Дядин . Значит, на роду у меня так написано... Фатальное предопределение.
Хрущов . Ну вот, фатальное предопределение. Брось все это. (Фиксирует на столе чертеж.)Я сегодня останусь у тебя ночевать.
Дядин . Чрезвычайно рад. Вот ты, Миша, сердишься, а у меня на душе невыразимо отрадно! Как будто сидит у меня в груди птичка и песенку поет.
Хрущов . Радуйся.
Пауза
У тебя в груди птичка, а у меня жаба. Двадцать тысяч скандалов! Шиманский продал свой лес на сруб... Это раз! Елена Андреевна бежала от мужа, и теперь никто не знает, где она. Это два! Я чувствую, что с каждым днем становлюсь все глупее, мелочнее и бездарнее... Это три! Вчера я хотел рассказать тебе, но не мог, не хватило храбрости. Можешь меня поздравить. После покойного Егора Петровича остался дневник. Этот дневник на первых порах попал в руки Ивана Иваныча, я был у него и прочел раз десять...
Юля . Наши тоже читали.
Хрущов . Роман Жоржа с Еленой Андреевной, о котором трезвонил весь уезд, оказывается подлой, грязной сплетней... Я верил этой сплетне и клеветал заодно с другими, ненавидел, презирал, оскорблял.
Дядин . Конечно, это нехорошо.
Хрущов . Первый, кому я поверил, был ваш брат, Юлечка! Хорош тоже и я! Поверил вашему брату, которого не уважаю, и не верил этой женщине, которая на моих же глазах жертвовала собой. Я охотнее верю злу, чем добру, и не вижу дальше своего носа. А это значит, что я бездарен, как все.
Дядин (Юле) . Пойдемте, детка, на мельницу. Пускай он, злюка, тут работает, а мы с вами погуляем. Пойдемте... Работай, Мишенька. (Уходит с Юлей.)
Хрущов (один; разводит в блюдечке краску) . Раз ночью я видел, как он прижался лицом к ее руке. У него в дневнике подробно описана эта ночь, описано, как я приехал туда, что говорил ему. Он приводит мои слова и называет меня глупцом и узким человеком.
Пауза
Слишком густо... Надо посветлее... А дальше он бранит Соню за то, что она меня полюбила... Никогда она меня не любила... Кляксу сделал... (Скоблит бумагу ножом.)Даже если допустить, что это немножко верно, то все-таки нечего уж об этом думать... Глупо началось, глупо кончилось...
Семен и рабочие несут большой стол.
Что это вы? К чему это?
Семен . Илья Ильич велел. Господа из Желтухина приедут чай пить.
Хрущов . Покорно благодарю. Значит, насчет работы придется отложить попечение... Соберу все и уйду домой.
Входит Желтухин под руку с Соней.
6
Хрущев, Желтухин и Соня.
Желтухин (поет) . «Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила...»
Хрущов . Кто это там? А! (Спешит уложить в ящик рисовальные принадлежности.)
Желтухин . Еще один вопрос, дорогая Софи... Помните, в день рождения вы завтракали у нас? Сознайтесь, что вы хохотали тогда над моей наружностью.
Соня . Полноте, Леонид Степаныч. Можно ли это говорить? Хохотала я без причины.
Желтухин (увидев Хрущова) . А, кого вижу! И ты здесь? Здравствуй.
Хрущов . Здравствуй.
Желтухин . Работаешь? Отлично... Где Вафля?
Хрущов . Там...
Желтухин . Где там?
Хрущов . Я, кажется, ясно говорю... Там, на мельнице.
Желтухин . Пойти позвать его. (Идет и напевает.)«Невольно к этим грустным берегам...» (Уходит.)
Соня . Здравствуйте.
Хрущов . Здравствуйте.
Пауза
Соня . Что это вы рисуете?
Хрущов . Так... неинтересно.
Соня . Это план?
Хрущов . Нет, лесная карта нашего уезда. Я составил.
Пауза
Зеленая краска означает места, где были леса при наших дедах и раньше; светло-зеленая – где вырублен лес в последние двадцать пять лет, ну, а голубая – где еще уцелел лес... Да...
Пауза
Ну, а вы что? Счастливы?
Соня . Теперь, Михаил Львович, не время думать о счастье.
Хрущов . О чем же думать?
Соня . И горе наше произошло только оттого, что мы слишком много думали о счастье...
Хрущов . Так-с.
