Дверь распахнулась и — Боже милосердный! — у меня перестало биться сердце. Да что там сердце! Я чуть челюсть на парту не выронила, вытаращив глаза, как последняя идиотка. Это был самый классный парень, которого и когда-либо видела. Высокий, стройный, с темными и восхитительно волнистыми, как у Супермена, волосами! У него были потрясающие ослепительно-синие глаза и…
Нет, только не это! Черт возьми. Черт! Черт! Черт! Это был тот самый тип, которого я видела в коридоре.
— Входи, Эрик. Ты, как всегда, пунктуален. Мы сгораем от нетерпения, мечтая насладиться твоим исполнением.
Профессор Нолан обернулась к классу.
— Большинство из вас хорошо знакомо с нашим Эриком Найтом. Сейчас он учится на пятой ступени, а в прошлом году стал победителем проходившего в Лондоне Международного конкурса чтецов, в котором приняли участие представители всех Домов Ночи. Кроме того, своим исполнением партии Тони в нашей постановке «Вестсайдской истории» Эрик произвел настоящий фурор в Голливуде и на Бродвее. Итак, мы тебя слушаем, Эрик! — сияя от удовольствия, закончила профессор Нолан.
Я будто превратилась в заводную куклу. Руки мои сами собой поднялись вверх, и я горячо захлопала вместе с остальным классом. Эрик одарил нас ослепительной улыбкой и уверенно поднялся на небольшую сцену, расположенную в центре зала.
— Привет. Как дела?
Он обращался прямо ко мне. Врубаетесь? Именно ко мне! Я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки.
— На первый взгляд кажется, что читать монолог очень трудно и страшно, но я дам вам один небольшой совет. Представьте, что вы на сцене вместе с другими актерами. Обманите себя, забудьте о том, что вы совсем одни, как сейчас я…
Он начал читать монолог из «Отелло». Честно признаюсь, я знала об этой пьесе только то, что она считается одной из величайших трагедий Шекспира.
Читал Эрик просто потрясающе. Как я уже говорила, он был высоким и худощавым, под два метра ростом, но когда заговорил, вдруг стал казаться крупнее, старше и… мощнее. Голос его зазвучал на октаву ниже и приобрел какой-то незнакомый мне акцент. Фантастические синие глаза Эрика превратились в узкие щелки, а имя Дездемоны он произносил будто молитву. Я поняла, что герой любит ее всем сердцем, еще до того как прозвучали заключительные строки:
Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах, А мне она — сочувствием своим.
Когда Эрик произнес эти строки, глаза наши встретились, и так же, как в тот раз и темном коридоре, мне вдруг показалось будто мы в аудитории одни, одни в целом мире.
Где-то в глубине моего тела возникла дрожь, я узнала ее, потому что успела уже дважды испытать с тех пор как меня Пометили. Но если прежде эту дрожь вызвал запах крови, то теперь крови не было. Был только Эрик. А он закончил монолог, улыбнулся, прижал пальцы к губам, словно посылая мне воздушный поцелуй, и поклонился.
Все захлопали как сумасшедшие, и я тоже. Честное слово. Просто не могла удержаться. — Ну вот, теперь вам понятно, что такое настоящее чтение, — сказала профессор Нолан. — Так, минуточку внимания. В красном шкафу, у задней стены аудитории, вас ждут сборники знаменитых монологов. Ваша задача — выбрать тот, что затронет вашу душу, покажется важным и интересным лично для вас. Я буду ходить между рядами и отвечать на ваши вопросы. Когда вы определитесь с монологами, мы вместе подготовимся к выступлению. — Она одарила нас всех деловитой улыбкой, кивнула и взмахнула рукой, направляя к груде сборников.
С пылающими щеками, задыхаясь от волнения, я кое-как встала и вместе с остальными побрела к шкафам, бросая через плечо косые взгляды на Эрика. Он — к сожалению! — уже уходил из класса, но перед выходом вдруг обернулся и заметил, что я на него смотрю. Я вспыхнула до кончиков пяток (опять!).
