Он протянул руку, чтобы коснуться ее ладони. Она в каменном проеме тщетно пыталась дотянуться до него.
— Ничего, Хрисенда, — ободрил он ее. — Ты знаешь, что мы здесь. Мы не собираемся уходить, пока не заберем тебя с собой, клянусь в этом.
— Спроси ее, где рог, — вмешался Кикаха.
Услышав его, Хрисенда ответила:
— Я не знаю, но думаю, что у фон Элгерса.
— Он тебя беспокоил? — свирепо спросил Вольф.
— Пока нет, но я не знаю, долго ли придется ждать, прежде чем он потащит меня в постель, — ответила она. — Он сдерживается только потому, что не хочет понизить ту цену, какую получит за меня. Он говорит, что никогда не видывал такой женщины, как я.
Вольф выругался, а потом рассмеялся. Это было похоже на нее — гово— рить так откровенно, так как в мире Сада самовосхищение было общеприня— той позицией.
— Кончай ненужную болтовню, — разозлился Кикаха. — Для этого будет время, когда мы вызволим ее.
Хрисенда по возможности сжато и ясно ответила на вопросы Вольфа. Она описала путь в свою комнату. Она не знала сколько часовых было расстав— лено за дверью ее комнаты или по дороге.
— Я знаю одно, чего не знает барон, — сказала она. — Он думает, что Абиру везет меня к фон Кранзелькрехту. Мне-то лучше знать. Абиру намерен подняться на Дузвиллиаву в Атлантиду. Там он продаст меня Радаманту.
— Он никому тебя не продаст, потому что я собираюсь убить его, — вскипел Вольф. — Сейчас я должен уходить, Хрисенда, но я вернусь как можно скорее. И я приду не этим путем. А пока, я люблю тебя!
Хрисенда заплакала.
— Я тысячу лет не слышала таких слов ни от одного мужчины! Ах, Роберт Вольф, я люблю тебя! Но я боюсь! Я…
— Ты не должна ничего бояться, — сказал он. — В этом нет нужды, пока я жив, а я не намерен умирать.
Он дал указание Кикахе втащить его обратно на крышу сторожевой башенки. Он поднялся и чуть было не упал от головокружения, вызванного приливом крови к голове.
— Идше уже начал спускаться, — сказал Кикаха. — Я отправил его выяс— нить, сможем ли мы вернуться тем же путем, которым пришли, а также посмотреть, чем вызван этот шум и гам.
— Нами?
— По-моему, нет. Первое, что бы они сделали, это проверили бы Хрисенду, чего они не сделали.
Спуск проходил еще медленнее и опаснее, чем подъем, но они одолели его без происшествий. Фунем Лаксфальк ждал их у окна, давшего им доступ на стену.
— Они нашли убитого вами часового, — сообщил он, — но не думают, что мы имеем к этому какое-то отношение. Гворлы вырвались на свободу из темницы и били множество ратников. Они также захватили собственное оружие. Некоторые вырвались из замка, но не все.
Трое покинули комнату и быстро слились с людьми, искавшими гворлов. У них не было шанса подняться по лестничному маршу, в конце которого находилась комната, где была заточена Хрисенда. Фон Элгерс, несомненно, удостоверился, что охрану увеличили.
Несколько часов они бродили по замку, знакомясь с его расположением.
Они заметили, что хотя шок от побега гворлов несколько отрезвил тевтонов, они все еще были очень пьяны. Вольф предложил им вернуться в свои покои и обговорить возможные планы. Наверно, они смогут придумать что-нибудь разумно работоспособное.
Их комната находилась на пятом этаже и у окна наискось и ниже окна башенки Хрисенды.
Чтобы добраться до нее, им пришлось пройти мимо множества мужчин и женщин, без исключения вонявших пивом и вином, пошатывавшихся, невнятно и без удержу болтавших и очень мало чего достигавших. В их комнату не могли войти и обыскать, потому что ключи были только у них и у главного привратника, а тот был слишком занят где-то в другом месте, чтобы добираться до их комнаты. Кроме того, как гворлы могли войти через запертую дверь?
