Для них это привычная работа, и теперь все является только делом времени.
Передав все дела и линкор Флоту, я вернулся на свою роскошную яхту, нацедил большой стакан шотландского виски – такого нет ни у кого в радиусе двадцати световых лет – и раскурил длинную сигару. Усевшись с комфортом перед экраном, я стал наблюдать за погоней.
Анжелина, наверное, корчилась от боли, делая крутые повороты, чтобы избежать пленения. Перегрузки порядка 15 G могут лишить ее сознания. Но все это интересно, хотя и напрасно, так как они все равно поймали катер в сети через короткое время и скоро ее арестуют. Никто из нас не предполагал, как важна длительность этого времени, пока абордажная команда не ворвалась на катер.
Он, конечно, был пуст.
Только через десять дней мы до конца поняли, что произошло. Это было безжалостно и ужасно, и даже если бы психиатры не подтвердили нам искренность Пепе, я бы все равно поверил ему.
Анжелина все время была на шаг впереди нас. Покинув линкор на катере, она и не пыталась улететь. Вместо этого, на полной скорости она настигла ближайший звездолет, небольшой крейсер, с двенадцатью членами экипажа на борту. Они, конечно, понятия не имели, что произошло на линкоре, так как я еще не давал сигнала общей тревоги. Я должен был сделать это сразу же, как только она убежала, и двенадцать хороших человек остались бы живы.
Мы никогда не узнаем, что она им наговорила, но у них не возникло ни сомнения, ни подозрения. Может быть, что‑нибудь о бегстве от бандитов. В любом случае, она прошла на корабль. Пятеро погибли от ядовитого газа, остальные были застрелены. Мы узнали об этом, когда крейсер был найден совершенно безжизненным, дрейфуя в нескольких парсеках от своего курса. После захвата крейсера она перевела катер на дистанционное управление и стала выполнять с ним различные номера.
Пока мы за ним гонялись, она увела крейсер в хвост погони, а затем исчезла. Дальше ее след терялся, хотя ясно, что она должна была захватить еще один корабль. Что это был за корабль, и где она его нашла, было совершенно неизвестно.
Вернувшись в штаб‑квартиру Корпуса, я пытался все это объяснить всемогущему Инскиппу. Он же смотрел на меня холодными глазами, и получалось так, словно я оправдываюсь.
– Я ведь привел вам линкор и Пепе, – говорил я. – Может быть, после чистки его личность будет жить в мире с самим собой. Анжелина перехитрила меня и сбежала. Не углядел. Но она работает в сто раз лучше, чем эти болваны из Флота!
– Зачем столько эмоций? – сказал Инскипп спокойно. – Никто не обвиняет вас в нарушении долга. вы ведете себя так, как будто у вас нечистая совесть. Вы проделали хорошую работу. Прекрасную работу. Огромную работу... для первого задания...
– Вот вы опять, – взмолился я. – Тычете мне моей совестью. Лучше за ним присматривайте... – я указал на Пепе Перо, сидевшего вблизи нас в ресторане. Он медленно что‑то жевал, бормоча под нос с бессмысленным выражением лица. Из его мозга была стерта старая и внедрена новая личность. Старым осталось только тело Пепе, которое любило Анжелину и украло линкор.
– Психологи работают над новой теорией тела‑личности, – мягко сказал Инскипп, – так почему бы не подержать его здесь под наблюдением? Если в ной личности будут развиваться его криминальные наклонности, это позволит нам завербовать его в Корпус. Что ты о нем думаешь?
– Ничего, – ответил я. – После той резни, которую он устроил для своей подружки, можете делать из него хоть рубленный бифштекс. Но он напоминает мне, что она еще не поймана и находится на свободе. Гуляет и планирует свои преступления. Я хочу найти ее.
– Нет, – возразил Инскипп. – Ты уже спрашивал меня, и я отказал. Этот вопрос сейчас не подлежит обсуждению.
– Но я могу...
– Что ты можешь? – он со злостью посмотрел на меня.
..
