Дорога, а в дороге — МАЗ,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берет
Назад пятьсот, пятьсот вперед,
А он — зубами "Танец с саблями" стучит!
«Чёрт! Какой, к едрене фене, МАЗ? И завода такого ещё нет! Да и Хачатурян, свой балет только через год напишет!» — но отступать уже поздно, и в следующих строфах я заменил МАЗ ЗиСом.
…Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И ЗиС попал, куда положено ему,
И он пришел — трясется весь…
А там — опять далекий рейс,
Я зла не помню — я опять с собой его возьму…
На несколько мгновений в комнате воцарилась гулкая тишина, а потом народ взорвался аплодисментами. Несвидов даже в два пальца свистнул от избытка чувств. Но что меня удивило больше всего, так это то, что мои сокомандники из будущего выражали восторг наравне с «местными», слышавшими эту песню в первый раз. Ну, это явно не мои вокальные данные их впечатлили. Дело в песне — это точно…
— Всё! Концерт закончен! — скомандовал Саша. — Десять минут — покурить и оправиться. А затем — за работу!
А когда я, направляясь в мастерскую, проходил мимо него, негромко сказал мне в спину:
— А гитару ты береги! Она нам не меньше автоматов пригодится…
Вспоминает гвардии полковник Трошин В.С.
… Только мы перебрались на ту МТС и обустроились, как вызвал меня Александр Викторович, командир наш тогдашний.
Пришёл я к нему в штаб, что в конторе станционной организовали, а он мне сразу:
— Присаживайся, Вячеслав… — и на стул напротив себя рукой показал.
— Есть у нас для тебя задание. Важное…
Я обрадовался, как ребёнок, честное слово… Товарищ майор — он командир был — дай боже всякому такого командира. Бойцы группы за ним, как за каменной стеной были. И подбодрит, ну и отругает. Очень за с в о и х переживал, но без телячьих нежностей. Поэтому всем видом своим я постарался показать, что весь во внимании.
— Решили мы, Вячеслав, ещё один отряд организовать. С тобою во главе.
Я чуть на стуле не подпрыгнул! Но сдержался, и спрашиваю:
— Как же так? А вы, товарищ майор госбезопасности что, нами командовать не будете больше?
— Буду, куда я денусь-то? — отвечает. — Но и нынешнее положение меня не устраивает. Того и гляди, в табор цыганский превратимся, и по ярмаркам кочевать начнём… — и усмехнулся невесело. — А нам дело делать надо!
— Ну, а если не справлюсь? Вас подведу? — отвечаю.
— Так вопрос никто и не ставит… Нет теперь для тебя такого слова «не справлюсь»! Да и не посылает тебя никто прямо сейчас в бой. Но сам посуди — люди приходят, и будут приходить, а в группы мы их принять не можем. Сам понимаешь, да и Антон тебе должен был объяснить. Так что будете нашей базой, ну, и подмогой…
Я приободрился, конечно, после таких слов, а сам спрашиваю:
— А кого в отряд мой отдать планируете?
— Этого пока не скажу… А первых с в о и х бойцов ты сейчас себе сам подберёшь. Давай, с теми тремя пленными, что мы у амбара освободили, побеседуй и реши, что с ними делать. В отряд принять и воспитывать, или отпустить на все четыре стороны.
— Товарищ майор госбезопасности, — взмолился я, — я же не обучен этим премудростям… Может, товарищ капитан…
— Не может! — как ножом отрезал командир, — у него другие дела имеются. Но первую беседу вы с ним вместе проведёте. Заодно и поучишься. И потом, ты же не пацан желторотый, дивизионом командовал. О… старший командир… В людях разбираться должен… А если нет — то грош тебе, как командиру цена. И будем другого кого искать.
Хоть и мандражировал я, а делать нечего — приказ есть приказ. И доверие мужиков из группы оправдать очень хотелось.
