– Там кандыцыонэр нэт, – презрительно скривился клиент, нахмурив широкие брови.
Мда-а… Запах в тети-Машином заведении, конечно, не фонтан, но чтоб так уж сильно мешал… Тем более если товарищу приспичило…
– Вот! – радостно завопил кавказец, тыча смуглым пальцем на что-то, расположенное у меня за спиной.
Я вздрогнула и обернулась.
– «Фальксваген-Пассат» хачу! – обрадованно заворковало лицо с Кавказа, с вожделением глядя на одну из машин.
Я почувствовала, что мне становится дурно. Использовать для ЭТОГО такую дорогую машину? Да он рехнулся! Нужно было принимать срочные меры, потому что кавказец уже крутился вокруг автомобиля с явным намерением нырнуть в салон.
– Музыка ест? – обернулся ко мне кавказец с просветленным лицом.
Я машинально кивнула, подумав: «Извращенец, еще и музыка ему понадобилась!»
– Хачу! – сообщил тип и уже взялся было за ручку дверцы.
– Нет! – истошно взвизгнула я и загородила извращенцу дорогу своим телом. А клиент был настроен весьма решительно, но тут, на мое счастье, из подсобки вырулил наш охранник Гоша, парень со всех сторон авторитетный.
– Гоша, на помощь! – заорала я, размахивая руками, как взбесившаяся ветряная мельница.
Гоша выгнул бровь и двинулся в нашу сторону. Когда он подошел, я, встав на цыпочки, быстрым шепотом изложила ему суть дела. Гоша крякнул и грозно посмотрел на кавказца.
– Ты что, мужик, совсем оборзел? – мрачно поинтересовался он, смерив взглядом лицо кавказской национальности, которое по сравнению с Гошиным могучим торсом выглядело уже не так внушительно.
– Мнэ пассат нада, а она нэ дает! – пожаловалось лицо, тыча в меня пальцем.
Я юркнула за спину Гоши и испуганно захлопала глазами.
– Мнэ нада только пассат! – не унимался тип.
– Угу, – почти ласково кивнул Гоша. – Только и делов-то…
Обескураженный кавказец почти не сопротивлялся, когда охранник взял его под локоток и поволок к двери. Он только несколько раз оглянулся на злополучный автомобиль и покорно позволил довести себя почти до самого выхода. И тут Гоша немного расслабился. Тогда юркое дитя гор вероломно воспользовалось моментом и вывернулось, а затем вприпрыжку ринулось к лестнице, ведущей на верхний этаж…
Враки это все, что восточные мужчины любят девушек. Кого-то они, может, и любят, но я определенно к их числу не принадлежу. Мой, например, когда доскакал до начальства, накатал такую жалобу, что я вылетела с работы без суда и следствия меньше чем через час. До сих пор я чувствовала себя несправедливо обиженной, ведь и тетя Маша, и Гоша поняли ситуацию в точности так же, а пострадала одна я. Увы, спорить с начальством бессмысленно, и потому я вновь оказалась без работы, с паршивым настроением и мрачными перспективами встретить Рождество в полном одиночестве.
На экране Тося уже сидела со своим лесорубом на лавочке, доверчиво обсуждая роль носов в поцелуях, а я все еще продолжала жалеть себя, горемычную. Пошли титры. Я решила, что на сегодня жалости к себе, пожалуй, многовато, и отправилась на кухню. Несмотря на поздний час, мне вдруг жутко захотелось выпить кофе. Этот напиток оказывал на меня странное действие: вместо того чтобы лишить сна, он действовал наподобие снотворного. Впрочем, я уже давно подозревала, что при рождении мой организм был укомплектован как-то неправильно.
Глава 2
Кофе я предпочитала растворимый. Варить его по всем правилам я так и не научилась, к тому же не видела особой разницы между гранулами и тертыми кофейными зернами – и то и другое казалось мне горьким и довольно невкусным. Пила я кофе из чистого упрямства. Кофепитие, если судить по кино и книгам, выглядело весьма романтично, вот я и вырабатывала в себе соответствующие привычки, а то вдруг встречу своего принца, подаст он мне утром кофе в постель, а я по привычке скривлюсь от отвращения.
