Неужели я даже этого не смогу добиться? Разве мое желание невыполнимо? Нет,
нет, это в конце концов вовсе не так трудно, надо только пораскинуть умом, как лучше взяться за дело".
И я села на кровати, чтобы хорошенько все обдумать. Ночь была холодная, я закуталась в платок и снова принялась усиленно размышлять.
"Чего я хочу? Нового места, жить в другом доме, среди новых лиц, в новых обстоятельствах. Я хочу этого потому, что желать другого
бесполезно. Каким образом люди получают места? Они, видимо, обращаются к друзьям; у меня же нет никого. Но ведь немало людей, у которых тоже нет
никого на свете; они все должны делать сами, сами себе помогать; как же они поступают?"
Я не знала, и ничто не подсказывало мне ответа. Напрасно я понукала свой мозг, чтобы он работал; я чувствовала, как кровь стучит у меня в
висках. Примерно с час мысли мои были погружены в хаос, все путалось в голове, и я не могла прийти ни к какому выводу. Разгоряченная тщетными
усилиями, я встала и начала ходить по комнате; отдернув занавеску, я увидела в небе несколько звезд и, наконец почувствовав, что окончательно
продрогла, забралась под одеяло.
Однако в мое отсутствие добрая фея, видно, положила на мою подушку тот ответ, которого я так добивалась. Едва я опустила на нее голову, как
в моем сознании спокойно и отчетливо прозвучали слова: "Те, кто ищет службы, дают объявление в "...ширском вестнике".
Но как? Я не знала, как даются объявления.
И снова последовал быстрый и точный ответ:
"Запечатай текст объявления и деньги в конверт и адресуй издателю "Вестника"; отнеси его при первой возможности на почту в Лоутон; адрес
для ответа дай: "до востребования, Лоутонское почтовое отделение, на имя Дж. Э. ". Ты можешь пойти туда справиться примерно через неделю после
того, как пошлешь письмо. Если получишь ответ, в соответствии с ним и будешь действовать".
Я продумала этот план дважды, трижды, во всех деталях и, почувствовав удовлетворение, наконец заснула. Я проснулась очень рано; и еще не
успел прозвонить звонок, как объявление было составлено, запечатано в конверт и надписан адрес. Оно гласило:
"Молодая особа, имеющая преподавательский опыт (разве я не была два года учительницей?), ищет место в частном доме к детям не старше
четырнадцати лет. (Я решила, что, так как мне самой всего восемнадцать, было бы неразумно брать на себя руководство учениками почти моего
возраста.) Кроме общих предметов, входящих в школьную программу, преподает также французский язык, рисование и музыку. (Теперь, читатель, этот
список предметов обучения показался бы весьма ограниченным, но тогда он был обычен.)
Адрес: Лоутон, в ...ширском графстве, до востребования Дж. Э. ".
Объявление пролежало весь день в моем ящике; после чая я попросила у новой директрисы разрешения пойти в Лоутон, чтобы сделать кое-какие
покупки для себя и для двух-трех учительниц; она охотно отпустила меня, и я пустилась в путь. До Лоутона было две мили; день стоял сырой, но
темнело еще не слишком рано. Я зашла в несколько лавок, опустила письмо в почтовый ящик и возвратилась под проливным дождем, промокшая до нитки,
но с облегченным сердцем.
Следующая неделя мне показалась очень длинной. Наконец она прошла, как и все под луной, и вот я на склоне ясного осеннего дня опять
оказалась на дороге, ведущей в Лоутон.
Дорога эта была очень живописна, она шла вдоль речки, послушно следуя прихотливым извивам ее русла; но в
тот день я больше думала о письмах, которые, может быть, ждут меня в соседнем городке, чем о прелести лесов и вод.
Предлогом для моего путешествия послужила на этот раз примерка башмаков; я быстро покончила с этим делом, за затем прошла маленькую тихую
уличку, которая вела от лавки башмачника к почте. Почтой заведовала старушка в черных роговых очках и черных митенках.
- Скажите, пожалуйста, нет ли писем на имя Дж. Э. ?
Она пристально посмотрела на меня поверх очков, открыла какой-то ящик, принялась шарить в нем и шарила так долго, что мои надежды начали
уже угасать. Но вот она вынула оттуда конверт и в течение пяти минут изучала его самым внимательным образом. Затем она протянула мне письмо
через стол, окинув меня пристальным и недоверчивым взглядом. Конверт был адресован на имя Дж. Э.
- Только одно? - спросила я.
- Больше нет, - отвечала она.
Я положила письмо в карман и направилась домой. У меня не было возможности вскрыть его сейчас же: правила школы требовали, чтобы я
вернулась ровно в восемь, а было уже половина восьмого.
По моему возвращению меня ждали самые разнообразные обязанности: я должна была сидеть с воспитанницами во время приготовления ими уроков;
затем была моя очередь читать молитву; затем я присутствовала при том, как они ложатся спать; затем ужинала вместе с остальными учительницами. И
даже тогда, когда мы, наконец, разошлись по своим комнатам, мне еще предстояло выслушивать мисс Грайс. У нас был только огарок свечи, и я
опасалась, что она проболтает до тех пор, пока от него ничего не останется. К счастью, плотный ужин оказал на мисс Грайс снотворное действие: не
успела я раздеться, как она уже захрапела. В подсвечнике оставался еще кусочек свечи. И вот я, наконец, извлекла письмо; на печати была буква Ф.
Я вскрыла его; письмо было очень кратким:
"Если Дж. Э., поместившая объявление в "...ширском вестнике" от последнего четверга, обладает всеми перечисленными ею данными и если она в
состоянии представить удовлетворительные рекомендации относительно своего поведения и своих познаний, ей может быть предложено место
воспитательницы к девятилетней девочке с вознаграждением в 30 фунтов за год. Просьба к Дж. Э. прислать указанные рекомендации, а также сообщить
свое имя и фамилию, местожительство и другие необходимые сведения по адресу:
Мисс Фэйрфакс, Торнфильд, близ Милкота, в ...ширском графстве".
Я долго рассматривала письмо; почерк был старомодный и довольно неуверенный, - так могла бы писать пожилая дама. Это обстоятельство меня
обрадовало: я все время опасалась, как бы, действуя на свой страх и риск, не попасть в какую-нибудь неприятную историю, и больше всего на свете
желала, чтобы мои поиски привели к чему-то достойному, приличному, en regle <солидному (фр.)>. "Пожилая дама, - рассуждала я, - это уже
недурно".
Миссис Фэйрфакс! Я видела ее перед собой в черном платье и вдовьем чепце; может быть, несколько суховатая, но вежливая, - образец
старомодной английской респектабельности, Торнфильд! Так, очевидно, называлось ее имение; вероятно, чистенькая, красивая усадьба, хотя
вообразить ее мне было очень трудно. Милкот, в ...ширском графстве - я мысленно представила себе карту Англии. Да, вот они где - и графство, и
город; на семьдесят миль ближе к Лондону, чем та отдаленная окраина, где я сейчас жила.