Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Так продолжалось четыре года. Нина по своим каналам определила Лолиту в хороший детский садик для одаренных, артистических детей, а Ингу взяла к себе в театр костюмершей с окладом куда более приличным, чем та получала в библиотеке. Все было бы хорошо, если бы не Инга… То ли она на самом деле сошла с ума, то ли помогли лекарства, которыми ее успели основательно отравить в психушке, но Инга с каждым годом становилась все более странной.
Она все чаще говорила о загробной жизни, о том, что ее там ждут, ей в тягость ходить по земле. А разговоры, что она не в состоянии смотреть на свою дочь, добивали Нину.
– Я плохая мать! Я не должна была становиться матерью, я ее чуть не убила. Ты спасла Лолу, ты кормишь нас. Если бы не ты, нас бы уже не было! Зачем я тебе? Ты настоящая мать, а не я. Я – балласт… Мне не следует жить, я только мешаю вам! Каждый раз вспоминаю о своем поступке, когда смотрю на дочь, и это невыносимо!
Попытки вразумить Ингу, успокоить, доказать, что та несет полную чушь, оказались безрезультатными.
– Да и Лола тебя больше любит, я же вижу, – гнула свое Инга. – Я – неинтересная, никчемная женщина, которая никому не нужна, а ты красивая, актриса, личность! У Лолиты глаза загораются, когда она тебя видит. Она каждый день тебя ждет и все время спрашивает: «Когда приедет тетя Нина?» Ты стала для нее центром Вселенной. Девочка словно чувствует, кто ее спас! Это что-то сверхъестественное.
В этих самых умозаключениях Инга дошла до точки, решив поджечь в театре свою соперницу, то есть Нину. И это выглядело не совсем логично, потому что, судя по высказываниям, от нее больше можно было ожидать собственной кончины, но никак не устранения нужного человека.
Она устроила пожар в гримерке, подперев дверь, чтобы актриса не смогла вырваться. А когда ее кинулись ловить, Инга забралась на чердак и с криком «Я свободна!» выбросилась из окна, осуществив то, о чем так долго говорила. Она разбилась насмерть. А вот Озерскую, уже потерявшую сознание от дыма и получившую серьезный ожог руки, все же спасли. Тогда-то она и решила взять Лолу к себе. А когда Лолита подросла, сварливо напоминала, что никогда, ни при каких условиях не хотела брать «эту дрянную девчонку».
– Еще чего! Я же не люблю детей, терпеть их не могу! Но мне ничего не оставалось делать! Я настолько совершенна, что ты влюбилась в меня больше, чем в свою мать, вот в чем ирония! И на меня легла эта чертова ответственность за твою судьбу, – вздыхала она, томно закатив глаза.
– Я всю жизнь слышу, что ты меня не любишь, потому что вообще не способна любить. Только мне все равно, у меня самая замечательная мама на свете, – улыбалась Лолита. – Главное, что я тебя люблю, этого достаточно.
Вроде не биологические родственники, но Лолита и Нина Михайловна даже внешне были похожи, а уж характер Лолита полностью унаследовала от Нины, особенно «стервозность», только возвела ее в высшую степень.
С детства Лолита имела то, чего не было у других детей. Она ходила в лучший садик, училась в лучшей английской школе, а еще посещала театральную студию. Исполнялся любой ее каприз! У нее были самые шикарные платья, самые красивые туфли, шубы из натурального меха уже в четырнадцать лет. Ее привозил в школу личный водитель на «Волге».
Девочка обедала в ресторанах, хотя многие дети даже не знали, что это такое. Целыми днями Лолита пропадала в театре у матери, рано приобщившись к жизни кулис. Подружки безумно завидовали, что у нее такая звездная, богемная мать. Холодильник в доме Озерской всегда ломился от продуктов, а к маме часто захаживали любовники с подарками и разными вкусностями.
Лолита вспоминала свое детство: пропахшая духами квартира, игривый смех Нины Михайловны из спальни, куда Лолите строго-настрого запрещалось заходить. На столе в хрустальной вазе, как правило, шикарные розы, разнообразие закусок: от бутербродов с красной икрой до клубники, которую Лола ела даже зимой. А еще имелась всегда открытая бутылка шампанского. Лоле не надоедало смотреть, как в золотистой жидкости бесконечно поднимались маленькие пузырьки. А потом Лола засыпала прямо за столом, перепачканная клубникой и шоколадом.