– Что ты можешь? – он со злостью посмотрел на меня. – Все офицеры в Галактике имеют ее описание и занимаются ее поисками. Разве ты сейчас сможешь сделать больше, чем сделают они?
– Да, не смогу, – проворчал я. Я отодвинул свою тарелку, встал и сказал как можно естественнее: – Я рассчитываю получить большой графин чего‑нибудь подкрепляющего. Пойду к себе и залью горе.
– Будет тебе графин. И забудь Анжелину. Приходи ко мне в 9.00 утра. Более рассудительным.
– Рабовладелец, – пробубнил я, закрывая дверь и идя по коридору от резиденции Инскиппа. Отойдя так, чтобы меня не было видно, я повернул в сторону космопорта.
Итак, я уже начал пользоваться уроками Анжелины. Если у вас есть план – приводите его в действие немедленно. Не давайте ему залежаться, утратить новизну, позволить другим людям тоже думать о нем. Я сейчас восстал против одного из самых проницательных людей, и уже одна эта мысль доставляла мне удовольствие. Я нарушил приказ Инскиппа, уходя от него из Корпуса. Уходя не в прямом смысле, а только для того, чтобы окончить работу, которую для них начал. Только теперь, очевидно, все придется делать самому.
У меня в комнате лежали инструменты, приспособления и приличная пачка денег. Это здорово пригодилось бы мне теперь. Придется обойтись без этого. К тому времени, когда Инскипп задумается, почему я вдруг согласился с ним, я хочу быть в космосе.
Механик с роботом‑грузчиком готовили космолет на месте старта. Я встал рядом и официальным тоном спросил:
– Это мой корабль?
– Нет, сэр. Это для полного агента Нильсена. Да вот он и сам идет.
– Ну‑ка, сбегай в центральный корпус и проверь управление оттуда.
– Новая работа, Джимми? – спросил Нильсен, подходя ко мне.
Я кивнул, наблюдая за ним.
– То ли новая, то ли старая. А как твой теннис? – я поднял ладонь, изображая ракетку.
– О, с каждым днем все лучше, – ответил он, поворачиваясь к своему кораблю.
– Я научу тебя новому удару, – сказал я, опуская ребро ладони ему на шею. Он беззвучно клюнул носом. Я подхватил его и аккуратно уложил за штабелем каких‑то бочек, не забыв забрать из его ослабевших пальцев коробку с лентами курса.
Пока механик не успел вернуться, я заперся в корабле, вложил курсовую ленту в блок управления и дал запрос на взлет. Прошла цела вечность, пока, наконец, не зажегся зеленый огонек.
И вот я в полете. Как только пусковые ускорители прекратили разгон, я с отверткой в руке набросился на пульт управления. В нем обязательно должен быть дистанционный блок, поскольку все корабли Корпуса должны быть приспособлены для управления с расстояния. Я открыл это во время одного из моих первых тренировочных полетов на одном из таких кораблей, ведь одним из моих положительных качеств всегда была любознательность. Я отсоединил входные и выходные клеммы и перешел в машинный зал.
Может быть, я был излишне подозрителен. Я имел слишком плохое мнение о человечестве. И об Инскиппе, у которого на все была своя точка зрения. Люди более доверчивые, чем я, наверняка бы проигнорировали радиоуправляемый заряд самоликвидации, встроенный в двигатель. Его можно использовать для взрыва корабля в случае его захвата. Я не думал, что они используют это против меня, разве что в исключительном случае. Тем не менее, я решил его обезвредить.
Заряд представлял собой блок из бурмедекса, встроенный в корпус двигателя. Крышка спала легко, и глазам предстала путаница проводов, ведущих к взрывателю с шестигранной головкой, ввинченному в толщу блока. Я обхватил его пальцами, сжал до потемнения в глазах и попытался повернуть. Последним усилием рвущейся плоти и вывихнутых суставов я сдвинул его, а затем освободил. Он повис на своих проводах словно нерв, вырванный из зуба.
И вдруг он взорвался с громким хлопком и облаком густого черного дыма.