Счастливица Стиви Рей, которая могла спать хоть стоя на голове во время снежного бурана, сладко посапывала во сне. Кошка Нала тихонько урчала на моей подушке. Ворчать она перестала, но с некоторых пор начата еле слышно похрапывать.
Ох, не нравится мне это! В последнее время Нала ужасно много чихает, надо бы проверить, нет ли у нее какой-нибудь аллергии. Впрочем, скорее всего, Нала совершенно здорова, а все дело в моих нервах. Она просто толстая, как раскормленная индюшка. Нет, правда, она такая пузатая, что похожа на сумчатую кошку, которая носит на брюхе целый выводок малышей! Вот от этого она и сопит, бедняжка! Ей просто тяжело таскать свою тяжелую тушку.
Я закрыла глаза и начала считать овец. Говорят, это помогает. Вот сейчас и проверим. Я старательно представила себе зеленый лужок и невысокие деревянные воротца. Потом вообразила целое стадо хорошеньких пушистых овечек и заставила их прыгать через ворота. (Кажется, так считают овных совец? Или сонных овец? Хотя, это еще вопрос, кто из нас сонный…)
Овца под номером 56 начала слегка расплываться у меня перед глазами, и я провалилась в неспокойный сон…
Что за странная овца? Зачем она нацепила на себя красно-белую форму «Юниона»? Разве она умеет играть в футбол? Хорошенькая пастушка помогала овцам перепрыгивать через ворота (которые вдруг стали странно напоминать футбольные), а я медленно парила над полем, словно Супермен без плаща.
Пастушка стояла ко мне спиной, но я видела, что она высокая и очень красивая. У нее были густые рыжие волосы до пояса. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд, пастушка обернулась, и я увидела ее огромные зеленые глаза цвета мха. Я засмеялась. Ну конечно! Даже во сне Неферет продолжала командовать парадом! Я помахала ей рукой, но вместо того, чтобы помахать мне в ответ, Неферет вдруг угрожающе прищурила глаза и отвернулась.
В следующий миг она с диким звериным рычанием схватила овцу в красно-белой форме «Юниона», подняла в воздух и распорола ей глотку одним быстрым уверенным движением своих неестественно длинных, изогнутых ногтей. Потом прильнула лицом к раскрытой ране и принялась пить хлещущую кровь.
Я хотела закричать от ужаса, но не смогла. Какая-то непреодолимая сила тянула меня к Неферет. Я хотела отвернуться, но тоже не могла… Потом тело овцы вдруг заколыхалось и забурлило, как вода в кастрюле. Миг спустя передо мной была уже не овца. Крис Форд смотрел на меня широко открытыми мертвыми глазами, в которых застыл упрек.
Я поперхнулась криком и оторвала взгляд от его лица, я не хотела смотреть на эту жуткую сцену, но видение поймало меня в ловушку и не позволяло спастись.
Потому что это уже не Неферет с жадностью захлебывалась кровью из разорванного горла Криса. Это был Лорен Блейк. Это его темные глаза улыбались мне поверх хлещущей красной струи. Я не могла отвести взгляда, я смотрела… смотрела… смотрела.
Внезапно мое спящее тело задрожало, отозвавшись на знакомый голос, плывущий ко мне в шелесте ветерка. Первый звук был настолько тих, что я ничего не расслышала, но когда Лорен допил последнюю каплю крови Криса, слова вдруг стали не только слышимы, но и видимы. Они кружились вокруг меня в воздухе, и я узнала этот серебристый свет и серебряный голос.
«…Помни — тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несет добро».
Я открыла глаза и села на кровати, тяжело дыша. Сердце мое бешено колотилось, меня подташнивало, в висках стучали молоточки. Я посмотрела на часы и едва не застонала в голос. Половина первого! Я проспала всего два часа, неудивительно, что мне так хреново.