Неожиданно объявился отец Лолы, узнав, что его ребенка удочерила богатая актриса. Он стал угрожать Нине, что подаст на нее в суд и заберет у нее девочку. Лоле в то время было десять. Нина привлекла все свои связи, полгода мучилась, таскаясь по инстанциям, но свое право на девочку отстояла. Правда, после нервотрепки у актрисы Нины Озерской периодически, в самый неподходящий момент, стал пропадать голос от нервного спазма гортани. Но она не жалела, что отстояла ребенка, даже ценой собственного здоровья.
Но когда Лолите было двенадцать, случилось кое-что пострашнее. Один из многочисленных любовников Нины стал приставать к перепуганной девочке и чуть ее не изнасиловал. И изнасиловал бы, если бы вовремя не вернувшаяся домой Нина не ударила его хрустальной вазой по голове. Тогда их снова чуть не разлучили.
– Как советская женщина могла вести такой разнузданный образ жизни на глазах у девочки? Да еще и убийство совершить у нее на глазах? У девочки нервный стресс! Есть же какие-то границы! – кричали газетные статьи.
При таком раскладе скрыть аморальное поведение жизни Нине не удалось – дело получило общественный резонанс. Ее осудили по минимуму – на три года, хлопотал известный адвокат, поклонник ее творчества. А потом выпустили досрочно через год.
Лолита все это время провела в интернате. После освобождения Нина Михайловна сильно изменилась. Больше не устраивала оргии, попойки, не приводила в дом мужчин. Впервые в сорок два года она официально вышла замуж за состоятельного ювелира, к тому же коллекционера антиквариата. Все свободное время Нина Михайловна стала проводить с мужем и дочерью, словно наверстывая упущенное, создавая нормальную, крепкую семью.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
– Я? Что? – Олег побледнел, а глазки его противно забегали.
Лолита смотрела на него в остолбенении. И тут Олег выдал фразу, которая поразила ее до глубины души. Он не сказал: «Нет, лучше меня убей!» Или: «Лучше я сам все продам! Да как ты смеешь?! Это моя дорогая, любимая жена, и она не проститутка, она не продается. Я умру, но найду тебе миллион! Тем более что виноват один лишь я!» Олег спросил:
– А весь долг будет списан?
– До копейки. Твоя женщина этого стоит, а еще этого стоит твоя разрушенная жизнь. Так как браку тоже крышка. Так что, дурень, ты себя наказал, это точно, – загоготал Николай.
– Я не согласна. Или меня здесь никто не спрашивает? – сквозь зубы произнесла Лолита. – И вообще, я все еще надеюсь, что это глупая шутка или розыгрыш.
– Шутки заканчиваются, детка, там, где начинаются большие деньги, – ответил Николай, мгновенно убрав улыбку с лица.
И тут Олег обратил свое плаксивое лицо в сторону жены:
– Лолочка, спаси меня. Я виноват, знаю, но это серьезные люди, они шутить не будут. Если он хочет тебя и скостит нам такой долг, оно того стоит. Пожалуйста. Ну что тебе стоит?
Земля ушла из-под ног Лолиты.
– Как ты можешь? Что значит «что тебе стоит?»?! О чем вообще разговор?! Я не ожидала от тебя! Мразь! Как ты можешь просить меня о таком?!
– Дорогая, это огромные деньги. – Похоже, Олег больше ни о чем не мог думать.
– Подлец! – заплакала Лола.
– Дурочка, они все равно нас не отпустят просто так. Переспи с ним, а я тебе никогда это не вспомню! Будем счастливо жить дальше!
– Счастливо?! Подлец! Не вспомнит он! А я забуду?
– Интересно за вами наблюдать. Мне все больше и больше нравится. Спасибо за крутое шоу! – заржал Николай. – Ну-ка, ребятки, берем красотку и ведем прямиком в апартаменты!
Двое бритоголовых мужиков приблизились к Лолите. Ей стало страшно до жути. Она побежала от них куда глаза глядят.