Глава 6
Утро после ночной «стахановской вахты» было немного томным. Полночи «моя» бригада выплавляла остатки тротила и выколупывала аммотол из авиабомб, а «бригада командира» продолжала возню со всякими железяками, причём в ход пошла даже ацетиленовая горелка. Как я понял, Фермер сделал некоторое количество противоднищевых кумулятивных мин вроде ПТМ-3, использовав в качестве кумулятивного жёлоба стальной уголок. За ночь все упахались по самое не могу! А на утро был запланирован ещё и переезд на новое место.
Меня Саша разбудил в половине девятого и приказал быть готовым к погрузочно-разгрузочным работам не позднее, чем через полчаса.
— Я Акимыча отправил покататься по окрестностям, так что, через час он вернётся, и тогда уж отправимся, — пояснил он, когда мы вышли на улицу и оба направились к умывальнику.
— А вы с Бродягой уже и место выбрали?
— Да, но не для нас… — загадочно ответил командир.
Заинтригованный, я продолжил свои расспросы, не забывая при этом заниматься личной гигиеной:
— Не понял… Я, то ли спросонья не понимаю, то ли паров каких вчера надышался…
— А общего инструктажа подождать не хочешь?
— Неа, не хочу…
— Нахал ты, Тоха, — добродушно сказал Саша и, вдруг, вылил мне на голову ковш холодной воды, который незаметно наполнил из стоявшей рядом бочки!
— Уахха! Тьфу, чёрт!
На некоторое время моя речевая функция была нарушена, и командир продолжил:
— Ладно, сделаю снисхождение… Поскольку ты мокрый и… жалкий какой-то! — и он рассмеялся.
Да уж, нашёл время шутить! Хорошо, что сейчас лето.
— Ну, пошутили, и хватит… Передислоцироваться будет базовый отряд, а не группа. А то барахла у нас уже столько — мама не горюй! И народу неподготовленного — больше половины. Так что… Помнишь, как в том мультике? «А мы уйдём на север!»
Я кивнул в ответ.
— Так вот, новый отряд будет базироваться в Налибокской пуще, а мы пока пошустрим в округе.
— А кто с нами останется? Я имею в виду — из окруженцев?
— Пока — Кудряшов, Чернов и Юрин. Заодно и поднатаскаем.
— А Слава, в смысле — Трошин?
— Он командиром нового отряда будет. И, пока место они не оборудуют для базы, на «выходы» он ходить не будет.
— То есть, ты хочешь сказать, что сейчас мы всем кагалом попрёмся на… сорок километров на север, а потом часть народа будет возвращаться назад?
— Нет, в лес поедет одна часть, а другая останется в этом районе, и будет заниматься делом…
— А если в дороге на немцев напорются?
— Часть команды пойдёт в сопровождение. Ты, Тотен, Люк и я. Шура и Док — останутся здесь… То есть не на станции, но неподалёку. Так что давай, собирай манатки!
В результате диспозиция у нас получилась такая — ребята, погрузив в «блиц» большую часть взрывчатки и приготовленных сюрпризов отправились на юг, где и должны были дожидаться нашего возвращения в условленном месте, а мы двинулись на север, в сторону Ракова.
***
Первыми должны были ехать Люк на мотоцикле, и Тотен на кабриолете, выступавшие в роли нашей разведки. Следом, отстав от них метров на триста, выдвигалась основная группа на «ублюдке» и том грузовике, что захватили Бродяга с Люком после первого радиосеанса. Когда погрузка закончилась, я поинтересовался у командира, как мы собираемся перевозить пленного немецкого майора. Саша поморщился:
— Никак. Кончился майор…
Тут к нам подбежал Юрин, и сообщил, что на дороге показалась подвода старосты. Я в очередной раз подивился точному расчёту нашего командира.
— Готовность — пять минут! — громко скомандовал Фермер.
Бойцы бросились занимать места в машинах, кто-то завёл мотор одного из грузовиков, Док в голос звал сержанта Несвидова — в общем обычная предотъездная суета… В одном из углов двора, у, теперь уже, варварски раскуроченного ЗиСа я заметил понурых Славу и Марину.
«И когда они теперь снова встретятся? Да и пересекутся ли их пути снова вообще?» — грустно подумал я.
— Товарищ капитан, можно вас! — позвал Бродягу командир.
