— Сережа!.. — Лиза, омертвев от этой жуткой картины, все же инстинктивно рванулась к нему, схватила его голову в свои жаркие, мгновенно вспотевшие ладони и вдруг взвизгнула, отпрянув, когда ощутила под дрожащими пальцами мертвую, холодную плоть, которая на ощупь была будто резиновая.
Господи, как ей стало страшно и одновременно мерзко в этот миг. Лиза медленно пятилась назад, пока ее спина не коснулась стены. Взгляд словно примерз к мертвому лицу мужа, к его открытым, остекленевшим глазам, к высохшему следу от струйки слюны, что какое-то время стекала из уголка его рта…
Она не могла поручиться, дышала ли в этот миг, но когда ее страшное оцепенение наконец прорвал судорожный вдох, то вместе с ним до ее помутившегося сознания дошел весь букет той вони, которая витала в воздухе затемненного помещения, и ей тут же стало плохо.
Содрогаясь в конвульсиях, она медленно сползла на пол.
…Через несколько минут, когда спазмы пошли на убыль, она в полубредовом состоянии сумела не то выйти, не то выползти из комнаты. С трудом соображая, что и зачем делает, обламывая ногти, она открыла оставленную в гостиной сумочку и совершенно без сил рухнула в кресло.
Дрожащими пальцами набрав короткий, известный любому ребенку номер, Лиза выслушала долгий гудок, затем тональный сигнал подключения, и наконец в трубке раздался голос:
— Да? Дежурный МСБ слушает.
— Приезжайте… — дрожащими губами выговорила она, с трудом припоминая свой собственный адрес.
— Конечно, мэм. — Голос дежурного оставался таким же ровным и деловым:
— Я могу узнать, что случилось?
Боже, как тяжело, оказывается, выдавить из себя эту простую, короткую, но страшную по своей, смысловой окончательности фразу:
— Мой муж… Он умер…
Рука Лизы с трубкой мобильного телефона бессильно опустилась.
Несколько минут она сидела, не шелохнувшись, тупо и отстраненно глядя в пол перед собой, пока из глаз не хлынули наконец слезы.
Через некоторое время далеко внизу, в ущелье улицы, визгливо завыли сирены нескольких машин Муниципальной службы безопасности.
* * *
Офицер, которому Лиза открыла дверь, вел себя спокойно и корректно. Двое его подчиненных в сопровождении гражданского медика тут же прошли в комнату, где находился труп, а он мягко, но настойчиво подтолкнул Лизу в сторону приоткрытой двери, ведущей на кухню:
— Пойдемте. Нам с вами нужно поговорить. Лиза, которую не покидало напряжение, вдруг поняла, что сопротивляется, окаменев, будто офицер желал не поговорить с ней, а как минимум изнасиловать.
Осознав это, она опустила руки.
— Да, конечно… Вы правы.
На кухне, вопреки ее предчувствию, царил тот порядок, который она оставляла тут неделю назад, решив временно переехать в гостиницу.
— Присаживайтесь. — Она указала на пластиковый стул, материал которого искусно имитировал дерево… и болезненное воспоминание тут же кольнуло душу: они с Сергеем сами выбирали этот гарнитур накануне свадьбы.
Офицер, окинув, цепким, профессиональным взглядом обстановку помещения, втянул носом застойный пыльный воздух и сел, представившись:
— Меня зовут Дейвид. Лейтенант Дейвид Морган, отдел расследования убийств.
Лиза кивнула, молча достав из сумочки, которую все еще сжимала в руках, свое унифицированное удостоверение личности.
Лейтенант извлек из нагрудного кармана крохотный фонарик. Направив невидимый глазу поток лучей на серый прямоугольник, он прочитал проступившие на нем буквы, кивнул, возвращая удостоверение, и внезапно спросил:
— Могу я обращаться к вам по имени?