Глубоко вздохнув, я отхлебнула горячую темную жидкость с кисловатым запахом из огромной кружки в красный горошек. Денег у меня было в обрез, так что и кофе, соответственно, был дешевым и особенно отвратительным на вкус. От мысли, что придется выпить всю кружку, меня передернуло, но тут из комнаты донесся спасительный телефонный звонок. Радостно шмякнув кружку на стол, я торопливо направилась к старомодному малиновому аппарату с крутящимся диском, который тренькал простуженным голосом, подрагивая трубкой.
– Алло? – гаркнула я, ухватив трубку и прижимая ее к уху.
– А я уж решила было, что тебя нет дома, – с облегчением прокаркал голос моей подруги Наташки. Вобще-то у нее нормальный голос, даже приятный, но мой аппарат от старости создает невообразимые помехи, превращающие любой голос в карканье голодной стаи ворон. – Ты не слишком занята? – поинтересовалась Наташка, как мне показалось, весьма ехидно.
Я нахмурилась, собираясь обидеться. Наташка в последнее время уделяла мне совсем мало внимания, она даже была не в курсе моей эпопеи с новой работой. А еще лучшая подруга называется!
– Говори, чего звонишь? – сказала я поэтому довольно резко.
Наташка не обиделась, наоборот – рассмеялась. Правда, ее легкий смех преобразовался моим телефоном в скрежет ржавых цепей.
– Послушай, Агнешка, мне до зарезу нужна твоя помощь, – торопливо выдохнула подруга.
– А что, твой жених оставил свой пост? – спросила я с затаенной надеждой в голосе.
– Нет, он-то как раз на месте, – разочаровала меня Наташка, – хотя вся каша заварилась именно по его милости. Но разве я могу отказать любимому человеку в помощи?
– Ты – нет, но при чем тут я? – довольно резонно заметила я. – Или ему тебя одной мало?
– Не остри, колючка. Я серьезно говорю.
– Так и я тоже. Чего надо-то?
– Понимаешь, завтра к нам должны нагрянуть гости, ну, вроде как на праздник…
– Если праздник, то почему меня не зовешь?
– Я зову. Только не праздновать.
– Как всегда… – многозначительно усмехнулась я, перекладывая трубку к другому уху.
– Агнешка! Не обижайся! – взмолилась Наташка. – Я сама не рада, что ввязалась в такое дело, но Юрий говорит, что от расположения этой бабы зависит вся его жизнь…
– Наташка, ты что, спятила? Юрик бредит какой-то бабой, а ты собираешься для нее банкет устраивать? – опешила я. – Мне кажется, твоя самоотдача переходит все границы…
– О господи, ты совсем не то подумала. Эта баба совсем не баба…
– Хм…
– Тьфу, то есть баба, конечно, в смысле женщина, но она его непосредственная начальница. Поняла?
– Ага.
– Юрке обязательно надо с ней подружиться. Он еле уговорил ее заглянуть к нам в гости. А сегодня выяснилось, что она нагрянет не одна, а с целой свитой. Собака такая.
– Большая?
– Кто?
– Ну не собака же. Свита.
– Да не очень. Муж, секретарь и правая рука.
Я поперхнулась.
– Правая? А левой у нее что, нету?
– Ты о чем? – в свою очередь удивилась Наташка. Потом хихикнула. – А! Нет! Я имею в виду Милочку, которую Диана, Юркина начальница, считает своей правой рукой.
– То есть всего три человека? – уточнила я. – Не так уж и много.
– Не все так просто. Им же деликатесы подавай, Диана абы что жрать не станет. Юрка целое меню притащил, у секретарши ее выцыганил. Все пристрастия изложены по пунктам. Мне половина названий вообще ни о чем не говорит. Понятия не имею, что теперь делать?
– Ладно, не трусь. Во сколько надо быть у тебя? – спросила я снисходительно.
– Ой, Агнешка, так ты придешь?
