свифта, автора "Путешествий Гулливера">!
Пенкроф считал эпитет "дети Джона Буля" самым оскорбительным прозвищем.
Между тем совершенно рассвело, и Гранитный Дворец засверкал под лучами солнца. Как внутри, так и вне его все было тихо и спокойно.
Колонисты начали было сомневаться, действительно ли Гранитный Дворец подвергся нападению. Но положение лестницы доказывало это с достаточной очевидностью. Несомненно было и то, что оккупанты, кто бы они ни были, не могли убежать. Но как до них добраться?
Харберту пришла мысль привязать к стреле веревку и пустить стрелу таким образом, чтобы она попала между ступеньками лестницы, болтавшейся у порога. При помощи веревки можно будет вытянуть лестницу до земли и восстановить сообщение с Гранитным Дворцом. Больше ничего не оставалось делать; маневр, требующий некоторой ловкости, должен был удаться. К счастью, луки и стрелы хранились в одном из коридоров Труб, где находилось также несколько сот метров легкой веревки из гибиска. Пенкроф размотал веревку и привязал ее одним концом к хорошо оперенной стреле. Затем Харберт натянул лук и прицелился в висячий конец лестницы.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Пенкроф и Наб отступили назад, чтобы видеть, что происходит в окнах Гранитного Дворца. Журналист, приложив ружье к плечу, взял дверь на прицел. Харберт спустил тетиву. Стрела засвистела, увлекая за собой веревку, и застряла между двумя последними ступеньками лестницы.
Маневр удался.
Харберт тотчас же схватился за конец веревки, но в ту минуту, когда он встряхнул ее, чтобы опустить лестницу, между стеной и дверью быстро просунулась рука, схватила лестницу и втянула обратно - Трижды негодяй! - вскричал Пенкроф. -Если тебе хочется пули, то ты скоро ее получишь.
- Но кто же это такой? - спросил Наб.
- Как? Ты не узнал?
- Нет.
- Да ведь это обезьяна - макака, мартышка, сапажу, орангутанг, бабуин, горилла, сагуин... Обезьяны захватили наше жилище. Это они забрались туда по лестнице, пока нас не было!
В эту минуту, словно желая подтвердить слова моряка, у окон показалось несколько четвероруких. Они отодвинули ставни и приветствовали настоящих хозяев дворца всевозможными ужимками и гримасами.
- Я же говорил, что это глупая шутка! - вскричал Пенкроф. - Но, по крайней мере, один из шутников поплатится за остальных! Моряк приложил ружье к плечу, быстро прицелился и выстрелил. Все обезьяны скрылись, кроме одной; смертельно раненная, она упала на берег. Эта огромная обезьяна, несомненно, принадлежала к высшему разряду четвероруких.. Была ли это шимпанзе, орангутанг, горилла или гиббон она, во всяком случае, относилась к числу человекообразных обезьян, которых назвали так за их сходство с людьми. Харберт заявил, что это орангутанг. А юноша, как известно, был сведущ в зоологии.
- Вот прекрасное животное! - сказал Наб.
- Пусть оно двадцать раз прекрасное, ответил Пенкроф, -но я все еще не вижу, как мы сможем вернуться!
- Харберт прекрасный стрелок, - сказал журналист, -и его лук при нем. Пусть он еще раз...
- Нет, эти обезьяны достаточно хитры! - вскричал Пенкроф.
- Они не покажутся у окон, и мы не сможем их перебить.