– Какие у вас вольшебные голубые очьи, – сказал Макс, поводя на Марго указательным пальцем. – А ведь мы были петь о голубых очах, да, Дональд?
– Мы пели о голубых очах, – поправил Дональд.
– Я так и сказаль, – доброжелательно заметил Макс.
– Ты сказал «мы были петь», возразил Дональд.
Макс на секунду задумался.
– В любом случай, – заявил он, – очьи были голубой!
– Были голубые, – поправил Дональд.
– Наконец-то, – чуть слышно сказала Марго, когда мы с Ларри вошли в гостиную. – Я так понимаю, это твои друзья, Ларри.
– О, Ларри! – возопил Макс, пошатываясь с неуклюжей грацией жирафа. – Ты приглашаль, вот мы и приходить.
– Очень мило, – сказал Ларри, пытаясь изобразить на своем сонном лице нечто вроде радушной улыбки. – Вы не могли бы говорить немного потише, поскольку мама приболела?
– Муттер, – сказал Макс с неколебимым убеждением, – самая важная вьещи на свьете!
Он повернулся к Дональду и, приложив палец к роскошным усам, сказал «тс-с!» с такою яростью, что мой преданный Роджер, до этого мирно дрыхнувший сном праведника, тут же вскочил и разразился заливистым лаем. К нему тотчас же присоединились Вьюн и Пачкун.
– Ну так же нельзя, – заметил Дональд, когда лай на секунду смолк. – Гости не должны доводить собак до такого скандала.
Макс встал на колени и облапил своими длинными руками неумолкающего Роджера. Я наблюдал за его действиями с некоторой долей тревоги: а вдруг Роджер не так поймет?
– Тьише ты, гавкалка, – сказал Макс прямо в ощетинившуюся, воинственную морду Роджера.
К моему удивлению, Роджер тут же замолк и стал как ошалелый лизать Макса в лицо.
– Так… хм… хотите выпить? – сказал Ларри. – Извините, что не прошу вас задержаться надолго, – к сожалению, мама больна.
– Вы очень любезны, – сказал Дональд, – очень любезны. Однако я должен извиниться за него. Что вы хотите, чужеземец.
– Ну, я, пожалуй, пойду спать, – сказала Марго и попыталась покинуть компанию.
– Ну нет! – рявкнул Ларри. – А кто будет разливать напитки?
– Не уходи, – сказал Макс, развалившись на полу с Роджером в объятиях и глядя на нее умоляющим взором. – Не отворачивай от менья свой ясный глаз!
– Ну ладно, тогда я схожу принесу выпить, – обессиленно сказала Марго.
– А я помогаль вам! – сказал Макс, отпихивая Роджера и вскакивая на ноги.
У Роджера, видимо, сложилось обманчивое впечатление, что Макс собирался провести остаток ночи, ласково укачивая его на руках у гаснущих углей камина, и ему явно не польстило, что его вот так грубо отпихнули. Он снова залился лаем.
Тут распахнулась дверь гостиной, и в дверном проеме появился Лесли в костюме Адама и с ружьем наперевес.
– Черт побери, что тут происходит?! – рявкнул он.
– Лесли, потрудись одеться, – сказала Марго. – К Ларри пришли друзья.
– Вот черт, – разочарованно заявил Лесли, – и всего-то. Он повернулся и отправился к себе наверх.
– Напитки! – восторженно сказал Макс и, обхватив Марго, провальсировал с нею под аккомпанемент почти истерического лая Роджера.
– Умоляю, постарайтесь потише, – сказал Ларри. – Макс, будь умницей, ради Бога!
– Право, нельзя же так, – укорил Дональд.
– Пожалейте маму! – сказал Ларри, очевидно поняв, что этим-то точно можно задеть Макса за живое.
Тот немедленно прекратил вальсировать и отпустил запыхавшуюся Марго.
– Где есть ваша муттер? – спросил он. – Леди больна… Я шагайт к ней и лечить.
– Оказание помощи, – заявил Дональд.
– Я здесь, – послышался в дверях мамин голос с легкой гнусавинкой. – Что у вас тут происходит?
Она стояла в ночной рубашке, кутаясь из-за простуды в большую шаль, из-под мышки у нее свисала, тяжело дыша, ее любимица – апатичная собачонка по кличке Додо.
