Крозье спал почти полностью одетым и теперь успел натянуть на себя почти все остальные поддевки и уже готов надеть верхнюю одежду, когда Томас Джопсон, его стюард, стучит в каюту на свой обычный манер: три отчетливых легких удара костяшками пальцев. Капитан открывает задвижную дверь.
- Тревога на палубе, сэр. Крозье кивает.
- Кто держит вахту сегодня ночью, Томас? Хронометр показывает без малого три пополуночи. Память, хранящая ноябрьский суточный график дежурств, подсказывает капитану имена за мгновение до того, как Джопсон произносит их вслух:
- Билли Стронг и рядовой Хизер, сэр.
Крозье снова кивает, берет с буфета пистолет, проверяет, заряжен ли он, сует за ремень и протискивается мимо вестового в офицерскую столовую, примыкающую к крохотной капитанской каюте со стороны правого борта, а потом быстро проходит через следующую дверь к главному трапу. Жилая палуба почти полностью погружена во тьму в столь ранний час - исключение составляет тусклый ореол света вокруг плиты мистера Дигг-ла,- но в нескольких офицерских каютах зажигаются фонари, когда Крозье останавливается у подножья трапа, чтобы снять с крюка толстую зимнюю шинель и влезть в нее.
Задвижные двери начинают открываться. Старший помощник капитана Хорнби подходит к трапу и останавливается рядом с Крозье. Первый лейтенант Литтл торопливо шагает по коридору, неся три мушкета и саблю. За ним следуют лейтенанты Ходжсон и Ирвинг, которые тоже несут оружие.
Дальше за трапом матросы недовольно ворчат в своих койках, но второй помощник капитана Роберт Томас уже собирает рабочую группу, буквально вытряхивая спящих людей из коек и толкая к трапу, за верхней одеждой и оружием.
- Кто-нибудь уже поднимался на палубу посмотреть, в чем там дело? - спрашивает Крозье своего старшего помощника.
- Мистер Мейл, сэр,- отвечает Хорнби.- Он поднялся наверх сразу после того, как послал за вами вашего стюарда.
Рубен Мейл - баковый старшина. Человек спокойный и выдержанный. Билли Стронг, несущий вахту у левого борта, раньше ходил в море, как известно Крозье, на военном корабле «Бел-видер». Он не стал бы палить по привидениям. Вторым вахтен ным был самый старший - и, по мнению Крозье, самый глупый - из оставшихся в живых морских пехотинцев, Уильям Хизер. Все еще рядовой в свои тридцать пять, часто хворый, слишком часто пьяный и ни к чему толком не годный, Хизер едва не отправился домой с острова Диско два года назад за компанию со своим лучшим другом Билли Эйкином, уволенным из экспедиции и отосланным обратно в Англию на «Рэттлере». Крозье засовывает пистолет в огромный карман своей толстой шерстяной шинели, берет у Джопсона фонарь, заматывает шарфом лицо и первым поднимается по накрененному трапу.
Снаружи темно, как у кита в брюхе: ни звезд, ни северного сияния, ни луны - и холодно: термометр показывал минус шестьдесят три градуса шесть часов назад, когда молодого Ирвинга посылали наверх произвести измерения, а теперь неистовый ветер с воем проносится над обрубками мачт и покатой обледенелой палубой, заметая все вокруг густым снегом. Выйдя из-под заиндевелого парусинового навеса над главным люком, Крозье прикрывает рукой в рукавице лицо, чтобы защитить глаза от снега, и видит слабый свет фонаря у правого борта.
Рубен Мейл стоит на одном колене над рядовым Хизером, который лежит навзничь, без фуражки и «уэльского парика», а также, видит Крозье, без доброй половины черепа. Крови, похоже, нет, но Крозье видит мозг морского пехотинца, поблескивающий в свете фонаря - поблескивающий, осознает капитан, поскольку кашицеобразное серое вещество уже покрыто ледяными кристаллами.
- Он еще жив, капитан,- говорит баковый старшина.
- Господи Иисусе, твою мать,- бормочет один из матросов, толпящихся позади Крозье.
