- Отчего она называется "приютом"? Разве она отличается от других школ?
- Это вроде убежища для бедных сирот: и ты, и я, и все остальные девочки живут здесь из милости. Ты, вероятно, сирота? У тебя умерли отец и
мать?
- Оба умерли давно.
- Так вот, здесь у каждой девочки умер отец или мать, а некоторые совсем не помнят ни отца, ни матери. Это приют, где воспитываются сироты.
- Разве мы не платим денег? Разве нас держат даром?
- Наши друзья или близкие платят за нас пятнадцать фунтов в год.
- А отчего же ты говоришь "из милости"?
- Оттого, что пятнадцать фунтов - это очень мало за обучение и содержание; недостающую сумму собирают подпиской.
- А кто же дает деньги?
- Разные добрые леди и джентльмены - здесь, в окрестностях, и в Лондоне.
- Кто это Наоми Брокльхерст?
- Это дама, построившая новую часть дома, как написано на доске; ее сын здесь всем управляет.
- Почему?
- Потому что он казначей и директор.
- Значит, этот дом принадлежит не той высокой даме с часами, которая приказала дать нам хлеб и сыр?
- Мисс Темпль? О нет! Если бы он принадлежал ей! А так она должна за каждый свой шаг отвечать перед мистером Брокльхерстом. Мистер
Брокльхерст сам покупает нам провизию и одежду.
- Он тоже живет здесь?
- Нет, в двух милях отсюда, в большом доме.
- Он хороший человек?
- Он духовное лицо и, как говорят, делает много добра.
- Так высокую даму зовут мисс Темпль?
- Да.
- А как зовут других учительниц?
- Ту, с румяными щеками, зовут мисс Смит; она учит нас рукоделью и кройке, - ведь мы сами себе шьем платья, юбки и все остальное; низенькая
брюнетка - это мисс Скетчерд, она преподает историю, грамматику и репетирует второй класс; а та, что носит шаль и носовой платок сбоку на желтой
ленте, - мадам Пьеро, она из Лилля, из Франции, и преподает французский язык.
- А тебе нравятся эти учительницы?
- Да, ничего.
- Тебе нравится маленькая черная и эта мадам?.. Я не могу произнести ее фамилию правильно, как ты.
- Мисс Скетчерд очень вспыльчивая, - смотри, не раздражай ее: мадам Пьеро в общем не плохая...
- Но мисс Темпль лучше всех, правда?
- Мисс Темпль очень добра и очень умна; она на голову выше остальных, она гораздо образованнее их.
- Ты здесь давно?
- Два года.
- Ты сирота?
- У меня умерла мать.
- А тебе хорошо здесь?
- Ты задаешь слишком много вопросов. Пока я тебе ответила достаточно, теперь я хочу почитать.
Но в эту минуту зазвонили к обеду, и все вернулись в дом. Запах, наполнявший столовую, едва ли был аппетитнее, чем тот, который щекотал
наше обоняние за завтраком. Обед подали в двух огромных жестяных котлах, откуда поднимался пар с резким запахом прогорклого сала. Это месиво
состояло из безвкусного картофеля и обрезков тухлого мяса.
Каждая воспитанница получила довольно большую порцию. Стараясь есть через силу, я
спрашивала себя: неужели нас будут так кормить каждый день?
После обеда мы немедленно вернулись в класс. Уроки возобновились и продолжались до пяти часов. Единственным достойным внимания событием
этого вечера было то, что девочку, с которой я разговаривала на веранде, мисс Скетчерд прогнала с урока истории и приказала ей стать посреди
комнаты. Кара эта показалась мне чрезвычайно позорной, особенно в отношении такой большой девочки, - на вид ей можно было дать не меньше
тринадцати лет. Я ожидала, что она будет проливать слезы стыда и отчаяния, но, к моему удивлению, она не заплакала и даже не покраснела.
Спокойная и серьезная, стояла она посреди класса, под устремленными на нее взглядами всей школы. "Откуда у нее такое спокойствие и твердость
духа? - спрашивала я себя. - Будь я на ее месте, я, кажется, пожелала бы, чтобы земля разверзлась подо мною и поглотила меня. А у нее такой вид,
словно она размышляет о чем-то, не имеющем ничего общего с наказанием, которому она подверглась, о чем-то, далеком от того, что вокруг нее и
перед ней. Я слышала о снах наяву, - может быть, ей снится такой сон? Ее взор прикован к полу, но я уверена, что она ничего не видит, - этот
взор словно обращен внутрь, в глубину души; она как будто поглощена своими воспоминаниями и не замечает, что перед ней в действительности.
Хотела бы я знать, хорошая ли она девочка, или дурная?"
После пяти часов нас опять покормили, - каждая получила по маленькой кружке кофе и по ломтику серого хлеба. Я с жадностью проглотила хлеб и
кофе, но могла бы съесть еще столько же, - мой голод нисколько не был утолен. Последовал получасовой отдых, и снова начались занятия. Затем нам
дали по стакану воды с кусочком овсяной запеканки, была прочтена молитва, и мы стали укладываться спать. Так прошел мой первый день в Ловуде.
Глава VI
Следующий день начался, как и предыдущий, - мы встали и оделись при свечах; однако в это утро пришлось обойтись без церемонии умывания:
вода в кувшинах замерзла. Накануне вечером погода изменилась, и всю ночь через щели окон в нашей спальне свистал такой резкий норд-ост, что мы
дрожали от холода в своих постелях и вода в кувшинах превратилась в лед.
Не успел еще окончиться бесконечно тянувшийся час, посвященный молитве и чтению библии, как я уже буквально одеревенела от холода. Наконец
наступило время завтрака, и на этот раз овсяная каша не пригорела; по качеству она была съедобна, но количество ее было очень недостаточно.
Какой маленькой показалась мне моя порция! Я, кажется, могла бы съесть вдвое больше.
С этого дня меня включили в число учениц четвертого класса, и я должна была отныне подчиняться твердому распорядку уроков и занятий. До сих
пор я была только зрительницей всего происходившего в Ловуде; теперь мне предстояло стать участницей. Так как я не привыкла учить наизусть, то
сначала уроки казались мне бесконечно длинными и трудными; частая смена предметов также сбивала меня с толку, и я была рада, когда наконец,
около трех часов, мисс Смит дала мне полоску кисеи в два ряда длиной, иголку, наперсток и сказала, чтобы я села в уголке классной комнаты и
подрубила кисею. В этот час большинство девочек занималось рукоделием, лишь один класс стоял вокруг мисс Скетчерд; девочки читали, в комнате
царила тишина. Я с интересом прислушивалась к чтению, замечая про себя, как отвечает та или другая девочка и что говорит ей мисс Скетчерд -
бранит или хвалит ее.