Сколько неизвестных в этом замогильном уравнении, которое Камилю предстоит решить.
Самая странная деталь: столь ясный отпечаток среднего пальца, наложенный на стену, был нанесен не естественным способом, а при помощи красящей подушечки.
Камиль никогда не питал особого недоверия к компьютерам, но в иные дни не мог избавиться от мысли, что у этих машин поистине поганая душонка. Стоило ввести первые данные из отдела идентификации, как компьютер центральной картотеки выдал почти мгновенный результат, предоставив возможность выбирать между хорошей и плохой новостью. В качестве хорошей новости он предложил идентификацию одной из двух жертв, произведенную на основе ее отпечатка. Некая Эвелин Руврей, 23 года, проживает в Бобини, известна полиции как проститутка. А вот плохая новость, без сомнений, означала возврат к тому, что он так неумело пытался выбросить из головы несколькими минутами раньше и что теперь предстало перед ним во всей своей очевидности. Фальшивый отпечаток, обнаруженный на стене, относился к другому делу, датированному далеким 21 ноября 2001 года, материалы которого были немедленно доставлены Камилю.
– И?.. – с беспокойством спросил Ле-Гуэн.
– И телевизионщики следом, – неохотно добавил Камиль.
Ле-Гуэн на несколько секунд погрузился в молчание, чем Камиль тут же воспользовался.
– Мне нужен психологический профиль этих типов, – попросил он.
– Почему «этих типов»? У тебя несколько разных отпечатков?
– Этого типа, этих типов… Откуда мне знать!
– Ладно. Дело поручили судье Дешам. Сейчас позвоню ей, чтоб назначила эксперта.
Камиль, который до сего дня ни разу не работал с ней, припомнил, что иногда сталкивался с этой женщиной: лет пятидесяти, худая, элегантная, необычайно уродливая. Из тех женщин, которых невозможно описать и которые любят золотые украшения.
– Вскрытие завтра утром. Если эксперта назначат быстро, я его туда к тебе пошлю, чтобы ты сразу получил первые заключения.
Камиль отложил на потом чтение материалов дела в Трамбле. Возьмет домой. Сейчас лучше сосредоточиться на настоящем, а не на прошлом.
15
Досье Эвелин Руврей.
– Не знаю. Я не полиция.
– А мы полиция, и лучше нам помочь… У Эвелин проблемы, и очень серьезные.
Заинтригована.
– Какие еще проблемы?
– Нам нужен ее адрес…
Колеблется. Камиль и Луи все еще стоят на площадке, из предусмотрительности. И исходя из опыта.
– Это важно…
– Она у Жозе. Улица Фремонтель.
Дверь сейчас захлопнется.
– Жозе, а фамилия?
– Откуда мне знать. Она зовет его «Жозе», и все.
На этот раз Камиль заблокировал дверь ногой. Мать ничего знать не желает о неприятностях дочери. У нее явно есть дела поважнее.
– Эвелин умерла, мадам Руврей.
В этот момент она преображается. Рот округляется, глаза наполняются слезами, ни крика, ни вздоха, только потекли слезы, и Камиль вдруг увидел в ней необъяснимую красоту – нечто напоминающее лицо малышки Алисы этим утром, только без синяков, кроме как на душе. Он глянул на Луи, потом снова на нее. Она по-прежнему держала дверь, опустив глаза в пол. Ни слова, ни вопроса, молчание и слезы.
– Вас известят официально, – добавил Камиль. – Агенты зайдут к вам и все объяснят… Нужно будет опознать тело…
Она его не слушала. Подняла голову. Сделала знак, что поняла, по-прежнему не произнеся ни слова. Дверь закрылась очень медленно. Камиль и Луи порадовались, что оставались на площадке, готовые уйти. Вот уже ушли разносчики трагедий.
17
Жозе, по данным Центра, – это Жозе Ривейро, 24 года. Из молодых, да ранних: угон автомобилей, насильственные действия, три ареста. Несколько месяцев в Центральной тюрьме за участие в вооруженном ограблении ювелирного магазина в Пантене. Вышел полгода назад, больше пока о нем ничего не слышали.