– Я убежден в правильности ответа, – холодно отрезал компьютер. – По правде говоря, – прибавил он, смягчившись, – дело, я думаю, в том, что вы никогда, собственно, не задумывались, в чем состоит этот вопрос.
– Как?! Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального!
– Да, но как все-таки он формулируется? – настаивал Интеллектомат.
Лункуал и Пфоук ошарашенно уставились друг на друга.
– Ну знаешь ли, это же ясно, ну… – пролепетал Пфоук.
– Именно! – воскликнул компьютер. – Вот когда будете знать вопрос, то поймете и ответ.
– Потрясающе, – проговорил Пфоук, украдкой вытирая слезу.
– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно бросил Лункуал. – Можешь ты нам просто назвать вопрос?
– Великий Вопрос?
– Да!
– Жизни, Вселенной и Всего Остального?
– Да! Интеллектомат задумался.
– Сложно, – наконец проронил он.
– Но ты можешь?! – вскричал Лункуал. Вновь наступила исполненная значения тишина.
– Нет! – твердо произнес компьютер. Пфоук и Лункуал, пораженные, застыли.
– Но я скажу вам, кто может, – продолжил компьютер.
Пфоук и Лункуал резко вскинули головы:
– Кто? Скажи!
По спине Артура, которой сейчас не было, поползли мурашки, когда он заметил, что медленно, но неумолимо движется к пульту. По счастью, через секунду стало ясно: это таинственный оператор всего-навсего сделал наезд для пущего драматизма.
– Компьютер, который грядет после меня, – торжественно объявил Пронзительный Интеллектомат. – Его параметры я недостоин даже вычислять. И все же я создам его для вас. Создам компьютер, который сформулирует Вопрос к Великому Ответу, компьютер столь бесконечно сложный, что сама органическая жизнь станет его составной частью и ваш народ примет новое обличье и войдет в компьютер, чтобы управлять его программой, рассчитанной на десять миллионов лет. И дам я ему имя. И нареку я его… Земля.
– Какое скучное название, – проговорил Пфоук, и по всему его телу пошли трещины.
Лункуал тоже внезапно треснул. Потолок вспучился, стены прогнулись и рассыпались…
Слартибартфаст стоял перед Артуром, сжимая в руке оголенный проводок.
– Конец записи, – объяснил он.
Глава 29
– Зафод! Очнись!
– М-м-м-м?
– Давай же, просыпайся!
– Ну почему нельзя дать человеку заниматься тем, что у него хорошо получается? – посетовал Зафод и перевернулся на другой бок.
– Хочешь, чтобы я тебя стукнул? – спросил Форд.
– Это тебе доставит удовольствие? – пробормотал Зафод.
– Нет.
– Мне тоже. Тогда какой смысл? Отвяжись. – И Зафод свернулся калачиком.
– Он получил двойную порцию газа, – заметила Триллиан. – Две носоглотки.
– И прекратите болтать, – попросил Зафод. – Я и так заснуть не могу. Что случилось с почвой? Она какая-то твердая и холодная.
– Потому что из золота, – сказал Форд. Грациозным движением Зафод вскочил на ноги и стал обозревать окрестности. До самого горизонта во все стороны расстилалась гладкая золотая поверхность. Она сияла, словно… нет, ничто во Вселенной не сияет так, как планета из чистого золота.
– Кто это сделал?! – вскричал Зафод, выпучив глаза.
– Не перевозбуждайся, – остудил его Форд. – Это всего лишь каталог.
– Кто-кто?
– Каталог, – повторила Триллиан. – Иллюзия.
– Мы с Триллиан очнулись раньше, – объяснил Форд, – и подняли страшный гвалт – обращали на себя внимание. Вот нас и поместили в планетный каталог, чтобы хоть как-то занять, пока они там готовятся. Это все запись.
– А черт, – горько проговорил Зафод. – Ну чем мой собственный сон хуже чужого?.. Что там за долины?!
– Это проба, – разъяснил Форд. – Мы поглядели.
– А предыдущая планета, – сказала Триллиан, – была по колено в рыбе.
– В рыбе?
– Кому что по душе.
– Мы решили, что этот мир тебе понравится, – вставил Форд.
