— А ты не регочи, товарищ майор! А сделай серьёзную рожу и внимай… или внемли, во!
Что такое осиный рой, представляешь?
— А то! Не осиный, конечно, но пчёл хорошо себе представляю…
— Смотри, у вас есть несколько вариантов. Первый — классическая засада с полным уничтожением противника, захватом трофеев и долгой стрельбой. Этот вариант хорош именно наличием трофеев, но, боюсь, вам пока доступны для таких нападений только одиночные машины и повозки. Вариант второй — минирование. Тебе про него Фермер, должен был подробно рассказать… — Вячеслав кивнул. — Ну, и третий — обстрелы.
Представь, метрах в двухстах-трёхстах от дороги лежит снайпер с группой прикрытия. Выстрелил, и отошёл. Через два часа — уже в нескольких километрах от первой точки работает.
— А какой в этом смысл? — встрял Белобородько.
— Если снайпер — не лопух, то он попадёт. Лучше всего — в водилу или офицера. А у немцев — орднунг превыше всего. То есть они должны гада, этого, стрелючего, поймать. Соответственно остановка. И хорошо, если одной машины или повозки, а то — вся колонна стоять будет.
Если место позволят, снайпер не один, а два раза выстрелить сможет, но, в любом случае, потом — отход.
— А мне нравится! — воскликнул Трошин. — С двумя винтовками мы же две группы сможем на дело отправить! И за день, если и не перекрыть дорогу, то езду по ней замедлить очень существенно!
— Что-то похожее финны делали в тридцать девятом, — внезапно подал голос комиссар.
— Да, только они, в основном, против фронтовых частей действовали. А вы, Василий Иванович, хоть одну эту пресловутую «кукушку» живьём видели?
— Нет.
— Вот видите! А слухов сколько? Хотя у них мастера серьёзные были. По триста-четыреста подтверждённых… — заметив изменившийся взгляд комиссара, я осёкся.
— А вы…
— Откуда знаю? — продолжил я за него. — А анализом кто-то заниматься должен, так? И методы перенимать…
— Вы… извините, я не сообразил…
— Так, что-то мы отвлеклись. Слав, и запомни, что шаблонные действия — это плохо! Наработанные, подготовленные, но не шаблонные.
— Вы же покажете, так?
— Нет, — командир уже сообщил нам, что это — последний день, вместе с новым отрядом, и завтра нам предстоит рывок на юг. «Странно, а почему он Трошину это не сказал? Хотя, может, Слава его неправильно понял…»
— И, что, никто нас учить больше не будет? — несколько потерянно спросил командир партизан.
— Ну, главное — передовые методы мышления и кое-какую тактику мы вам передали. Остальному — придётся учиться на ходу. Кстати, про связь тебе товарищ майор объяснил?
— Да, будем радиста искать, ну и на того агента выйдем…
— Я, вот думаю, надо на партийное подполье выходить, — снова вмешался Белобородько.
— Я думаю — пока не надо.
— Как так? — изумился он.
— Вы же секретарём райкома были, верно?
— Да.
— А какого?
— Раменского района… Это в Подмосковье…
— Я знаю, где Раменское находится, — перебил я комиссара. — Ну, и что, как вы думаете, есть ли в Жуковском, Быково или Удельной хоть одна собака, что вас в лицо не знает?
— Нет, пожалуй, — ответил он после некоторого раздумья.
— И, соответственно все знают, кто вы и на какой платформе стоите, — употребил я древний словесный оборот.
— Да.
— И если среди этих «собак» найдётся одна «продажная самка собаки», — скаламбурил я, — то вы мгновенно окажетесь под угрозой. А вместе с вами — и вся сеть подполья.
— Но партийная совесть, да и направляющая роль…
— Василий Иванович, меня-то за Советскую власть не агитируйте, — я молитвенно сложил руки.
Комиссар, видимо вспомнив, какую организацию я представляю, замолчал.
— Вы же воевали, Василий Иванович?
