– Нет! – визгливо выкрикнул Фрэнк. – Я никого не убивал, ни твоего отца, ни этих самодовольных уродов!
– Тогда расскажи, как все было на самом деле! – потребовал Герман.
– Развяжите меня. Или я ничего не скажу.
– Анна, развяжи его, – неожиданно легко согласился парень. Анна с недоумением покосилась в его сторону, но послушно подошла к связанному и принялась распутывать веревки.
Как только руки у Фрэнка оказались свободны, он отшвырнул от себя девушку и опрометью бросился к ближайшему окну.
– Держи его! – закричала Анна.
Фрэнк уже вскочил на подоконник, когда раздался громкий хлопок, беглец вскрикнул и схватился за лодыжку. Сквозь его пальцы брызнула кровь.
Анна посмотрела на Германа. Тот спокойно стоял посреди комнаты, в руках у него был пистолет, нацеленный прямо в живот Фрэнку.
– Ну что, хочешь попробовать еще раз? – спросил он. – Валяй. Только я больше не буду стрелять по ногам. Мне суд не нужен. Ты лишил меня отца, которого я любил, несмотря ни на что. Поэтому я буду вполне доволен, если пристрелю тебя прямо сейчас, как собаку. Выбирай.
Фрэнк очень хотел жить. Он слез с подоконника и, прихрамывая, поплелся обратно. Он весь как-то сник, сгорбился и словно состарился в одно мгновение на десяток лет. Сейчас он выглядел глубоким стариком, а не подтянутым мужчиной средних лет, как раньше.
– Теперь рассказывай, – потребовал Герман, когда Фрэнк тяжело опустился на стул.
– Я не убивал твоего отца. И других тоже. Да, я хотел его смерти, но вовсе не из-за денег, как считает эта идиотка.
Снова раздался выстрел. На этот раз пуля разнесла в щепки ножку стула, на котором сидел Фрэнк.
– Выбирай выражения. Я очень сильно нервничаю и в следующий раз могу промахнуться. Оставь при себе свое мнение об Анне и излагай по существу.
– Деньги ни при чем, – выдавил Фрэнк, затравленно косясь на пистолет, – за годы, которые прошли с тех пор, как мне удалось вспомнить, кто я такой, я скопил достаточно, чтобы прожить до старости, не зная материальных проблем.
– Попросту – украл. Не скромничай, называй вещи своими именами, – язвительно вставил Герман.
– Украл? Возможно. А разве мой брат не обокрал меня? Он украл у меня больше чем состояние. Он украл мою жизнь! И за это я его ненавидел. Мне невыносимо было видеть, как он живет в свое удовольствие, уважаемый и удачливый, окруженный друзьями, рядом с красивой, молодой женой.
– Нашел, чему завидовать, – вновь не удержался Герман. – Сандра была дрянью. И отец очень быстро раскусил ее мелочную натуру.
– Сандра была дешевкой, и я признаю, что прикончил ее. Эта жадная маленькая дрянь решила шантажировать меня. Но других я не убивал. Даже твоего отца. Я должен был только перенести его труп из оранжереи в кабинет.
Он говорил об ужасных вещах так спокойно, буднично, как будто это были ничего не значащие подробности. Анну возмутил такой цинизм.
– Остальные гадости в доме тоже ваших рук дело? – угрюмо спросила она.
– Ах, это? – расплылся в улыбке Фрэнк. – Ну конечно. Зарезанная собачка, пожар, кровавая надпись на стене. – Он как будто гордился собой, вспоминая о своих мерзких выходках. – Вы даже представить себе не можете, какое удовольствие было наблюдать за тем, как у Александра сереет физиономия и дрожат поджилки. «Фрэнк, это мистика, этот дом проклят!» – передразнил он и хихикнул. – А я в это время кивал с сочувственным видом и еле сдерживался от смеха.
Он внезапно осекся, встретившись со взглядом Германа, сверкающим от ярости.
– Ладно, оставим подробности, все более-менее ясно. Теперь настал черед самого главного – кто же совершил все эти убийства?
В комнате повисла тишина. Фрэнк точно внезапно опомнился. От его наигранной веселости не осталось и следа. Лицо его стало бледным, губы задрожали, в глазах металась паника.