Вокруг, куда ни посмотри, сияло море золотого света.
– Занятно, – нехотя признал Зафод.
В небе появился огромный зеленый каталожный номер. Он замерцал, и его место занял другой. Все вокруг мгновенно изменилось.
Побережье у багряного моря было усыпано маленькими желтыми и зелеными камнями, явно драгоценными; поблизости, под игривым розовато-лиловым зонтом от солнца, стоял столик из чистого серебра. С неба падали пятьсот голых парашютисток.
Потом все вокруг мгновенно переменилось – вместо драгоценного пляжа возник весенний лужок с коровками.
– О-о! – воскликнул Зафод. – Мои бедные головы!
– Продолжим? – спросил Форд.
– Пожалуй.
Все трое сели и перестали обращать внимание на мелькающие вокруг них сцены.
– Если с моим мозгом что-то и сделано, то сотворил это я сам, – начал Зафод. – Причем сварганил это таким образом, чтобы не засветиться на правительственных контрольных тестах. А значит, я сам не должен был ничего знать об этом. Круто, да?
Триллиан и Форд кивнули.
– Что же это за секрет, который я никому не мог доверить: ни Галактическому правительству, ни даже самому себе? Отвечаю: не знаю. Но я пошевелил мозгами и кое о чем, кажется, догадался. Когда я решил баллотироваться в Президенты? Вскоре после смерти Президента Йюдена Вранкса, Помнишь Йюдена, Форд?
– Ну, – ответил Форд. – Тот арктурианский капитан, с которым мы столкнулись, когда были желторотыми юнцами. Классный парень! Вспоминаю, как он дал нам конских каштанов, когда мы ворвались в его мегагрузовоз, и еще заявил, что ты самый поразительный карапуз, которого он видел.
– О чем это вы? – недоуменно спросила Триллиан.
– Давняя история! – махнул рукой Форд. – Времена нашего детства на Бетельгейзе. Бетельгейзские торговые разведчики находили новые рынки, а арктурианцы осуществляли все перевозки между центром Галактики и периферией. А до дурделлийских войн, надо сказать, вовсю свирепствовали космические пираты, и мегагрузовозы приходилось оснащать самыми фантастическими средствами защиты. Словом, крепости, а не корабли, причем огромные – на орбите вокруг планеты затмевали солнце.
И вот юный Зафод решает захватить один такой корабль. На трехдюзном скутере для ближних стратосферных полетов. Псих сумасшедший, представляешь?! А я составил ему компанию: побился об заклад, что ничего у него не выйдет, и решил проследить, чтобы он не вернулся с поддельными доказательствами. Что ж из этого вышло? Сели мы в трехдюзник, который он черт знает как перекроил, за неделю прошли три парсека, ворвались в мегагрузовоз, до сих пор не понимаю, каким образом, пробились на мостик, потрясая игрушечными пистолетами, и потребовали выкуп. Просто невообразимо! Я продул все свои карманные деньги на год вперед. И ради чего? Ради конских каштанов!
– Этот капитан, Йюден Вранкс, оказался своим в доску, – подхватил Зафод. – Накормил нас до отвала, чем душа пожелает, самыми редкими лакомствами, конечно, конских каштанов дал сколько хочешь и телепортировал нас обратно. Прямо в бетельгейзскую государственную тюрьму. Мировой парень. Стал потом Президентом Галактики. – Зафод помолчал. – А незадолго до своей смерти он меня навестил.
– Да? – удивился Форд. – Ты и не заикался.
– Ага.
– Что же он сказал? Зачем он к тебе пришел?
– Он рассказал мне о «Золотом сердце». Это его идея – украсть корабль.
– Его?
– Да, – подтвердил Зафод. – А единственная возможность украсть корабль – присутствовать на церемонии запуска.
Форд сперва замер, затем громко расхохотался.
– Выходит, ты решил стать Президентом ради того, чтобы всего-навсего украсть корабль?
– Именно.
– Но почему? – воскликнул Форд. – В чем его назначение?