Отставить! - рявкает старший помощник.- Никакого сквернословия, мать твою. Держи свою чертову пасть закрытой, пока к тебе не обращаются, Крисп.- Голос Хорнби - нечто среднее между рычанием мастиффа и бычьим храпом.
Мистер Хорнби,- говорит Крозье.- Прикажите матросу Криспу бегом спуститься вниз и принести свой гамак, чтобы отнести в лазарет рядового Хизера.
- Есть, сэр,- хором откликаются Хорнби и матрос. Частый топот тяжелых башмаков тонет в пронзительном вое ветра.
Крозье поднимается на ноги и светит фонарем вокруг.
Там, где рядовой Хизер стоял на посту у основания обледенелых вант, толстый планширь разбит в щепы. За проломом, знает Крозье, снежно-ледяной скат длиной тридцать или более футов уходит вниз подобием горки для катания на санках, но большая часть ската сейчас не видна за плотной снежной пеленой. В маленьком круге света от фонаря никаких следов на снегу не видно.
Рубен Мейл поднимает мушкет Хизера.
- Из него не стреляли, капитан.
- В такую метель рядовой Хизер не мог увидеть зверя, пока тот не набросился на него,- говорит лейтенант Литтл.
- А что Стронг? - спрашивает капитан.
Мейл указывает рукой в сторону противоположного борта.
- Он пропал, капитан. Крозье обращается к Хорнби:
- Возьмите одного человека и оставайтесь с рядовым Хизером, пока Крисп не вернется с гамаком, а затем отнесите раненого вниз.
Внезапно в круг света входят оба врача - Педди и его помощник, Макдональд. Макдональд одет легко.
- Господи Иисусе! - восклицает главный корабельный врач, опускаясь на колени рядом с морским пехотинцем.- Он еще дышит.
- Помогите ему, коли можете, Джон,- говорит Крозье.
Он указывает на Мейл а и полдюжины остальных матросов, сгрудившихся вокруг.- Все остальные - за мной. Держите оружие наготове, даже если для этого вам придется снять рука вицы. Уилсон, возьмите оба фонаря. Лейтенант Литтл, пожалуйста, спуститесь вниз и отберите еще двадцать надежных парней, выдайте всем полное обмундирование и мушкеты - не дробовики, а мушкеты.
- Слушаюсь, сэр,- отвечает Литтл, пытаясь перекричать шум ветра, но Крозье уже ведет людей прочь, огибая наметенный сугроб и вибрирующий шатер посреди корабля и поднимаясь по наклонной палубе к посту часового у левого борта.
Уильям Стронг сгинул. Клочья длинного шерстяного шарфа, запутавшиеся здесь в снастях, бешено бьются на ветру. Шинель Стронга, «уэльский парик», дробовик и одна рукавица валяются возле фальшборта с подветренной стороны палубного гальюна, где часовые обычно прячутся от ветра, но сам Уильям Стронг исчез. Обледенелый планширь - там, где матрос, вероятно, стоял, когда увидел огромную тень, надвигающуюся на него из снежного морока,- измазан кровью.
Не говоря ни слова, Крозье знаком отправляет двух вооруженных мужчин с фонарями к корме, еще трех - к носу, а одного отсылает заглянуть с фонарем под парусиновый навес посреди палубы.
- Сбросьте трап здесь, Боб,- говорит он Роберту Томасу.
Второй помощник капитана тащит на плечах груду свежей - в смысле, не промерзшей - веревки, принесенной снизу. В считанные секунды веревочный трап сбрасывается с борта.
Крозье спускается первым.
На куче льда и снега, наваленной вдоль открытого левого борта, они видят еще кровь. Полосы крови - кажущиеся почти черными в фонарном свете - тянутся от пушечных портов к постоянно меняющемуся лабиринту заструг и торосов, не столько видимых взором, сколько ощутимых шестым чувством в темноте.
- Оно заманивает нас туда, сэр,- говорит второй лейтенант Ходжсон, придвигаясь ближе к капитану, чтобы быть услышанным в шуме яростного ветра.