Она еще не сообразила, что происходит, а Вика уже вскочила и разбудила всадников. Алекс оценил ситуацию и помог сводной сестре собрать вещи. Макс и Ева только мешались под ногами. Виталик лишь сонно потирал глаза.
Лошадей снарядили в дорогу в течение пары минут. Алекс упаковывал последний спальный мешок, когда вой повторился. На этот раз ближе. Легкая дрожь, пробегающая по спине Евы, сменилась ознобом. Дрожащие пальцы не могли удержать поводья Тенебры.
− Да где же они? – Вика крутанулась на месте в попытке засечь врага.
Ответ на ее вопрос испугал всех не на шутку - вой поднялся разом со всех сторон. Исчезли протяжные ноты, им на смену пришли отрывистые, враждебные, превратив стон в рык, а затем в хохот. Всадников словно окружила стая голодных гиен.
− Они повсюду, − запоздало сообразил Макс.
− Быстро по коням. Может, уйдем, − говоря это, Алекс подхватил Еву и закинул на Тенебру. Из-за его бесцеремонности она растянула поясницу, но ей и в голову не пришло возмутиться.
Конь Алекса встал под ним на дыбы и заржал. Животные были напуганы не меньше всадников.
− Тише, Летум, − Алекс похлопал коня по шее, немного его успокоив, и тот рванул с места в галоп.
Ева изо всех сил старалась поспевать за другими. Прежде она не ездила с такой скоростью. Ветер свистел в ушах и бросал в лицо пыль, которая царапала кожу подобно наждачной бумаге.
Вблизи от бока Тенебры щелкнули зубы - рядом несся огромный пес. Его мощное тело состояло из сплошных мышц. Узкая морда оканчивалась пастью полной остроконечных зубов. Пес прыгнул и попытался схватить Еву за лодыжку. Смертельно опасные клыки полоснули по джинсам, разорвав ткань в клочья. Приземляясь на лапы, пес зацепил заднюю ногу Тенебры, она дернулась в сторону, запнулась и повалились на бок.
Ева вскрикнуть не успела, как лошадь утянула ее за собой. Правую ногу зажало между боком Тенебры и землей. Выбраться из-под такой тяжести Ева не могла. А тут еще Тенебра забилась, пытаясь подняться, да так мощно, что едва не вышибла из наездницы дух.
Она уперлась в круп Тенебры, что если силы потянула ногу на себя и практически высвободилась, когда волосы на затылке приподнялись от чьего-то смрадного дыхания. Ни к чему было оборачиваться, и так было ясно: за спиной стоит та самая псина.
Ева замерла, вслушиваясь в клацанье зубов. Появился второй пес и нацелился на Тенебру. От испуга лошадь совершила отчаянный рывок, встала и тотчас сорвалась с места, лягаясь и подпрыгивая как безумная. Еву она бросила на съедение псам.
Восемь псов плотным кольцом обступили Еву. Из приоткрытых пастей капала слюна, глаза ядовито-фиолетового цвета, не отрываясь, следили за ней. Ева сидела крайне неудобно, упираясь руками в землю. В ладони впились камушки, еще чуть-чуть и поранят кожу. Но она не осмелилась изменить позу - стоило чуть двинуться, и псы скалили зубы и рычали.
Животные не торопились нападать – ждали хозяев. Их терпение было вознаграждено: из темноты проступили очертания высоких фигур. Худые, с неестественно длинными ногами и руками до колен, они неуклюже ковыляли к Еве. Их плоские лица были лишены выражения. Круглые глаза остекленели, в них не хватало жизни, а может души. Но, несмотря на отсутствие эмоций, Ева нутром уловила враждебность существ.
Псы поджали торчащие уши и присмирели. От существ отделился один и подошел к Еве, и она скривилась от запаха тухлых яиц. Его беззубый рот приоткрылся, оголив голые десны. Рука с крючковатыми пальцами потянулась к Еве. От прикосновения на кофте остались пятна слизи.