– Понятия не имею, – признался Зафод. – Полагаю, если бы я четко представлял себе его назначение – и на черта он мне сдался, – то засветился бы на контрольных тестах и не прошел бы в Президенты. Полагаю, Йюден поведал мне еще много такого, что надежно скрыто в моем подсознании.
– И ты намудрил со своими мозгами лишь потому, что Йюден тебе что-то такое сказал?!
– Он кого хочешь мог уговорить.
– Да, но, Зафод, старина, тебе самому надо беспокоиться о себе!
Зафод пожал плечами.
– И ты не имеешь никакого представления о причинах всего этого? – не унимался Форд.
Зафод надолго задумался.
– Нет, – наконец произнес он. – Я не выдам своих тайн ни словом, ни намеком. Впрочем, – прибавил он после дальнейших размышлений, – это понятно. Я бы себе и на грош не доверился.
Через мгновение последняя планета из каталога растаяла, и они оказались в роскошно обставленной приемной.
– Сейчас мыши вас примут, – объявил высокий магратеец.
Глава 30
– Теперь тебе все известно, – сказал Слартибартфаст, вяло пытаясь навести хоть какой-то порядок в своем кабинете. Он подошел к ближайшей груде, взял сверху один листок, но, не найдя, куда его положить, вернул на прежнее место; груда немедленно рассыпалась. – Пронзительный Интеллектомат спроектировал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.
– А потом пришли вогоны и уничтожили ее за пять минут до завершения программы, – не без горечи продолжил Артур.
– Да, – молвил старец, безнадежно оглядывая комнату. – Десять миллионов лет насмарку! Десять миллионов лет, землянин… Ты можешь представить себе такой огромный период времени?! – Помолчав, он добавил: – Вот вам бюрократия.
– А знаете, – задумчиво проговорил Артур, – это многое объясняет. Всю жизнь я испытывал странное беспричинное чувство, что в мире что-то происходит – что-то большое, даже зловещее, – а от меня это держат в тайне.
Слартибартфаст беспечно махнул рукой:
– Совершенно нормальная паранойя. У кого ее нет?
– Но если все испытывают одно и то же, это же что-то значит? – воскликнул Артур. – Может быть, за пределами известной нам Вселенной…
– Может быть. Какая разница? – остудил его пыл Слартибартфаст. – Может быть, я стар и утомлен, но, по-моему, шансы установить истинные причины происходящего столь абсурдно малы, что лучше не ломать себе голову, а заняться делом. Взгляни на меня, я специалист по береговым линиям, получил премию за Норвегию. – Порывшись в какой-то немыслимой груде, он извлек плексигласовый ящичек с макетом Норвегии. На ящичке было выгравировано его имя. – Вот скажи: есть в этом смысл? – спросил старец. – Лично я его не вижу. Всю свою жизнь я занимался фьордами. На быстротечный миг они вошли в моду, и меня удостоили высшей награды.
Повертев ящичек в руках, он пожал плечами и небрежно отшвырнул его – однако не так уж небрежно, чтобы тот упал не на мягкое.
– Во втором экземпляре Земли, который мы сейчас строим, мне поручили Африку, и, разумеется, я делаю ее с фьордами – люблю их и уверен, что они придают континенту старомодное очарование в стиле барокко. А мне заявляют, что получается недостаточно экваториально. Экваториально!.. – Слартибартфаст горько рассмеялся. – Какое это имеет значение? Наука, конечно, творит чудеса, но счастье куда ценнее правоты.
– Вы разве не счастливы?
– Нет. В том-то и беда.
– Жаль, – сочувственно произнес Артур. – А мне казалось: какой приятный, спокойный образ жизни…
На стене вспыхнула маленькая белая лампочка.
– Пора, – сказал Слартибартфаст. – Мыши ждут. – И открыл дверь, выжидательно глядя на Артура.
Тот в последний раз обвел взглядом комнату, посмотрел на себя, ощутил кожей потную, мятую одежду, в которой еще в четверг утром лежал в грязи перед бульдозером.
– Да, мой образ жизни вряд ли можно назвать спокойным, – прошептал он.
– Прошу прощения? – переспросил старец.
– Пустяки, – ответил Артур. – Шутка.
Глава 31
Известно, что безответственные речи порой недешево обходятся, но мало кто знает, сколь дорого!