Тихонько, чтобы не разбудить Стиви Рей, я выбралась из постели, прошлепала в ванную и плеснула в лицо холодной водой, чтобы прогнать сонливость. Если бы так же просто можно было прогнать поселившееся у меня в душе тоскливое предчувствие беды!
Нечего было и думать о том, чтобы попробовать уснуть еще раз. При одном взгляде на кровать у меня мороз пробегал по коже. Я тихонько подошла к окну, отодвинула тяжелую штору и выглянула наружу. Там было сыро и сумрачно. Низкие тучи скрыли солнце, и унылый серый дождик сеялся из туч, размывая очертания пейзажа. Погода настолько соответствовала моему настроению, что даже дневной свет меня сегодня не раздражал.
Когда я в последний раз выходила на улицу при свете дня? Я задумалась над этим и с удивлением поняла, что впервые за целый месяц смотрю на рассвет. Это была неприятная мысль. Я поежилась и вдруг поняла, что больше не могу ни минуты оставаться взаперти. У меня началась настоящая клаустрофобия. Я чувствовала себя как в тюрьме, как в склепе, как в гробу .
Отвернувшись от окна, я снова бросилась в ванную и схватила стеклянный флакон с консилером, специально разработанным для того, чтобы скрывать татуировки недолеток.
Когда я впервые очутилась в Доме Ночи, меня не на шутку испугала мысль о том, что я никогда не встречала вампиров-недолеток. Разумеется, я тут же решила, что их держат тут взаперти и никогда не выпускают за школьную стену. На самом деле это оказалось полной ерундой.
Недолетки в Доме Ночи пользовались достаточной свободой, им охотно разрешали выходить в город, но при условии соблюдения двух основных правил. Правило номер один — мы должны были скрывать свою Метку и не надевать никакой одежды с эмблемой Дома Ночи.
Второе (и самое главное) правило требовало, чтобы недолетка всегда находился поблизости от взрослых вампиров. На первый взгляд это кажется странным, но на самом деле все очень серьезно. Наверное, вы уже и сами поняли, что процесс Превращения из человека в вампира очень сложен и до конца не изучен, даже самая крутая современная наука до сих пор не может сказать о нем почти ничего определенного.
Есть только одна многократно доказанная закономерность — если недолетка оказывается лишен контакта со взрослыми вампирами, процесс Превращения катастрофично ускоряется, и недолетка погибает. К сожалению, это как раз то правило, из которого не бывает исключений.
Вот почему взрослые разрешают нам покидать школу, ездить в кино или за покупками только при условии, что мы будем отсутствовать не больше нескольких часов. В противном случае в программе наступает какой-то таинственный сбой, организм недолетки отвергает Превращение, и наступает смерть.
Так что нет ничего удивительного в том, что в обычной жизни я почти не встречала недолеток. Возможно, я их видела, но, во-первых, они скрывали свои Метки, а во-вторых, у них не было времени слоняться без дела и зависать в разных местах, как привыкла делать нормальная человеческая молодежь.
Недолетки на свободе всегда спешат и всегда слишком заняты. Они знают, что в запасе у них всего несколько часов, поэтому не склонны разбрасываться и суетиться по пустякам.
Что касается требования скрывать свою принадлежность к Дому Ночи, то оно тоже оправдано. Мы маскируемся совсем не для того, чтобы спрятаться среди людей и тайком шпионить за ними, как думают наши недоброжелатели. Дело в том, что перемирие между людьми и вампирами слишком непрочно, чтобы подвергать его дополнительному риску. Новость о том, что недолетки выходят за стены интерната, ходят в кафе, магазины и кинотеатры, как все нормальные ребята, может вызвать нежелательный ажиотаж и волну паники.
Могу себе представить, какой вой поднимут недалекие и ограниченные люди, вроде моего злотчима Джона! Да он будет на каждом углу горланить о бандах недолеток, совершающих все мыслимые преступления и правонарушения! Он же такой гад, с него станется! Беда в том, что Джон не один такой. Люди нас боятся, и с этим приходится считаться. Вот и получается, что никакую предосторожность нельзя считать излишней.