В тот же миг, когда Вольф шагнул в комнату, он понял, что они каким-то образом все-таки вошли. Он втащил спутников внутрь и быстро запер дверь, а затем обернулся с кинжалом в руке. Кикаха тоже, раздувая ноздри и зыркая глазами, держал в руке нож. Только фунем Лаксфальк не сознавал, что тут что-то не так, за исключением неприятного запаха.
Вольф шепотом объяснил ему. Идше подошел к стене, чтобы взять мечи, а затем остановился. Подставки были пусты.
Молча и медленно Вольф прошел в другую комнату. Кикаха — следом за ним, держа факел. Пламя заколебалось и отбросило горбатые тени, заставившие Вольфа дернуться. Он был уверен, что это гворлы.
Свет приблизился, тени улетели или изменились в безвредные формы.
— Они здесь, — тихо произнес Вольф, — или только что ушли. Но куда?
Кикаха показал на закрывавшие окно высокие шторы. Вольф широким шагом подошел к ним и принялся протыкать красно-пурпурную бархатную ткань.
Его клинок встретил только воздух и камень стены. Кикаха отдернул шторы, открыв то, что уже сказал ему кинжал.
Никаких гворлов там не было.
— Они забрались через окно, — сказал идше. — Но зачем?
В этот момент Вольф поднял глаза и выругался. Он шагнул назад, чтобы предупредить своих друзей, но они уже смотрели вверх. Там, зацепившись согнутыми коленями за тяжелый железный каркас штор, висели вверх тормашками двое гворлов. В руках оба держали длинные окровавленные ножи, а один вдобавок сжимал рог.
Два создания напрягли ноги в ту же секунду, как поняли, что их обна— ружили. Оба сумели перекувырнуться и приземлиться на ноги. Тот что справа нанес удар ногой. Вольф покатился, а затем вскочил, но Кикаха промахнулся со своим ножом, а гворл — нет. Нож сорвался с его ладони через короткое расстояние в руку Кикахе.
Другой бросил нож в фунем Лаксфалька. Тот ударил идше в солнечное сцепление с силой, заставившей его согнуться и, пошатнувшись, отступить.
Спустя несколько секунд он выпрямился, открыв почему нож не смог войти в его тело. Сквозь порванную рубаху блеснула сталь легкой кольчуги.
К тому времени гворл исчез за окном. Другие не могли броситься к окну, так как оставшийся гворл дал им жестокий бой. Он снова сшиб Вольфа, но на этот раз кулаком.
Он словно вихрь налетел на Кикаху, молотя кулаками, и отогнал его назад.
Идше с ножом в руке прыгнул на него и пырнул его в брюхо, только для того, чтобы его схватили за запястье и вывернули его, пока он не закри— чал от боли и нож не выпал из его кулака.
Лежавший на полу Кикаха поднял ногу, а затем врезал пяткой гворлу по голени. Тот упал, хотя и не ударился об пол, потому что его схватил Вольф.
Они кружили сцепив друг друга в объятиях. Оба пытались сломать друг другу хребет, а также пытались дать подножку. Вольф сумел перебросить его через бедро. Они опрокинулись на стену, и большая часть повреждений пришлась на долю гворла, когда он ударился затылком о стену.
На долю секунды он был оглушен.
Это дало Вольфу достаточно времени, чтобы крепко прижать к себе вонючую волосатую бугристую тварь и изо всех сил нажать на хребет гворла. Слишком мускулистый и слишком толстокожий гворл устоял против хребтоломства.
К тому времени на него набросились с ножами двое остальных. Они несколько раз пырнули его и продолжали бы попытки найти смертельную точку в жесткой, упроченной хрящами шкуре, не вели им Вольф прекратить.
Шагнув назад, Вольф выпустил гворла, упавшего на пол, истекавшего кровью и со стеклянным взглядом. С минуту Вольф игнорировал его, высмат— ривая в окно бежавшего с рогом гворла. Отряд державших факелы всадников прогромыхал через подъемный мост и удалился. Свет показал только гладь черных вод рва. Не было никакого спускавшегося по стене гворла. Вольф снова повернулся к оставшемуся гворлу.