Лиза в первый момент не поняла вопроса: ее горестное оцепенение усугублялось с каждой минутой, и внешний мир с такой же скоростью отдалялся от нее. Мрачные мысли мешали нормально воспринимать реальность.
Наконец, осознав, о чем он ее спрашивает, Лиза кивнула, соглашаясь. Какая разница?..
— Вы даже не сходили туда… — тихо упрекнула она лейтенанта.
Он не смутился и не обиделся.
— Там работают эксперты, — спокойно объяснил он. — Не стоит им мешать, они вызовут меня лишь в том случае, если обнаружат признаки насильственной смерти.
Лиза усмехнулась горько, понимающе. Этот молодой красивый офицер, сидевший напротив, вероятно, уже сто или даже тысячу раз удовлетворил естественное для любого человека брезгливое любопытство, и смерть перестала быть для него таинством, а ее созерцание превратилось в нудную, каждодневную работу.
Тихо хлопнула входная дверь, в коридоре неприятно звякнул металл. На кухню заглянул служащий в форме Муниципальной санитарной службы.
— Привет, Дейв. Мы за телом.
Морган жестом указал им в сторону комнаты.
Лиза подняла глаза, беспомощно озираясь вокруг. Для человека, на которого внезапно обрушилось глубокое личное горе, многие моменты повседневной жизни становятся вдруг дикими, непонятными, болезненными. Человеческое равнодушие вдруг стало осязаемым, словно окутав Лизу тяжким саваном: оно, это самое равнодушие, бродило по ее квартире, заглядывая во все доступные взгляду углы, грохало в коридоре носилками, смотрело на нее глазами лейтенанта Моргана…
«Совсем не так, как в кино…» — внезапно подумалось ей.
— Ну, лейтенант? — разбивая тягостную тишину, нервно, с вызовом в голосе, произнесла она. — Мы будем разговаривать? — Лиза попыталась на ощупь найти в сумочке сигареты, но дрожащие пальцы заблудились в мелких вещах, которые после утраты постоянного жилья приходилось таскать с собой, и она внезапно вытряхнула содержимое прямо на стол.
— Успокойтесь. — Морган с дежурной улыбкой наблюдал, как Лиза взяла сигареты и пытается вскрыть непочатую пачку. — Дайте помогу. — Он распечатал сигареты и вернул их ей. Их пальцы соприкоснулись на миг, и она вздрогнула, ощутив, что кожа лейтенанта холодная, словно у лягушки.
Наверное, он был таким в жизни: спокойный, доброжелательный, рассудительный… в общем, никакой.
Лиза прикурила сигарету, и вдруг ее наконец проняло: слезы брызнули из глаз, струясь по щекам, в носу защипало, не то от сигаретного дыма, не то от прорвавшегося наконец горя.
Она думала, что Морган сейчас кинется утешать ее, но он остался сидеть на месте. На кухню вошел один из его помощников, наклонился к лейтенанту и что-то тихо сказал ему на ухо. Морган кивнул.
— Теперь мы можем поговорить, — произнес он, оборачиваясь к Лизе. — Вам следует успокоиться. Сейчас я включу аппаратуру протокольной записи и задам вам несколько вопросов…
Она кивнула, неловко вытирая слезы.
Процедура допроса, или, как было в данном случае — опроса свидетеля, значительно упростилась с, той далекой поры, когда была введена в практику на прародине человечества — Земле. Лейтенант Морган достал из внутреннего кармана служебный комп, очень похожий на толстую записную книжку, расположил его на столе перед собой, открыл «обложку», которая на поверку оказалась мини-дисплеем.
Лиза отрешенно смотрела на эти приготовления, пока в какой-то момент не осознала, что совершенно четко понимает смысл каждого совершенного лейтенантом действия. Откуда в ней вдруг появилась эта подсознательная уверенность, подспудное знание процедуры, оставалось только догадываться.