Эрик встретился со мной взглядом и улыбнулся мне (опять!). А потом вышел.
— Он такой милый, — шепнул мне кто-то на ухо.
Я обернулась и с изумлением заметила, как Примерная Ученица Элизабет провожает Эрика тоскующим взглядом.
— У него есть подружка? — спросила я, как полная дура.
— Только в моих мечтах, — ответила Элизабет. — Поговаривали, будто раньше он встречался с Афродитой, но я здесь уже несколько месяцев, а между ними все закончилось еще до этого. На, держи, — она протянула мне кипу книг. — Кстати, меня зовут Элизабет. Просто Элизабет, без фамилии.
Я вопросительно уставилась на нее. Она тяжело вздохнула.
— Моя фамилия Титсворт. Можешь себе представить? Когда я сюда приехала, и моя наставница сказала, что я могу взять себе любое имя, я первым делом решила избавиться от дурацкой фамилии. Я долго ломала голову, какую же выбрать, и эти размышления совершенно меня измучили. Поэтому я оставила себе только имя, без фамилии. — «Просто Элизабет» снова вздохнула.
— Приятно познакомиться, — сказала я. Что и говорить, тут попадались очень странные кадры.
— Взаимно, — ответила Элизабет, когда мы вернулись за парты. — Кстати, Эрик на тебя смотрел.
— Да он на всех смотрел, — пожала я плеча ми я, чувствуя, как мое лицо снова предательски заливается краской.
— Так-то оно так, но на тебя он смотрел по-настоящему. — Она усмехнулась и добавила: — Кстати, твоя Метка выглядит просто классно.
— Спасибо.
Ну да, так я ей и поверила! Представляю, как дико должна смотреться синяя Метка на моей свекольно-красной физиономии!
— Какие-нибудь трудности с выбором, Зои? — вопрос профессора Нолан заставил меня подскочить от неожиданности.
— Нет, профессор Нолан. В старой школе я занималась в драмкружке и уже работала с монологами, — Прекрасно! Обязательно обратись ко мне, если понадобится помощь в проработке сцены или характера.
Она ласково потрепала меня по руке и проследовала дальше. Я открыла первую попавшуюся книгу и принялась перелистывать страницы в безуспешной попытке забыть об Эрике и сосредоточиться на монологах.
Он действительно на меня смотрел. Но почему? Может, догадался, что это я была в коридоре? Но какое ему до меня дело? И вообще, разве мне самой нужен парень, занимающийся всякими гадостями с этой мерзкой Афродитой? Разумеется, нет! Не собираюсь подбирать объедки этой стервы… А может, его просто заинтересовала моя Метка, как и всех в этой школе?
Нет, не похоже… Все-таки он смотрел именно на меня. И мне это понравилось.
Я рассеянно опустила глаза в книгу. Она была открыта на разделе «Женские драматические монологи». Первый же монолог был из комедии Хосе Эчегарая «Всегда смешна».
Пожалуй, это был знак.
ГЛАВА 13
В кабинет литературы я нашла дорогу сама. Вообще-то, эта аудитория находилась рядом с кабинетом Неферет, но нее равно я чувствовала себя заметно увереннее и была рада, что не пришлось спрашивать дорогу, как беспомощной новенькой дурочке.
— Зои! Иди сюда, мы заняли тебе местечко! — завопила Стиви Рей, едва я переступила порог.
Она сидела рядом с Дэмьеном и подскакивалa на месте от восторга, так напоминая счастливого щенка, что я невольно улыбнулась.
— Ну, рассказывай скорее! Как драмстудия? Тебе понравилось? Ты видела профессора Нолан? Правда, у нее классная татуировка? Похожа на маску, да?
Дэмьен терпеливо взял ее за руку:
— А теперь выдохни и позволь Зои ответить.
— Ой, прости, — смущенно улыбнулась моя соседка.
— Кажется, тату у Нолан действительно крутая, — сказала я.
— Кажется?
— Понимаешь, я плохо ее рассмотрела. Отвлеклась.
— На что же? — спросила Стиви Рей и тут же грозно сузила глаза. — Все ясно! Кто-то опять рассматривал твою Метку? Ох, Зои, иногда люди бывают такими придурками!