— Его зовут Дискибибал, а другого — Смил, — уведомил его Кикаха.
— Смил, должно быть утонул, — сказал Вольф. — Даже если бы он умел плавать, его могли сцапать водяные драконы; но он не умел.
Вольф подумал о роге, лежащем в иле на дне рва.
— Никто явно не видел, как упал Смил. Так что на некоторое время рог там в безопасности.
Гворл заговорил. Хотя он употреблял немецкий, он не мог точно овладеть звуками. Его слова скрежетали у него в глубине горла.
— Вы умрете, человеки. Господь победит. Арвур — Господь. Ему не может нанести поражения такая падаль, как вы. Но прежде чем умрете, вы будете страдать большую…
Он начал кашлять, харкая кровью, и продолжал харкать, пока не умер.
— Нам лучше избавиться от его тела, — предложил Вольф. — Нам может оказаться тяжело объяснить, что он здесь делал. И фон Элгерс может связать пропажу рога с их присутствием здесь.
Взгляд из окна показал ему, что поисковая партия ускакала далеко по ведущей к городу утоптанной дороге.
На данную минуту на мосту никого не было. Он поднял тяжелый труп и вытолкнул его из окна.
После того, как была перевязана рана Кикахи, Вольф и идше стерли все следы борьбы.
Только после того, как они закончили, фунем Лаксфальк заговорил. Лицо его было бледным и мрачным.
— Это был рог Господа. Я настаиваю, чтобы вы рассказали мне, как он попал сюда, и какова ваша роль в этом кажущемся кощунстве.
— Теперь самое время сказать всю правду, — заметил Кикаха. — Расскажи ты, Боб. На сей раз я не испытываю желания перехватывать разговор.
Вольф был озадачен состоянием Кикахи, так как его лицо тоже было бледным, и сквозь толстую перевязку сочилась кровь. Тем не менее, он как можно быстрее рассказал идше все, что мог.
Рыцарь слушал хорошо, хотя не мог удержаться от перебивающих вопросов и ругательств, когда Вольф говорил ему что-нибудь особенно изумительное.
— Клянусь Богом, — произнес он, когда Вольф кончил, — эта повесть о другом мире заставила бы меня назвать вас лжецом, если бы раввины уже не рассказывали мне, что мои предки и предки тевтонов пришли именно из такого места. И потом, есть Книга Второго Исхода, которая гласит то же самое и также утверждает, что Господь явился из другого мира. И все же я всегда считал эти сказки тем, что пригрезилось святым людям, которые чуточку безумны. Мне и присниться никогда не могло сказать об этом вслух так как я не хотел быть побитым камнями за ересь. К тому же, всегда есть сомнение, что они могут быть правдой. И Господь карает тех, кто отрицает это. В этом-то никаких сомнений нет. Теперь же вы ставите меня в такое положение, какому ни один человек не может позавидовать. Я знаю вас обоих как самых грозных рыцарей, каких мне когда-либо выпало счастье встретить. Вы такие люди, которые не станут лгать. В этом я готов пору— читься своей жизнью. Ваша повесть звучит столь же правдиво, что и доспехи великого драконоборца фун Зильбербергла. И все-таки, я не знаю.
Он покачал головой.
— Пытаться вступить в цитадель самого Господа, нанести удар по Господу! Это пугает меня. Первый раз в своей жизни я, лейб фунем Лаксфальк, признаю, что я боюсь!
— Вы дали нам клятву, — сказал Вольф. — Мы освобождаем вас от нее, но просим чтобы вы действовали так, как поклялись, то есть не говорили никому о нас или нашем поиске.
— Я не говорил, что брошу вас! — возмутился, рассердившись идше. — Я этого не сделаю, по крайней мере, пока. Существует нечто такое, что заставляет меня думать, что вы может быть говорите правду. Господь — всемогущ, и все же его священный рог побывал в ваших руках и у гворлов, а Господь ничего не сделал. Наверно…