– Стой! Куда это? Вот ведь лань строптивая! Держите ее! – закричал Николай. – Надо же, эта дуреха думает, что убежит от меня! Ничего, так даже интереснее…
Лола услышала топот ног за спиной и грязные матюги. Она прибавила скорости, но драпать на каблуках от здоровых мужиков, хоть и пьяных, – затея мертворожденная. Ее грубо схватили цепкие руки.
– Куда собралась?! Стоять!
– Отпустите меня! – закричала Лолита. – Уберите лапы, уроды!
Мужики поволокли ее назад. Лолита орала, сопротивлялась, извивалась всем телом, пытаясь выскользнуть из сильных рук.
– Что ж… Если не получится сопроводить мою дорогую женщину ко мне по-хорошему, значит, тащите волоком, – велел Николай, вытаскивая что-то, застрявшее между зубами, мизинцем и тут же съедая это. – Только личико не попортите, я за него дорого заплатил!
– Отпустите! Нет! Я буду жаловаться! Сволочи, что вы делаете?! Я не хочу! Не смейте! – кричала Лолита из последних сил.
– Дорогая моя, не надо, ну, пожалуйста! – блеял Олег. – Его не упросишь… Лучше не сопротивляйся.
– Ах ты сволочь! Еще скажи, в каких позах мне лечь спать с этой свиньей! Может, и свечку нам подержишь? – с ненавистью ожгла взглядом мужа Лолита.
Николай смеялся в голос.
– А она мне все больше нравится! После того как сам попользую, ребятам передам и за каждого буду долг списывать. Как тебе, Олежек? А если много охотников найдется, так еще и заработаешь на ней. Как тебе такая перспектива, Олег Васильевич? – с ехидцей поинтересовался Николай.
Лолита билась в руках отморозков. Они протащили ее почти волоком в коттедж и кинули на кровать.
– Да заткнись уже ты! А то дам по губам, чтобы не вопила без толку! – сказал один бандит.
– Вы что делаете?! Это преступление! Остановитесь! Вас посадят!
Подручный Николая внимательно посмотрел на Лолиту и очень медленно и от этого не менее доходчиво произнес:
– Ты не совсем понимаешь, девочка. Хорошо, если ты останешься жива с муженьком. Это в лучшем случае. И мой тебе совет: смени гнев на милость, так всем лучше будет.
Глава 12
Парни ушли, оставив Лолиту взаперти. Она заметалась ко комнате с отчаянием загнанного в угол животного. Естественно, все ее попытки выбраться оказались тщетными.
Окно не открывалось, похоже, фрамуга прикреплена намертво. А вот дверь в комнату распахнулась, и вошел Николай, своей грузной фигурой сразу заполнив половину пространства. Он закрыл за собой дверь и потер руки.
– Ну, здравствуй, душа моя! Надеюсь, ты будешь хорошей девочкой? Раздевайся!
В голове у Лолиты царил полный хаос.
– Не подходи ко мне! Не смей! Это изнасилование, – шарахнулась от него Лолита.
– Заткнись! Я и выпороть могу. – Николай притянул к себе Лолиту, тут же подмял ее хрупкое тело под себя и повалил на кровать. – Расслабься, тебе не от кого ждать помощи! Твой любящий муженек продал тебя нам как продажную девку, – шептал он, тыкаясь слюнявыми толстыми губами в шею, щеки, пытаясь попасть в губы. – Тише, тише, голубка… Я люблю, когда надо применять силу. Мне проститутки не нравятся, их ласки приелись, а вот тобой воспользуюсь! И я с тобой справлюсь!
– Нет… Нет! – кричала и плакала Лолита, но физически не могла противостоять огромному борову.
Ее тело просто сплющилось под тяжестью, силой, похотью и злом, да что там говорить – конкретным преступлением.
В дверь постучали, затем сильно забарабанили.
– Ну что там такое?! – тяжело дыша, недовольно рыкнул Николай.
– Шампанское, девушке расслабиться надо, – ответили с той стороны.
– Не требуется… Хотя все может быть. – Николай на секунду отпустил рыдающую Лолиту и открыл дверь. – Только поможешь мне ее подержать и влить бутылку шампанского в горло. Немного расслабится, и тело помягче станет, податливее!