– Так кто убил всех этих людей? – подстегнул его Герман, покачивая пистолетом.
– А вот этого я вам не скажу, – выдавил Фрэнк, с вызовом глядя на своих мучителей.
– В самом деле? – поднял брови Герман и взвел курок.
– Стреляй, – усмехнулся Фрэнк. – Можешь мне поверить, умереть от пули – счастье по сравнению с тем, что может сделать этот человек. Вы думаете, он оставит вас в покое? Ошибаетесь. Он обязательно разделается с вами. Особенно с этой сучкой, которая все испортила, – он злорадно посмотрел в сторону Анны. – Гарантирую, твоя смерть будет ужасной.
– Это мы еще посмотрим, – рявкнул Герман. – Наша смерть – впереди, а твоя – вот она, рядом. И не надейся, что я застрелю тебя с первого раза.
Герман шагнул к Фрэнку, прицелился ему в руку. Палец, лежащий на курке, пришел в движение. Но прежде чем раздался выстрел, Фрэнк завизжал:
– Нет! Оставьте меня в покое! Он не простит. Он… О, господи, что это? Нет! Не надо! Я не сказал им!
Фрэнк, вытаращив глаза, словно обезумевший, смотрел куда-то в угол, Герман и Анна одновременно обернулись, но ничего не увидели. Фрэнк захрипел, изо рта у него пошла пена.
Дальше начался настоящий кошмар. Внезапно во всех окнах лопнули стекла, звон бьющегося стекла заглушил душераздирающие вопли Фрэнка. Стены задрожали. Как спелые груши со стен посыпались картины. В комнату с воем ворвался ледяной ветер вперемешку с туманом. Тяжелые портьеры взвились к потолку, хлопая и трепеща, точно стая зловещих птиц.
Анна, еле держась на ногах под порывами ветра, вцепилась в спинку кресла.
– Что происходит?! – перекрикивая ужасный шум, вопил Герман.
– Не знаю!
– Это он! – хрипел Фрэнк.
В комнате кружил настоящий вихрь. Точно чья-то злобная рука подхватывала предметы и в ярости швыряла их в стены. Прямо в лицо Анне со свистом несся сверкающий осколок стекла. Она уклонилась в последнюю секунду, но он все же оцарапал ей щеку и рассыпался в пыль, ударившись о стену за ее спиной.
– Боже мой! Что с ним? – в ужасе закричала Анна, показывая на Фрэнка. Тот по-прежнему был в центре комнаты. Он вскочил со стула, но его ноги точно приросли к полу. Обезумевшие глаза полезли из орбит, словно кто-то выдавливал их наружу. Это продолжалось до тех пор, пока они не лопнули, мутноватая жидкость вперемешку с кровью брызнула во все стороны.
– Не-е-ет! – Анна завизжала, отворачивая лицо. Но ужас не прекращался.
Голова Фрэнка с разинутым в беззвучном крике ртом начала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Девяносто градусов, сто, сто восемьдесят. Раздался хруст шейных позвонков, но голова продолжала вращение до тех пор, пока не вернулась в прежнее положение, уставившись на Анну кровавыми провалами глаз. Кожа на шее натянулась и лопнула, обнажая мышцы.
Анна визжала, не переставая.
Фрэнк давно был мертв, но продолжал стоять на ногах. Его руки сами по себе начали выкручиваться. Еще. Еще. Они напоминали мокрое белье, выжимаемое крепкими руками прачки. Трещали кости, хлюпала кровь и лопались жилы, а они все выворачивались.
Внезапно, в одно мгновение все прекратилось, как будто нажали кнопку «стоп». Бешено носящиеся по комнате предметы попадали на пол, занавески безжизненно обвисли. Изуродованное тело Фрэнка покачнулось и рухнуло навзничь, тяжело ударившись о пол.
Лампочка под потолком замигала, и свет погас.
Стало так тихо, что Анна отчетливо слышала учащенное дыхание Германа.
– Анна, ты здесь? – раздался его голос.
– Да. Ты в порядке?
– Если не считать, что у меня определенно едет крыша от того, что я сейчас увидел, то да. Слушай, нам это не привиделось?
– Вряд ли. Массовых галлюцинаций не бывает. Что с Фрэнком? Ты видишь его?
– Нет. Зато чувствую, как он воняет. С ним все кончено.