— Да, в Гражданскую…
— И помните, наверное, что самая лучшая политучёба отсутствующих патронов не заменит. А уровень военной подготовки, а, тем более, диверсионной, большинства местных руководителей никакой критики не выдерживает! — тут я вспомнил подходящий пример. — В конце июня вам транспорт по мобилизации в дивизию быстро передали, а?
— Не успели, — загрустил комиссар, — На сельхозработах машины были…
— Потому, что для райкома война — дело далёкое, а урожай — вон он, тут. И план выполнять надо… Ладно, не будем о грустном. Пойдёмте, ещё вам песенок спою!
— Ах, да, Антон Олегович, я же у вас слова хотел попросить записать! — встрепенулся комиссар.
— Что, понравилось? Ну, так идёмте, ещё надиктую.
«Командиру 403-й охранной дивизии.
Срочно. Секретно.
4 экз.
Согласно донесениям командиров частей снабжения и подразделений, следующих маршем к фронту, в районе Ошмяны — Сморгонь — Молодечно, наши войска практически постоянно подвергаются обстрелу снайперов противника. Так в период с 1-го по 7-е августа зафиксировано 18 подобных случаев. Потери составили 12 человек убитыми и 20 ранеными. Серьёзно нарушается график движения войск к фронту. Данный район находится в вашей зоне ответственности. Срочно примите меры!
Старший оперативный офицер 9-ой Армии
Оберст Блаурок
11.08.41»
Глава 10
Выезд был назначен на десять утра. После коротких сборов мы заменили номера машин на новые, эсэсовские, благо, их у нас теперь было много, и собрались в одном из домов на «тайную утреню», как пошутил Тотен.
Кроме членов команды, присутствовало и командование партизанского отряда в лице Славы, Белобородько и сержанта-пограничника.
— Долгих речей говорить не буду, — успокоил всех Фермер. — Ты, майор, запомни главное на ближайшее время — не позднее двенадцатого числа ты должен перебазироваться из Налибок вот сюда, — и Саша ткнул пальцем в карту, расстеленную на столе. — А до этого — работай по-полной. С огоньком! Если радиста где-нибудь в лесу найдёте — счастье вам. Если же нет — то связь через «почтовый ящик».
— Я помню, — ответил Трошин.
— Хорошо, но напомнить надо. И учти — возможно, мы ещё о помощи попросим. А может, и не мы. Так что готовься.
— Конечно, о чём разговор!
— Вам, товарищ комиссар, — командир переключился на Белобородько, — придётся взять на себя и обязанности особиста. Я понимаю, что уже обсуждалось, но, к большому сожалению, наш главный опер не здесь и проконсультировать вас не может. Но, я думаю, что товарищ Нечаев, — кивок в сторону пограничника, — за годы службы приобрёл соответствующие навыки.
— Верно, научился кое-чему, — ответил старший сержант.
— Повторюсь, наверное, но старайтесь сильно не расти в размерах. Лучше три отряда по пятьдесят человек с одной базой, чем один в сто пятьдесят. И вам, товарищ комиссар, придётся это людям объяснять.
— Да, вы говорили, Александр Викторович.
— Говорил. Но я бы вам ещё посоветовал не напирать на партийную совесть, а постараться понять людей. Многие же без командования почти месяц по лесам шатались, считали, что их командиры бросили. Попадались нам уже такие… — командир немного лукавил, подобные окруженцы нам пока не попадались, и его последний пассаж базировался исключительно на послезнании. — Вроде той песенки, что товарищ старший лейтенант вчера пел… после того, как женщины ушли, — и командир с усмешкой кивнул в мою сторону.
— Это которая матерная была? — спросил пограничник, а комиссар поморщился.
Помню после исполнения сего шедевра половина слушателей выпала в прострацию, а оставшиеся торопливо записывали слова, так что в скором времени можно было ожидать триумфального шествия песенки «А подмога не пришла», по крайней мере, по белорусским лесам. Командир мне потом даже попенял за такое издевательство над неокрепшим сознанием предков. Но потом сменил гнев на милость, поняв, что отходняк от стресса — дело сложное.
