– Назад, – сказал высокий.
В его глазах плескалась смерть, и Уил ясно увидел, что отныне они оперируют абсолютными понятиями. Они обменялись осознанием этого. Уил забрался в машину. Сцепленные руки вдавились ему в спину. Высокий сдал назад, объехал тела и на большой скорости устремился в ночь. Он ничего не говорил и не смотрел в сторону Уила. Тот без всякой надежды наблюдал, как за окном мелькают здания. Возможно, у него и были шансы сбежать, но теперь они исчерпаны.
Итак: в моем городе мы потратили $1,6 миллиарда на новую систему билетного контроля для электричек. Мы заменили бумажные билеты на смарт-карты, и сейчас через них они могут определить, где люди садятся и где сходят. Поэтому вопрос: стоило ли тратить на это $1,6 миллиарда?
Люди говорят: все дело в том, что власти некомпетентны. Ладно. Но такое происходит повсюду. Все транзитные сети принимают смарткарты, в бакалейных лавках записывают имена, в аэропортах устанавливают камеры с распознаванием лиц. Правда, эти камеры не срабатывают, когда люди пытаются уклониться от них. Например, их можно обдурить, надев очки. Мы ЗНАЕМ, что они неэффективны как средство борьбы с террористами, но все равно продолжаем устанавливать.
Все это – смарт-карты, системы обнаружения вторжения, технологии спутникового мониторинга автотранспорта для объезда пробок – весь этот кошмар не делает то, для чего он официально предназначен, потому что любой сможет уклониться от этих систем, если на самом деле того захочет. Они полезны только для того, чтобы отслеживать остальных из нас, 99,9 % тех, кто пользуется смарт-картами или чем-то подобным и позволяет отслеживать себя исключительно потому, что так проще.
Я один из таких – я не свернут на частной жизни и прочем в таком роде, и мне плевать, что эти организации хотят знать, куда я хожу и что покупаю. Меня волнует другое: на что все они ГОТОВЫ ради получения этих данных, сколько денег тратят и почему отказываются признать, что именно эти данные им и нужны. То есть получается, что информация по каким-то причинам стала очень ценной штукой, и мне интересно, для кого и почему.
– Гм, – произнес парень в бейсболке с длинным козырьком, так любимой дальнобойщиками. – Думаю… нет… секундочку…
– Не торопитесь, сэр, – сказала Эмили. – Дама никуда не денется. Ей, с ее юбками, вполне комфортно там. Она будет ждать вас весь день. – Она улыбнулась мужчине, стоявшему позади дальнобойщика. Мужчина улыбнулся ей в ответ, вспомнил о своей жене и нахмурился. Значит, этот парень отпадает.
– Слева, – сказала женщина в свитере с надписью «Я♥САН-ФРАНЦИСКО». Ее взгляд переметнулся на Эмили. – Я думаю.
– Вы думаете? – спросил дальнобойщик.
– Я абсолютно уверена.
Эмили подмигнула женщине. «
Женщина колебалась. Всего одна игра. Иногда Эмили позволяла выигрывать в первой игре, чтобы разжечь желание играть, играть и играть. Но этот прием срабатывал только с определенным типом людей. И все же – два доллара… Два доллара – это хорошо.
– Играю.
Это сказал молодой человек с длинными волосами в дешевом, почти черном костюме и бледно-желтом галстуке. С нагрудного кармана рубашки свисала бирка с именем. Их было четверо – еще два парня и девушка, – все одинакового вида, похожие на студентов на каникулах или на летних работах. Видимо, продавцы, торгуют какими-нибудь дешевыми подделками. Не копы. Копов бы она вычислила. Здесь, на пирсе, копы – это постоянная угроза. Она усмехнулась. Женщина в свитере ушла, ну и пусть. Парень в дешевом костюме лучше. Значительно лучше.
– Отлично, сэр. Подойдите поближе. Вы сделали мне большое одолжение.