Вот Морган, взяв в руки световое стило, коснулся его кончиком нескольких точек на развернутом к себе экране, и Лиза машинально подумала:
«Включил инфракрасный порт… Устанавливает соединение с сетью…»
Действительно, на миниатюрной панели мини-компьютера судорожно заморгал индикатор беспроводной связи. Невидимые глазу, но свободно проникающие сквозь стены инфракрасные волны достигли приемника сетевого терминала, расположенного в соседней комнате, и включили его. Теперь Морган, введя специальный для таких случаев код доступа, мог получить всю доступную в Сети информацию относительно Сергея Шелгунова и его жены Лизы Стриммер. В категорию доступа включалась вся закрытая для обычного пользователя «подноготная», в том числе банковские счета и личная переписка, осуществленная через сервис Сети, и еще много интимных, обычно недоступных посторонним лицам сведений.
«Словно тебя прилюдно раздевают…» — неприязненно подумала Лиза и тут же откровенно удивилась этому непонятно как ожившему в ней знанию, но Морган был занят чтением поступающих на экран данных и потому не обратил внимания на то, как вдруг остатки краски сбежали с ее лица, сделав бархатистую кожу пепельно-серой.
Морган закончил изучать данные и поднял взгляд на Лизу.
— Итак, я готов, выслушать вашу версию случившегося, — сухо произнес лейтенант. — Учтите, что с этой секунды аудиосистема будет вести протокольную запись. Предупреждаю, все, что будет сейчас сказано вами, может быть впоследствии использовано против вас, — добавил он стандартную, пережившую века формулировку.
— Да, я знаю, — негромко ответила Лиза. — Что именно вы хотите услышать от меня?
— Кем был ваш муж, Сергей Шелгунов?
— Журналистом. Он работал на частное информационное агентство Норригана.
— У него были неприятности на работе? Вам известны люди, о которых он писал?
— Нет. Муж не посвящал меня в свою профессиональную деятельность.
— У него имелись предпосылки для самоубийства?
Этот вопрос ошарашил Лизу. В первый момент она растерялась, неприятная волна жара обдала ее тело.
— Вы это серьезно, офицер?! Морган строго посмотрел на Лизу.
— Чем вам показался некорректным мой вопрос?
— Я думаю, что речь должна идти об убийстве, лейтенант, — справившись со своими чувствами, твердо ответила она, внутренне делая отчаянный шаг вперед, к этой преднамеренной резкости. — Я полагаю, вы будете искать тех, кто сначала отнял у меня мужа, а затем убил его.
— И кто, по-вашему, эти люди? — не скрывая своего недовольства, спросил Морган.
— Те, кто выпускает программы виртуальных миров, которые засасывают душу человека, действуя на разум, словно наркотик! — резко ответила Лиза.
Лейтенант покосился на экран мини-компьютера, где специальная программа производила анализ голосовых модуляций.
Нет, судя по показателям анализатора, эта женщина не играла. Она действительно находилась в состоянии аффекта и вполне серьезно полагала, что можно взвалить ответственность за смерть ее мужа на кого-то другого, кроме него самого.
— Что ж, буду вынужден не согласиться с вами, и даже готов пояснить — почему, хотя это напрямую и не входит в сферу моих обязанностей, — немного помедлив, заявил Морган. — Вы, видимо, слабо знакомы с Сетью, если делаете подобные допущения. — Он откинулся на спинку стула и поучительно произнес: — Дело в том, что виртуальное пространство нашей общепланетной сети, так же как межзвездная сеть Интерстар, не может рассматриваться в контексте привычных для реального мира юридических взаимоотношений. Притягательность виртуальных миров, которые действительно зачастую намного краше реального жизненного окружения, нельзя рассматривать как преступление их создателей. Просто есть люди, которые предрасположены к психическим расстройствам и так называемой «виртуальной зависимости», а есть те, кто просто не замечает второго слоя нашего сознания, как теперь модно называть виртуалку. Вы понимаете меня?