А меня сейчас начали терзать мысли на тему, что будет со мной, если соответствующие органы решат найти «народного поэта». Да, самогон вчера, похоже, был несколько лишним…
… Через полчаса совещание закончилось, и настала пора расставаться. На десять членов группы на этот раз пришлось четыре машины и два мотоцикла, правда, один из мотоциклов ехал в кузове грузовика. В качестве головного дозора выступали Люк и Юрин, получивший, наконец, свой позывной. После вчерашней резни с эсэсовцами он получил прозвище «Крысолов», поскольку в верёвочные ловушки, устроенные им попалось аж три мотоциклиста!
Сержант Чернов тоже не отстал от коллеги, за успешную охоту на немецких часовых получив лично от командира позывной «Кулак». Как объяснил нам Саша: «за хорошо поставленный удар и хозяйственность в оприходовании трофеев».
Для большей безопасности Трошин ещё с раннего утра выслал заставы с задачей разведать маршрут, так что километров десять мы проехали, что называется, со свистом. Затем темп движения замедлился, но всё равно — меньше десяти верст в час мы не делали.
Ближе к полудню мы миновали Ивенец, и двинулись на юг. Мой «крупп» был последней машиной в колонне. За пассажиров со мной ехали Зельц с Кулаком. Поскольку в числе задач нашего экипажа значились охрана тыла и оказание огневой поддержки передовым машинам, оба бойца были вооружены пулемётами. Дымов периодически поправлял сползающую на ухабах с сиденья коробку с пулемётной лентой, а вот Чернову достался «МГ» с магазинным питанием и он, пользуясь затишьем, развлекал меня разговорами:
— … Товарищ старший лейтенант, а, вот, почему вы бокс не любите?
— С чего ты взял?
— Ну, иногда у вас проскальзывает во время занятий некоторое… пренебрежение, что ли…
— Это я не к боксу, это я к спорту, — я прикурил сигарету.
— А чем вам спорт не угодил?
— Да всё нормально. Но от своих дурных привычек ты ещё долго избавляться будешь, — я глубоко затянулся и выпустил облако дыма.
— Но я же, в отличие от вас, не курю! — возмутился Чернов.
— Я не про такие, Вадим, я про ринг, канаты и прочий спортивный антураж… Но, бить вас учат хорошо…
— А ринг-то вам, чем не угодил?!
— Гладкий он, — флегматично ответил я.
— Ну и что?
— А то, что техника перемещений ваша, для драки на природе не очень подходит… А защита «подставкой»? От руки — ещё ладно, а от палки или, не дай бог, — ножа?
— Да я противника раньше с ног собью! — горячился Чернов.
— И меня? — я даже повернулся к нему.
— Нет, вас — вряд ли… я вот, никак понять не могу — двигаетесь вы, вроде не очень быстро… По крайней мере, когда с нами «работаете», — он употребил «моё» словечко: — Как так?
— «Успевает тот, кто не торопится!» — ответил я пословицей. — Расчет и опыт, который не пропьёшь. Ты, сержант, не переживай — через годик ты тоже будешь противником о-го-го каким!
— Внимание, точка десять впереди! — раздался в моём наушнике голос командира.
Это значило, что мы подъезжали к очередному району, где, по нашим расчетам, могли находиться стационарные посты немцев. Знаком показав пассажирам приготовиться, я ответил в рацию:
— Арт принял. Мы готовы.
Однако, хоть этот посёлок (судя по карте — Рубежевичи) и был забит немцами, но проблем не возникло. Солдаты лениво провожали взглядами колонну, но номера машин, указывающие, что они принадлежат войскам СС и пятнистые куртки на пассажирах отбивали у них охоту к общению. Я слегка опасался, что именно эсэсовские причиндалы могут стать причиной провала, но вовремя сообразил, что вряд ли вести о разгроме зондеркоманды успели дойти сюда. А, даже если слухи и появились, большинство немцев не сопоставило уничтожение спецкоманды и появление эсэсовской колонны в полусотне километров. По темпу мы пока наших противников переигрывали.