– Вы не закрыты?
– Закрыты, но я часто прихожу в понедельник из-за всякой административной работы.
Камиль глянул на часы:
– Можно встретиться с вами буквально на несколько минут?
– Сегодня понедельник. Магазин закрыт.
Голос хозяина был не то чтобы нетерпеливым. Тон чисто профессиональный, непосредственный. Полиции здесь уделялось не больше внимания, чем обычному клиенту. Говоря яснее, в книжном магазине Лезажа не полиция олицетворяла закон.
– Но вы же там… – сделал попытку Камиль.
– Да, и я вас слушаю.
– Я бы предпочел повидаться.
– Если только недолго, – уступил Лезаж после недолгого колебания, – я могу вам открыть на несколько минут.
Камилю достаточно было пару раз стукнуть указательным пальцем в железные жалюзи, и на пороге соседней двери возникла фигура хозяина. Мужчины обменялись быстрым рукопожатием и вошли в магазин, боковая дверь которого вела прямо в коридор соседнего дома.
В полутьме магазин выглядел мрачно, почти угрожающе. Этажерки, маленький письменный стол хозяина, притулившийся под лестницей, стопки книг и даже вешалка приобретали в приглушенном свете фантастические контуры. Лезаж зажег пару ламп. На взгляд Камиля, ничего не изменилось. Без света с улицы помещение сохраняло таинственную и давящую атмосферу. Логовище.
– Я улетаю в Шотландию, – сказал Камиль, не дав себе времени подумать.
Машинально он посмотрел на часы.
Лезаж спокойно глянул на него, не говоря ни слова, и приподнял брови в знак недоумения.
– Ну что ж, приятного вам отпуска, – наконец выговорил он.
– Нет, я еду в командировку.
– А, тогда другое дело, конечно.
Тон книготорговца вдруг стал очень холоден. Он отвернулся, сделав вид, будто рассеянно перекладывает что-то на столе, как если бы Камиля здесь не было.
– И… чтобы объявить мне это, вы и…
– Задушена молодая женщина, лет двадцати, – ответил Камиль.
– Простите? – не понял Лезаж.
– Тело нашли в парке.
– Бывает…
Камиль сжал челюсти. Этот торговец начал здорово его раздражать и наверняка сам это чувствовал.
– Я не очень понимаю…
– Я подумал, может, и это дело вам что-нибудь напомнит, – объяснил Камиль, заставляя себя проявить терпение.
– Послушайте, майор, – заговорил Лезаж, надвигаясь на него, – у вас своя работа, у меня своя. Прочтя о том, что произошло в Курбевуа, я без труда обнаружил сходство с книгой Брета Истона Эллиса. Мне показалось естественным сообщить вам, но на этом мое «сотрудничество» с полицией заканчивается. Я, видите ли, продавец книг, а не полицейский. И не имею ни малейшего желания менять профессию.
– И это должно означать…
– Это должно означать, что я не желаю, чтобы меня дергали каждые два дня на предмет выслушивания отчета о ваших текущих делах. Во-первых, потому, что у меня нет на это времени. И потому, что мне это не доставляет удовольствия.
Лезаж вплотную подошел к Камилю и на этот раз не сделал ни малейшей попытки соблюдать некоторую дистанцию.
Редко Камиль так остро испытывал чувство, что на него «глядят свысока», хотя это ему было привычно.
– Если бы я решил стать полицейским осведомителем, вы бы об этом знали, верно?
– Вы однажды уже сыграли эту роль, и без всякой просьбы.
Торговец покраснел.
– У вашей щепетильности весьма изменчивая геометрия, мсье Лезаж, – заметил Камиль, поворачиваясь к двери.
В своем раздражении он забыл, что железная штора по-прежнему опущена.
В своем раздражении он забыл, что железная штора по-прежнему опущена. Он развернулся, обогнул стол с книгами и направился к боковой двери, в которую они вошли.
– Где? – спросил Лезаж ему в спину.
Камиль остановился и обернулся.
– Эта ваша девушка… где все случилось?
– В Глазго.
К Лезажу вернулась его самоуверенность. Мгновение он рассматривал свои башмаки, наморщив лоб.
– Что-нибудь особенное?.. – спросил он.
– Ее изнасиловали. Содомия.
– Одетая?
– Джинсовый костюм, желтые туфли без каблука. Насколько мне известно, всю одежду нашли, кроме одной детали.
– Трусики?
Гнев Камиля мгновенно улетучился. Он почувствовал упадок сил. Посмотрел на Лезажа. У того профессорская повадка уступила место манерам онколога. Торговец сделал несколько шагов, заколебался всего на краткое мгновение и достал с этажерки книгу. Со сдержанным высокомерием протянул ее полицейскому. На обложке мужчина в фетровой шляпе рукой опирался о бильярдной стол, а из глубины кафе на него, как казалось, надвигался плохо различимый силуэт другого мужчины. Камиль прочел: William McIllvanney. «Laidlaw».
– Черт подери! – вырвалось у него. – Вы уверены?
– Разумеется, нет, но детали, о которых вы говорили, есть в книге. Я ее проглядывал совсем недавно и неплохо помню. А теперь, как говорят, не верьте в худшее. Возможно, есть и существенные различия. Возможно, это не…
– Благодарю вас, – сказал Камиль, листая книгу.
Лезаж сделал жест, подчеркивающий, что теперь, когда и эта формальность выполнена, ему не терпится вернуться к своей работе.
Заплатив, Камиль крепко ухватил книгу, посмотрел на часы и вышел. Такси так и стояло во втором ряду.
В момент, когда он покидал магазин, Камиль представил себе количество мертвецов во всех книгах, собранных на полках и этажерках Лезажа.
Голова закружилась.
– Шотландскими… Если вы там назовете их английскими…
– Спасибо, Луи. С нашими шотландскими коллегами… совпадают ли детали дела с деталями в книге. Это вопрос нескольких часов. Не поздно будет и после моего возвращения…
Молчание Луи выдавало его замешательство.
– Ты не согласен, Луи.
– Да нет, согласен. Я о другом. Он знает все свои книги до мельчайших подробностей, этот ваш букинист?
– Я тоже об этом подумал, Луи. И червячок меня гложет. Но, честно говоря, я не верю в такие совпадения.
– Он был бы не первым убийцей, который сам наводит полицию на след виновного.
– Это классика жанра, знаю. Что ты предлагаешь?
– Познакомиться с ним поближе. Не засвечиваясь, конечно.
– Действуй, Луи. Для очистки совести.
В зале вылета Камиль пролистал роман Макилвенни, постоянно отвлекаясь и не в силах сосредоточиться. Так прошло десять минут, на протяжении которых он нервно постукивал пальцами по глянцевой бумаге.
– Не надо этого делать, – повторял себе он, пока голос стюардессы не объявил, что посадка начнется через десять минут.
Тогда, не в силах больше сдерживаться, он достал кредитную карточку и мобильник.
3
Тимоти Галлахер оказался мужчиной лет пятидесяти, темноволосым и сухощавым, с привлекательной улыбкой.