– Куда ж я денусь? Так во сколько?
– Часам к семи успеешь? Утра, я имею в виду…
– Прием во сколько?
– В восемь.
– Тогда в семь может быть поздно. Ладно, полседьмого буду у тебя. Смотри не проспи.
Я положила трубку, не дожидаясь Наташкиных благодарностей. Если бы я стала их слушать, то она закончила бы как раз к утру, а я еще собиралась поспать перед серьезным мероприятием. На самом деле Наташка была очень добрая, но несколько суматошная девица, веселая и компанейская до недавнего времени. Все изменилось, когда в непосредственной близости от нее замаячила цифра «тридцать», которая имела прямое отношение к ее возрасту. Подругу точно подменили. Она вдруг загорелась идеей начать семейную жизнь, чем скорее, тем лучше и принялась лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках подходящей кандидатуры.
Поначалу я решила, что эта ее блажь скоро пройдет, но проходило время, а идея только глубже пускала корни, обрастая деталями, как фикус листьями. Наташка выходила каждое утро из дома не просто так, а как Артемида на охоту. Дичи вокруг резвилось множество, но вся она, к сожалению, была какая-то молью траченная и откровенно несимпатичная. Хорошие, здоровые экземпляры уже давно растащили по берлогам другие охотницы, так что Наташке доставались либо женатые, либо совсем уж убогие особи.
Глядя на ее старания, я тоже начала оценивать окружающую мужскую популяцию более критически и в итоге пришла к неутешительному выводу: мельчают мужики! Таких, какие водились в пору маминой юности, практически не осталось. Оставшиеся подразделяются на две категории: либо худосочные юноши с длинными конечностями и туманным взором, либо оплывшие «бизнесмены», которым, несмотря на супердоходы, уже не в силах помочь ни элитные спортклубы, ни калифорнийский загар. Ах да, имеются еще всякие примеси, которые к делу вообще не относятся, – голубые, например, которые день ото дня множатся, как лабораторные мыши. Долгое время подобные метаморфозы оставались для меня неразрешимой загадкой, но совсем недавно в одном умном журнале я случайно наткнулась на статью, где до сведения обывателей доводились пугающие факты.
Вкратце речь там шла об открытии, сделанном в одной заграничной академии. По мнению тамошних ученых, получалось, что небезызвестная хромосома, которая делает мужчину мужчиной и, естественно, отсутствует у представительниц слабого пола, в последние годы сильно мутировала, здорово уменьшившись в размерах, и грозила в ближайшем будущем вообще исчезнуть к чертям собачьим! Правда, автор статьи уверял, что природа не пустит это безобразие на самотек и что-нибудь придумает. А вдруг нет? Вдруг хромосома исчезнет до того, как я найду своего единственного и неповторимого? И где прикажете искать мужа, если вдруг возникнет такая надобность?
Что касается Наташки, то она, представьте себе, нашла. Не мужа, правда, жениха пока еще, но отношения у них развиваются полным ходом и в нужном направлении. Юра оказался редким исключением из общего правила: он практически не имел недостатков, если не обращать внимания на его кретинский оптимизм и напористость, которую ничто не могло остановить, даже кирпич с крыши на голову. Юрик был простым парнем, но не лишенным романтики. К сожалению, романтика у него была тоже простая: понравилась девушка – на плечо и в пещеру, не понравился мужик – в пятак и за борт. Цветы он, правда, носил, но только в больницы и на кладбища. Но Наташке он нравился таким, какой есть, и все шло к тому, что скоро я лишусь своей лучшей подруги навсегда. Теперь, когда я видела его улыбающуюся физиономию на пороге ее квартиры, то сразу вспоминала об этом, и мне приходилось отчаянно бороться с желанием быстро и болезненно его прикончить. Но Наташка была с ним счастлива, а счастье лучшей подруги для меня – дело святое. Приходилось стискивать зубы и терпеть. Вот и сейчас я вынуждена тащиться на другой конец города только для того, чтобы помочь Наташке ублажить Юрикову начальницу.