— Ну что, с богом? — спросил, подойдя тот.
— Погоди. Ты когда интендантские машины отгонял, всё, как договаривались, сделал?
— Обижаешь, начальник! — скорчил жалостливую мину Бродяга. — И повязочку где надо повесил, и вещдоков по кустам сыпанул. Они там с каждым новым слоем себе мозги вывернут. Это — если в первый слой не поверят.
— Это хорошо. И, у меня к тебе одна только просьба осталась — не лезь в каждую бочку затычкой, ладно?
— Да. Постараюсь.
Они обнялись, потом Бродяга хлопнул меня по плечу и зашагал к своей машине.
***
Как сообщил нам Акимыч, немцев в Старом Селе прибавилось — на постой встала целая рота, так что мы очень вовремя покидали наше пристанище, поскольку теперь появления противника можно было ждать в любое время. Чтобы не дразнить гусей, Фермер в последнюю минуту решил изменить маршрут.
Саша кликнул Люка и Трошина и вчетвером мы склонились над картой, которую командир развернул на капоте кабриолета:
— Так, Саня, ты с капитаном вот в этом районе ездил, так? — и, увидев, что Люк кивнул, Фермер продолжил, — Как там, гансов много?
— Не особо… Похоже, пока тыловые подразделения не успели подтянуться… На дорогах мало кого встречали.
— Значит, двинемся вот так, — и палец командира медленно заскользил по карте, намечая новый маршрут.
Люк и я наносили его на свои карты.
— Товарищ майор, — внезапно сказал Трошин, — а не обойти ли нам Раков с запада? Вот здесь — через Выгоничи… — и он показал на карте.
— Какие твои резоны?
«Хм, а чего это Саня с ним советуется, да ещё так подробно?» — до этого ничего такого я не замечал.
— Во-первых, вот здесь — и палец Славы снова упёрся в карту, — бывшая погранзона, где населённых пунктов значительно меньше, чем в других местах. А если таковые и имеются, то они… Как бы это сказать? Во! Хозяйственно не развиты, и немцев пока мало интересуют. Так?
— Резонно, — согласился с этим доводом командир. — Ещё?
— Во-вторых, — уверенно продолжил Слава, — вот эти дороги, — его палец снова заскользил по карте, — проходят через лесные массивы, и значит, спрятаться нам там будет легче.
— А вот это спорно… — возразил Фермер.
«Да что тут у них, командно-штабные учения что ли? Ничего не понимаю!»
— Отчего же? С одной стороны, да, действительно, наша колонна заметнее, чем в непрерывном потоке войск, но, с другой — внешняя маскировка у нас на уровне, а вот документов немецких у нас нет, да и языка многие просто не знают, — продолжил свои объяснения Слава.
— Молодец, всё правильно обрисовал! — похвалил его Люк.
«Так это они его проверяют! — дошло до меня, — Экзамен на, так сказать, тактическую зрелость и диверсионное мышление!»
— Ну, значит так и «сыграем», — подвёл итог Фермер. — Через две минуты — по коням! А я пойду, последний обход сделаю… — и с этими словами он направился к зданию мастерских. За ним пошёл и Трошин, что-то горячо объясняя на ходу. Что именно, я не расслышал, но, судя по жестикуляции и выражению лиц, речь велась, скорее всего, о судьбе Марины.
***
В дороге особых происшествий не было, так, пару раз встречали одиночные немецкие машины. Через пять с небольшим часов мы, наконец, добрались до шоссе, подходившего к Ракову с запада. Судя по карте, мы находились сейчас на восточном краю Налибокской пущи, и, наверное, в силу близости этого огромного лесного массива, движение по дороге было вялым. За те полчаса, что мы, замаскировав транспорт в зарослях, наблюдали за трассой в бинокли, по ней прошло хорошо, если десяток машин. Да и то, это были две небольшие колонны. И ещё один момент, на который обратил внимание Люк — за тридцать минут по дороге не проехало ни одной крестьянской подводы, и не прошёл никто из местных жителей! Более чем странно, особенно если учесть, что пока мы выдвигались в этот район, местные жители нам попадались весьма часто.