– Ты как раз вовремя, мама, – сказал Ларри. – Познакомься. Вот это Макс, а вот это Дональд.
Тут Дональд впервые за все время зашевелился. Он встал, промаршировал через комнату к маме, взял ее руку и почтительно склонился к ней.
– Очень рад, – произнес он. – Прошу покорно простить за беспокойство. Мой друг, знаете ли, иностранец.
– Искренне польщена, – сказала мама, собрав все свои силы.
Что касается Макса, то стоило маме переступить порог, как он раскрыл объятия и устремил на нее такой исполненный благочестия взгляд, каким, наверное, взирал крестоносец на впервые открывшиеся ему башни Иерусалима.
– Муттер! – драматически вступил он. – Вы есть муттер!
– Здравствуйте, – неуверенным голосом откликнулась мама.
– Так вы, – напрямик спросил Макс, – и есть больная муттер?
– О, всего лишь легкая простуда, – небрежно заметила она.
– Мы вас пробудили, – сказал Макс, бия себя в грудь, и глаза его наполнились слезами.
– Не «пробудили», а «разбудили», – тихо поправил Дональд.
– Пойдем, – сказал Макс и, обхватив маму своими длиннющими руками, со всей учтивостью, на какую только был способен, препроводил ее в кресло, стоявшее у камина. Затем он снял с себя пальто и нежно укрыл им мамины колени. После этого, присев подле нее на корточки, он взял ее за руку и серьезно заглянул ей в лицо.
– Что желайт, – спросил он, – что желайт муттер?
– Беспробудно спать всю ночь, – сказал внезапно вернувшийся Лесли, представ на сей раз не в столь шокирующем виде – в пижамных штанах и сандалиях.
– Макс, – строго сказал Дональд, – ты слишком увлекся. Ты, кажется, забыл, зачем мы сюда пришли.
– Ах да, – весело воскликнул Макс. – У нас чудесный новости, Ларри! Дональд решил стать писателем.
– Нужда заставила, – скромно пробормотал Дональд. – Посмотрел, как все роскошествуют. Гонорары рекой текут. Вот и я решил попробовать перо.
– Замечательно, – сказал Ларри, почему-то без особого энтузиазма.
– Я только что закончил, – продолжал Дональд, – первую главу, и мы пулей сюда, чтобы прочесть ее тебе.
– О Боже, – сказал Ларри, которого от ужаса прошиб холодный пот. – Нет, Дональд, не надо. В полтретьего утра мои способности воспринимать изящную словесность совершенно иссякли. Может, оставишь, а завтра я прочту.
– Она короткая, – сказал Дональд, не обращая внимания на мольбы Ларри и вынимая из кармана небольшой листок бумаги. – Но надеюсь, вы оцените стиль.
Ларри сердито вздохнул, и все уселись поудобнее в томительном ожидании, пока Дональд прокашляется.
– Внезапно внезапные страсти, – начал он глубоким вибрирующим голосом, – внезапно внезапное сердце, внезапно, внезапно, внезапно, внезапно в слезах. Внезапно надежда мне счастье подарит, внезапно, внезапно, разлуку прогонит любовь. Внезапно минуют печали, внезапно обнимем друг друга, внезапно, внезапно, с устами сольются уста!
Засим последовала продолжительная пауза. Все ждали, когда Дональд продолжит. Сглотнув пару раз, как будто его переполнял восторг от собственного творчества, он тщательно сложил листок бумаги и водворил в карман.
– Ну, как? – спросил он Ларри.
– Хм… по-моему, коротковато, – осторожно произнес Ларри.
– Нет, а что ты думаешь о стиле? – спросил Дональд.
– Хм… по-моему, интересен. Но я думаю, он уже давно открыт, – сказал Ларри.
– Быть того не может, – заявил Дональд. – Я открыл его только этой ночью.
– Ну, я думаю, Дональду уже хватит. Ему нельзя больше пить, – громко сказал Лесли.
– Тише, милый, – укорила его мама. – Как же вы собираетесь назвать ваш труд, Дональд?
– Я думаю, – сказал Дональд, выпучив глаза, как сова, – я думаю назвать мой труд «Внезапная книга».