Я решительно выдавила на руку щедрую каплю консилера и размазала его по синей Метке, выдававшей мою принадлежность к миру Ночи. Просто поразительно, с какой легкостью этот крем скрывал татуировку! Вскоре на моем лице не осталось и следа от синего полумесяца и красивых завитков, обрамлявших глаза. Из зеркала на меня смотрела прежняя Зои, и я даже слегка растерялась, не зная, как к ней относиться.
Нет, я, конечно, понимала, что произошедшие во мне изменения не исчерпываются синими татуировками, но отсутствие Метки Никс произвело на меня очень странное впечатление. Я оказалась совершенно не готова к неожиданному чувству утраты, которое оно во мне вызвало.
Теперь- то я знаю, что это чувство было не случайным. Если бы у меня хватило ума прислушаться к нему, я бы просто смыла консилер с лица, взяла с полки книгу и отправилась в постель.
Но ничего этого я не сделала. Я только покачала головой и шепотом сказала своему отражению: «Ты выглядишь совсем девчонкой!» После этого вышла из ванной, подошла к шкафу (на цыпочках, разумеется, потому что если бы Стиви Рей проснулась, она бы ни за что не отпустила меня одну) и вытащила из ящика свой любимый худик с боргами, сунула ноги в удобные черные «найки» и нацепила бейсболку с логотипом Оклахомского университета. Крутые солнцезащитные очки «Миу Джим» на нос — и я готова к выходу. Я схватила со столика свою сумочку-клатч и поспешно выскочила за дверь, не дав себе времени передумать и остаться. Как впоследствии выяснилось — совершенно напрасно.
В холле никого не было. Я открыла дверь и (делала глубокий вдох, чтобы успокоиться перед выходом наружу.
Вы уже знаете, что все эти бредни типа «если-солнечный-луч-коснется-тела-вампира-он-умрет-и-страшных-мучениях» не имеют ничего общего с действительностью? Мы не умираем от солнца, но оно причиняет нам жуткую боль. Даже я, вся из себя такая крутая и особенная недолетка, сразу почувствовала себя хреново, и только усилием воли заставила себя сойти с крыльца и шагнуть под моросящий дождик.
Территория школы выглядела пустынной. На мокрых аллеях, разбегавшихся во все стороны от главного здания, не было видно ни души, парковка тоже пустовала. Мой винтажный «фольксваген»-жук 1966 года выглядел смешным бедным родственником среди крутых и навороченных вампирских тачек. Надежный старый движок разок чихнул, а потом завелся и тихонько зажужжал, как новенький.
Я нажала на кнопку пульта, который Неферет вручила мне после того, как бабушка привезла мне мою машинку, открыла ворота и выехала из гаража. Кованые школьные ворота бесшумно распахнулись передо мной.
Несмотря на то, что далее дохлый свет сырого пасмурного утра раздражал мои глаза и вызывал у меня кожный зуд, стоило мне выехать за ворога, как мое настроение заметно улучшилось.
Только не подумайте, будто я ненавидела Дом Ночи и мечтала вырваться из него! Совсем нет.
Наоборот, за этот месяц интернат и друзья стали мне настоящим домом и семьей. Просто сегодня мне хотелось чего-то другого. Мне необходимо было снова почувствовать себя обыкновенной девчонкой, такой, как месяц назад, когда моей самой большой проблемой была предстоящая контрольная по геометрии, а единственным ценным даром считалось умение откапывать на распродаже самые крутые туфли.
Кстати о туфлях… Почему бы не прошвырнуться по магазинам? Всего в миле от Дома Ночи находилась знаменитая, площадь Утика, где был мой любимый магазин «Американ Игл». С тех пор как меня Пометили, в моем гардеробе стали преобладать излишне мрачные тона — черный, лиловый, темно-синий. Эта гамма действовала мне на нервы. Пожалуй, мне не помешает какой-нибудь миленький ярко-красный свитерок! Да, это как раз то, что нужно.