– Что будем делать?
– Уж точно не станем предъявлять тело милиции, – Анна почувствовала, что Герман усмехается. – Никто просто глазам своим не поверит, увидев такое. Его выжали как мокрую тряпку. Ты у нас специалист. Что это было?
– Не знаю. Наверное, я плохой специалист.
– Не скромничай.
Лампочки снова замигали, и свет медленно зажегся вновь.
– Аварийное освещение включилось, – констатировал Герман. Бледный, он стоял в двух шагах от Анны, которая в изнеможении облокотилась на кресло, и с ужасом разглядывал почти полностью разрушенную гостиную.
Прямо посередине, в луже крови, лежал Фрэнк.
– Надо убрать тело из дома, – почесав затылок, неуверенно предложил Герман.
Анна кивнула.
– Я принесу из своей комнаты покрывало. Оно должно подойти, – сказала она и, пошатываясь, вышла из гостиной, несколько минут назад представлявшей из себя верх элегантности, а теперь напоминающей зрелище после бомбежки.
Она вернулась через десять минут, еще более бледная и взъерошенная. Под мышкой она сжимала скомканное покрывало, а в руке держала… газету.
Герман уставился на нее, не скрывая удивления.
– Ты что, решила почитать мне свежие новости? – буркнул он, начиная всерьез беспокоиться о ее душевном здоровье.
– Я знаю, кто все это устроил, – деревянным голосом произнесла она. В глазах ее был ужас.
– Подожди, успокойся, – попробовал вразумить ее Герман. Он подошел к ней, ласково обнял за плечи и усадил на диван. – Как ты могла узнать это за несколько минут?
– Вот отсюда, – ответила она, тыча ему в нос газету. – Смотри же. Я была круглой дурой, все ясно как божий день!
Герман послушно взял из ее рук газету и мельком взглянул на первую полосу.
– Так она же недельной давности, – протянул он и вновь с тревогой посмотрел на девушку. – Может, водички?
– Нет. Ну как ты не понимаешь! – начала горячиться Аня. – В том-то и дело, что это старая газета. Она лежала у меня на тумбочке все время, и у меня не хватило ума заглянуть в нее! Вот, да посмотри же.
Она ткнула пальцем в большой снимок, на котором был изображен кабинет директора гостиницы «Парусник» и его мертвый хозяин с простреленной головой.
– Ну, и где же тут убийца? – продолжал недоумевать Герман, пялясь на снимок без особого энтузиазма.
– Ладно. Потом объясню, – внезапно вскочила Анна. – Надо торопиться. После того, что он устроил, у него почти не осталось сил. Ему нужно время, чтобы восстановиться. Сейчас мы сможем справиться с ним, если успеем. Бежим.
– Куда? Кто убийца?
– Да Клонов же!!!
– Опомнись, Анна, этот убогий карлик – убийца? Да его же соплей перешибешь!
– Ага. Как же. Он не просто убийца. Он колдун. И физическая сила тут ни при чем. Видел, что здесь творилось? Вот то-то.
Через несколько минут они уже неслись по направлению к дому Клонова. Машина подпрыгивала на ухабах, ее то и дело заносило, но они благополучно добрались до цели.
Темная громада трехэтажного здания, погруженного во тьму, стояла перед ними. Анна впервые увидела жилище художника и поразилась тому, насколько зловеще оно выглядело. Впрочем, она была так испугана, что шарахнулась бы даже от безобидного котенка, некстати вздумавшего перебежать ей дорогу.
Ни одно окно во всем доме не горело. Погашены были даже фонари над крыльцом.
– Ну? – спросил Герман. – Что будем делать дальше?
– В темноте он нас поймает в два счета, – задумчиво проговорила Анна. – Нужен свет.
– Плевое дело. У меня в багажнике фонарик. А оружие при мне.
– Оно тебе не поможет. Против него пуля бессильна. Хотя все может пригодиться. Бери фонарик, и пошли.
Они поднялись на темное крыльцо, стараясь, чтобы рассохшиеся доски не скрипели под ногами. Анна шла первой. Она сама настояла на этом. Она знала, какова сила их невидимого противника. Знала, что победить его вряд ли сумеет. Но вот остановить – может попробовать. А там – как фишка ляжет.