– Очень ясный заголовок, – заметил Ларри. – Только, на мой взгляд, тебе еще следует поработать над образами лирических героев, возможно, несколько углубить их, прежде чем отправляться в постель.
– Да, наверное, ты прав, – согласился Дональд.
– Все это очень интересно, – сказала мама, отчаянно чихнув, – но, думаю, лучше бы нам выпить по чашке чаю.
– Я поставлю чай, муттер, – воскликнул Макс, вскакивая на ноги, отчего все собаки вновь залились лаем.
– Я помогу, – сказал Дональд.
– Марго, милая, проводи гостей и покажи, где что лежит, – сказала мама.
Когда троица удалилась, мама посмотрела на Ларри.
– Ну, что, – холодно сказала она, – скажешь, твои друзья не со странностями?
– Ну, за Дональда могу поручиться, – отозвался Ларри. – Просто он слегка перебрал.
– И внезапно, внезапно, внезапно он напился, – пропел Лесли, подкладывая дров в камин и пиная их ногой, после чего пламя слегка ожило.
– Да они славные парни, – сказал Ларри. – Вот только Дональд понапускал всем обитателям Корфу пыли в глаза.
– То есть как? – спросила мама.
– Ну, – сказал Ларри, – ты ведь знаешь, что здешние жители обожают выуживать все личные тайны. Дональд с виду человек со средствами, да еще самый отъявленный британец, вот они и думают, что у него Бог знает какие связи и положение. А он развлекается тем, что сочиняет про себя всякие сказки. Кем он только не был, я слышал, будто он старший сын герцога, двоюродный брат лондонского епископа и даже незаконный сын лорда Честерфильда! Где он только не обучался – в Итоне, Хэрроу, Оксфорде, Кембридже, и, к моему восхищению, сегодня утром миссис Папанопулос уверяла меня, будто он получил образование в Гертоне ‹Гертон-колледж – известный женский колледж Кем бриджского университета.›.
В этот момент в гостиную вернулась Марго. Вид у нее был слегка растерянный.
– Хорошо бы тебе заняться своими гостями, Ларри, – сказала она. – Макс только что зажег кухонную плиту пятифунтовой купюрой, а Дональд вообще исчез. Кричит «ау!», а где он – непонятно!
Мы всей гурьбой бросились в большую, вымощенную камнем кухню, где на горячих угольях уже начал петь чайник. Макс скорбно взирал на остатки пятифунтовой купюры в своей руке.
– Право, Макс, – сказала мама, – ну что за глупости. Макс просиял, увидя ее.
– Ради муттер никаких денег не жалько, – сказал он и сунул ей в руку остатки банкноты. – Храните ее, муттер, как сувеньир.
– Ау! – донесся, вторясь эхом, жалобный крик.
– А вот и Дональд, – гордо сказал Макс.
– Где же он? – спросила мама.
– Не знаю, – ответствовал Макс. – Если он хотеть запрятаться, так он запрятаться.
Лесли прошел к задней двери и распахнул ее.
– Дональд! – позвал он. – Ты здесь?
– Ау! – раздался дрожащий крик со слабым резонансом.
– Боже! – сказал Лесли. – Этот полоумный недоносок свалился в колодец.
В саду позади кухни находился большой колодец глубиною примерно в полсотни футов; вглубь к водоносному слою шла толстая железная труба. По тому, как резонировал голос Дональда, мы совершенно уверились в правильности догадки Лесли. Захватив фонарь, мы поспешили к краю колодца и, расположившись по кругу, стали вглядываться в его темную глубину. Там, на глубине примерно двадцати пяти футов, и находился Дональд; крепко обхватив трубу руками и ногами, он смотрел на нас.
– Ау, – застенчиво сказал он.
– Дональд, какого черта, брось дурить, – разъярился Ларри. – Вылезай сейчас же! Если упадешь в воду, утонешь! Не то чтобы меня это больно волновало, просто испортишь нам воду в колодце.
– Не испорчу, – сказал Дональд.
– Дональд! – воззвал Макс. – Мы ждать тебья! Вылезай! Там же холедно! Вылезай – попьем чайку с муттер и поговорим о твоей книга.