– Нет, успокойтесь, – сказал Камиль. – Я обращаюсь в данный момент к профессору.
Отношения между людьми часто напоминают железнодорожные линии. Когда рельсы расходятся и удаляются друг от друга, нужно дождаться перевода стрелки, и тогда удастся снова направить их на параллельные пути. Балланже показалось, что его обвиняют. Камиль предложил перевести стрелки.
– Возможно, вы слышали об этом деле. Ноябрь две тысячи первого года, Трамбле-ан-Франс.
– Я мало читаю газеты, – бросил Балланже.
Камиль чувствовал, что тот весь напрягся на своем стуле.
– Не понимаю, что у меня может быть общего с двумя…
– Абсолютно ничего, господин Балланже, успокойтесь. Я обратился к вам, потому что данные преступления могут быть связаны – разумеется, это только гипотеза – с преступлениями из детективной литературы.
– То есть?
– Мы ничего в точности не знаем. Преступление в Трамбле странным образом похоже на то, которое описал Джеймс Эллрой в «Черной Далии».
– Оригинально!
Камиль не знал, чего было больше в реакции Балланже: облегчения или удивления.
– Вам знакома эта книга?
– Разумеется. И… что заставляет вас думать…
– Мне довольно сложно говорить о деталях расследования. Согласно нашей гипотезе, эти два дела связаны. Поскольку первое преступление, судя по всему, было непосредственно навеяно книгой Джеймса Эллроя, мы задались вопросом, не были ли и другие…
–…взяты из других книг Эллроя!
– Нет, мы проверили, ничего подобного. Нет, я думаю, что другие преступления могли быть позаимствованы из других книг. Необязательно Эллроя.
Балланже снова уперся локтями в колени. Он положил подбородок на ладонь и уставился в пол:
– И вы спрашиваете меня…
– Не буду скрывать, господин Балланже, я не большой поклонник детективного жанра. Мои познания в этой области скорее… скудные. Я ищу кого-то, кто смог бы мне помочь, и вот подумал о вас.
– Почему я? – спросил Балланже.
– Из-за вашей книги о «Черной серии». Я подумал, что, может быть…
– О, – бросил Балланже, – это старая вещица. Надо будет ее подправить. С тех пор многое переменилось.
– Вы можете нам помочь?
Балланже почесал подбородок. У него был смущенный вид врача, который вынужден сообщить дурную новость.
– Не знаю, посещали ли вы университет, господин…
– Верховен. Да, я заканчивал юридический в Сорбонне. Признаюсь, давненько это было.
– О, некоторые вещи не меняются даже со временем. Все мы остаемся специалистами.
– Именно поэтому я здесь.
– Я не совсем то хотел сказать… Я специализируюсь на детективной литературе. Это весьма обширная область. Мои исследования касаются тематики романов «Черной серии». И только «Черной серии». Я даже ограничился первой тысячей номеров, чтоб вам было понятно… Их я знаю очень хорошо, но речь все же идет только о тысяче книг жанра, насчитывающего несколько миллионов томов. Изучение детективной тематики, разумеется, повлекло некоторые вылазки за рамки «Черной серии». Джеймс Эллрой, о котором вы говорите, не издавался в той подборке, которая является предметом моих исследований, он не принадлежит – или пока еще не принадлежит – к классикам жанра. Я знаком с ним, то есть я его читал, но не могу претендовать на звание специалиста…
Камиль почувствовал раздражение. Балланже изъяснялся книжным языком, стремясь объяснить, что читал недостаточно много.
– А можно яснее? – спросил Камиль.
– А можно яснее? – спросил Камиль.
Балланже бросил на него взгляд – раздражение, смешанное с изумлением, – который он наверняка приберегал для самых отсталых своих студентов:
– Пожалуйста. Если дела, о которых вы говорите, имеют отношение к изучаемым мною текстам, возможно, я смогу вам помочь. Учтите, это весьма ограниченная область.
Скверный прикуп. Камиль порылся во внутреннем кармане пиджака, вытащил два сложенных листка и протянул их Балланже:
– Вы найдете здесь краткое описание дела, о котором я говорил. Если бы вы глянули, кто знает…
Балланже взял листки, развернул их, решил отложить чтение на потом и убрал в карман.
В этот момент телефон Камиля завибрировал.
– Вы меня извините? – спросил он и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку.
Это был Луи. Камиль поспешно достал из кармана блокнот и набросал несколько знаков, понятных только ему.
– Встретимся там, – бросил он почти сразу.
Потом резко встал. Захваченный врасплох Балланже тоже вскочил, словно его дернуло током.
– Боюсь, господин Балланже, – сказал Камиль, направляясь к двери, – что зря вас побеспокоил…
– А… – пробормотал Балланже с неожиданным разочарованием. – Это было не то?
Камиль повернулся к нему. В голову ему пришла одна идея.
– Очень может быть, – протянул он, как если бы эта мысль внезапно его огорчила, – что мне придется обратиться к вам в самом ближайшем времени.
В такси, по дороге в центр Парижа, Камиль спросил себя, прочел ли он тысячу книг за всю свою жизнь. Попытался прикинуть хотя бы приблизительно, исходя из двадцати книг в год (в хороший год), округлил до четырех сотен и некоторое время горько размышлял о скудости своего культурного багажа.
Это было издание карманного формата.