Существо отдернуло руку, точно обожглось. Оно выглядело озадаченным, точно столкнулось с неведомым. Его соратники задергались, по-прежнему храня молчание.
Надежды на спасение не было - всадники давно пропали из виду. Ее бросили! Ева бы разрыдалась, не отвлеки ее вибрация грунта под ладонями.
Дрожь нарастала пока не перешла в стук лошадиных копыт. Псы вскочили и навострили уши. Вслед за звуком появились наездники. Впереди скакала Вика. С боевым кличем она врезалась в собачью свору, чудом не зацепив Еву, и пронеслась мимо, увлекая за собой обезумевших от злости псов. Существа ловко отскочили с дороги. Для своей комплекции они двигались проворно. И куда подевалась былая неловкость?
Вторым мчался Виталик. Его грузная фигура внушала трепет. Ева перекатилась на корточки и поползла прочь, освобождая ему путь. Будет крайне глупо погибнуть под копытами своих спасителей.
Ева глядела в землю, а потому не заметила препятствия. Уткнувшись в него макушкой, она вздернула подбородок. Взор уперся в обтянутые серой кожей колени. Она запрокинула голову, рассмотреть их обладателя. Существо протянуло к ней руки и схватило ее за плечи.
Вопреки внешней инфантильности существо было сильным. Оно с легкостью подняло Еву в воздух. Она повисла в полуметре от земли, беспомощно болтая ногами. Глаза Евы оказались на уровне глаз существа − черные как два колодца, они засасывали ее. Она падала и падала, а дна все не было. На вдох уходило столько сил, что проще было не дышать. В солнечное сплетение точно вцепились клещи, вытягивая жизненные силы из груди.
Ева повисла, как безвольная кукла, в лапах существа. Сознание угасало, точно затухающий огарок свечи: еще немного и наступит вечная ночь. В этот миг нечто яркое как луч солнца блеснуло у нее перед глазами. Она зажмурилась, и боль в груди отступила. Воздух наполнил сжатые легкие.
Пальцы, держащие ее, расслабились, и Ева грохнулась на землю, вывихнув лодыжку. Боль пронзила ногу от пальцев до бедра. Сквозь навернувшиеся слезы Ева разглядела взмывшее вверх серебряное лезвие. Оно со свистом рассекло воздух, мягко вошло в шею существа и снесло ему голову. Упав, она с чавкающим звуком покатилась с уклона. Следом рухнуло долговязое тело. Из обрубленной шеи к стопам Евы потекла темная жидкость. Уворачиваясь от расползающейся лужи, она, собрав волю в кулак, поднялась на ноги.
Глава 8. Бер и Бирши
После пережитого ужаса ноги отказывались слушаться, и Ева чуть не свалилась обратно на землю, но крепкие руки подхватили ее, и она, снова взмыв в воздух, очутилась верхом на лошади. Она узнала Летума − коня Алекса − по бледно-зеленому окрасу. Алекс одной рукой крепко держал Еву за талию, а другой, сжимающей кинжал, отбивался от существ.
Мелькание разящего лезвия, грива Летума, встающего на дыбы, отрубленные конечности существ - все смешалось. В лицо брызнула струя черной крови. Ева вытерла щеку о плечо, боясь даже на секунду отпустить поводья.
Вернулся Виталик в сопровождении поредевшей своры. Толстяк ловко орудовал подобранным где-то бревном, а его лошадь проявила себя отличным бойцом: извернувшись, она схватила зубами пса за спину и перекусила ему позвоночник. От визга и скулежа у Евы заломило виски.
Без поддержки псов, существа отступили. Всадники провожали их улюлюканьем. Опасность миновала, и Ева обмякла, держась на коне лишь благодаря Алексу. Его рука больно врезалась ей под ребра, мешая вдохнуть полной грудью.
− Отпусти, − полузадушено попросила она.
Алекс накренился и поставил Еву на землю. Чтобы не упасть, она схватилась за его ногу.