— Нет-нет, дело не в этом! Даже наоборот. Элизабет, которая Просто Элизабет, например, сказала, что ей нравится моя Метка. Я отвлеклась не из-за этого, а потому…
Я почувствовала, как мои щеки предательски запылали. Сначала я хотела осторожно расспросить ребят об Эрике, потом засомневалась. Можно ли рассказать им об эпизоде в коридоре?
Дэмьен мгновенно насторожился и впился в меня взглядом.
— Чувствую сладкий запах сплетни. Ну-ка, ну-ка, детка? Ты отвлеклась потому что что-о-о-о? — вопросительно протянул он.
— Ладно, ладно, признаюсь. Скажу всего два слова: Эрик Найт.
Стиви Рей разинула рот, а Дэмьен изобразил обморок, из которого его вывело появление профессора Пентисилеи.
— Потом расскажешь, — еле слышно прошептала Стиви Рей.
— Во всех подробностях! — добавил Дэмьен.
Я ответила им невинной улыбкой. Было приятно сознавать, что простое упоминание имени Эрика лишит их покоя на целый час.
Урок литературы оказался совершенно не Таким, каким я себе представляла. Начать с того, что я никогда в жизни не видела такой странной аудитории.
Все стены здесь были завешены потрясающими плакатами и картинами, подозрительно напоминавшими подлинники. С потолка свисали бесчисленные ловушки для ветра и переливающиеся хрустальные подвески. Профессор Пентисилея (чье имя, как я только что узнала на Вампирской социологии, восходило к знаменитой царице амазонок), которую здесь называли просто «профессор Пи», казалась сошедшей с экрана телевизора (прямиком с канала научной и околонаучной фантастики).
У нее были очень длинные светло-рыжие полосы, огромные карие глаза и роскошные формы, наверняка сводившие с ума всех здешних парней (впрочем, им не так уж много нужно, чтобы сойти с ума). Татуировка, представлявшая собой изысканное переплетение кельтских мотивов, изящно обрамляла высокие скулы профессора Пи, еще более подчеркивая их выразительность.
Преподаватель литературы была одета в стильные черные брюки и великолепный шелковый вязаный кардиган цвета зеленого мха с вышитой на нем эмблемой, которую я уже видела на груди Неферет. Я задумалась (на этот раз не об Эрике) и вспомнила, что точно такая же эмблема была и на блузке профессора Нолан. Характерно, что я этого даже не заметила…
— Я родилась в апреле 1902 года, — начала профессор Пентисилея, и все вылупились на нее во все глаза. Честное слово, этой роскошной женщине никак нельзя было дать больше тридцати! — В апреле 1912 мне было ровно десять, и я отлично помню случившуюся тогда трагедию. О чем именно я говорю? Какие есть идеи?
Я сразу догадалась, что она имеет в виду. Не поймите меня неправильно, я вовсе не законченная ботанша и не особая любительница истории.
Дело в том, что в детстве я была до жути влюблена в Леонардо Ди Каприо, и на двенадцатилетие мама подарила мне полную коллекцию его фильмов на DVD. Этот фильм я знала от корки до корки, то есть от тиров до титров, и некоторые сцены до сих пор помнила наизусть. (Стыдно признаться, сколько раз я обливалась слезами, глядя, как он соскальзывал с плота и, как божественное эскимо, медленно-медленно уходил на дно!)
Я огляделась по сторонам. Кажется, никто и не догадывался, о чем идет речь, поэтому, вздохнув, подняла руку.
Профессор Пи с улыбкой кивнула мне.
— Слушаем тебя, Зои Редберд.
— В апреле 1912 года погиб «Титаник». Поздним вечером, 14 апреля, он столкнулся с айсбергом и через несколько часов затонул.
Я слышала, как за моей спиной восхищенно цокнул языком Дэмьен, а Стиви Рей тихонько ахнула. Черт побери, неужели до этого я выглядела настолько дурой, что мой правильный ответ смог поразить их как гром среди ясного неба?