Рядом спешилась Виктория. Она разрумянилась, черные волосы растрепались по плечам, глаза сияли. Схватка не отобрала у Войны энергию, а наоборот подзарядила.
Ева, наконец, оторвалась от Летума и его наездника. Идти приходилось, глядя под ноги, так как земля вокруг была усыпана оторванными частями тел и трупами. Лошади обрадовались возможности перекусить и флегматично пережевывали останки врагов.
Прискакал Макс, ведя под узды Тенебру.
− Еле поймал эту ненормальную, − он спрыгнул с лошади и кинулся к Еве. – Ты цела?
− Кто это были? − спросила Ева, переступая через очередное тело.
− Каратели, − ответил Алекс.
− Демоны? – в Еве смещалось изумление и негодование. – С какой стати демонам нападать на нас? Разве мы не одни цели преследуем?
− Низшие, − Макс презрительно скривился. – Чего ты от них хочешь? Им нет дела до замысла Красного Дракона. Они и о книге не слышали. Их скудный мозг не в силах постичь такие вещи.
Алекс отпустил Летума к другим лошадям и повернулся к брату:
− Они делают свою работу. Прочее их не волнует.
Так вот о чем предупреждал Самаэль! Ева оценила всю важность его напутствия. Он говорил, что их на каждом шагу будет подстерегать опасность. Но она представить не могла, что ее источником будут сами демоны.
− С ними нельзя договориться? – поинтересовалась Ева.
− Они не умеют говорить, − откликнулась Вика.
− Не переживай, − Макс обнял Еву за плечи, − впредь мы постараемся избегать встречи с ними.
Он наклонился поцеловать Еву, но она отвернулась, стесняясь целоваться на глазах у других, точно их связь была чем-то порочным. Хуже всего то, что в числе зрителей был Алекс.
Макс не упорствовал и, оставив ее в покое, пошел собирать разбредающихся лошадей, а Ева, уличив минутку, когда Алекс отдалился от всадников, направилась к нему.
− Спасибо, − поблагодарила она.
− За что? – он нахмурился.
− Ты мне жизнь спас. Не знаю, что делал со мной каратель, но приятного в этом было мало.
− Он поглощал твою душу, − просветил Алекс.
− В любом случае спасибо. Ты появился как раз вовремя. Я твоя должница, − Ева улыбнулась.
Алекс оторвался от своего занятия – он чистил песком лезвие кинжала от липкой крови демонов – и с ухмылкой посмотрел на нее.
− Ты – предводительница. Твоя смерть означает крах всего.
Ева сделала вид, что сказанное ее не задело. Какая ей, в конце концов, разница рисковал он ради нее или из других соображений?
Позади Алекса послышалась возня, и он, вскочив на ноги, повернулся на сто восемьдесят градусов, загораживая собой Еву. Она выглянула из-за его плеча. Среди груды тел лежал еще живой пес. Он слабо перебирал лапами, пуская кровавые слюни.
Алекс приблизился к умирающему животному, задумчиво разглядывая чистое лезвие кинжала. Вместо того чтобы одним взмахом оборвать страдания несчастного, он наступил псу на горло и наблюдал, как тот бьется в агонии. Алекс усилил нажим, раздался противный хруст – сломались шейные позвонки, и пес, наконец, затих.
− Ты живодер, − заявила Ева. Она бы предпочла не видеть этой сцены.
Алекс оглянулся на нее:
− Все еще признательна мне за спасение?
− Уже не так сильно.
Она отвернулась и зашагала прочь. Подальше от наглеца и садиста. Если в момент их знакомства Ева думала, что Алекс всего-навсего избалованный ребенок, то со временем она поняла всю глубину его порочности. Мир создал его жестким, своенравным, беспринципным. Ему убить, что пальцами щелкнуть. Был человек, и нет его. Каждый раз, когда она умудрялась забыть об этом, он терпеливо напоминал, совершая очередной зверский поступок. Что ему стоило пронзить сердце пса кинжалом? Так нет же! Его бы снова пришлось чистить.