Пауза
Соня . Нет худа без добра. Горе научило меня. Надо, Михаил Львович, забыть о своем счастье и думать только о счастье других. Нужно, чтоб вся жизнь состояла из жертв.
Хрущов . Ну, да...
Пауза
У Марьи Васильевны застрелился сын, а она все еще ищет противоречий в своих брошюрках. Над вами стряслось несчастье, а вы тешите свое самолюбие: стараетесь исковеркать свою жизнь и думаете, что это похоже на жертвы... Ни у кого нет сердца... Нет его ни у вас, ни у меня... Делается совсем не то, что нужно, и все идет прахом... Я сейчас уйду и не буду мешать вам и Желтухину... Что же вы плачете? Я этого вовсе не хотел.
Соня . Ничего, ничего... (Утирает глаза.)
Входят Юля, Дядин и Желтухин.
7
Те же, Юля, Дядин, Желтухин, потом Серебряков и Орловский.
Голос Серебрякова: «Ау! Где вы, господа?»
Соня (кричит) . Папа, здесь!
Дядин . Самовар несут! Восхитительно! (Хлопочет с Юлей около стола.)
Входят Серебряков и Орловский.
Соня . Сюда, папа!
Серебряков . Вижу, вижу...
Желтухин (громко) . Господа, объявляю заседание открытым! Вафля, откупоривайте наливку!
Хрущов (Серебрякову) . Профессор, забудем все, что между нами произошло! (Протягивает руку.)Я прошу у вас извинения...
Серебряков . Благодарю. Очень рад. Вы тоже простите меня. Когда я после того случая на другой день старался обдумать все происшедшее и вспомнил о нашем разговоре, мне было очень неприятно... Будем друзьями. (Берет его под руку и идет к столу.)
Орловский . Вот так бы давно, душа моя. Худой мир лучше доброй ссоры.
Дядин . Ваше превосходительство, я счастлив, что вы изволили пожаловать в мой оазис. Неизъяснимо приятно!
Серебряков . Благодарю, почтеннейший. Здесь в самом деле прекрасно. Именно оазис.
Орловский . А ты, Саша, любишь природу?
Серебряков . Весьма.
Пауза
Не будем молчать, господа, будем говорить. B нашем положении это самое лучшее. Надо глядеть несчастьям в глаза смело и прямо. Я гляжу бодрее вас всех, и это оттого, что я больше всех несчастлив.
Юля . Господа, я сахару класть не буду; пейте с вареньем.
Дядин (суетится около гостей) . Как я рад, как я рад!
Серебряков . B последнее время, Михаил Львович, я так много пережил и столько передумал, что, кажется, мог бы написать в назидание потомству целый трактат о том, как надо жить. Век живи, век учись, а несчастия учат нас.
Дядин . Кто старое помянет, тому глаз вон. Бог милостив, все обойдется благополучно.
Соня вздрагивает.
Желтухин . Что это вы так вздрогнули?
Соня . Кто-то крикнул.
Дядин . Это на реке мужики раков ловят.
Пауза
Желтухин . Господа, мы ведь условились, что проведем этот вечер так, как будто ничего не случилось... Право, а то напряжение какое-то...
Дядин . Я, ваше превосходительство, питаю к науке не только благоговение, но даже родственные чувства. Брата моего Григория Ильича жены брат, может быть, изволите знать, Константин Гаврилыч Новоселов был магистром иностранной словесности.
Серебряков . Знаком не был, но знаю.
Пауза
Юля . Завтра ровно пятнадцать дней, как умер Егор Петрович.
Хрущов . Юлечка, не будем говорить об этом.
Серебряков . Бодро, бодро!
Пауза
Желтухин . Все-таки чувствуется какое-то напряжение...
Серебряков . Природа не терпит пустоты. Она лишила меня двух близких людей и, чтобы пополнить этот дефект, скоро послала мне новых друзей. Пью ваше здоровье, Леонид Степанович!
Желтухин . Благодарю вас, дорогой Александр Владимирович! B свою очередь позвольте мне выпить за вашу плодотворную ученую деятельность.
Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ!
Серебряков . Ценю ваше приветствие. От души желаю, чтобы скорее наступило время, когда наши дружеские отношения перейдут в более короткие.
Входит Федор Иванович.
8
Те же и Федор Иванович.
Федор Иванович . Вот оно что! Пикник!
Орловский . Сыночек мой... красавец!
Федор Иванович . Здравствуйте. (Целуется с Соней и Юлей.)
Орловский . Целые две недели не видались. Где был? Что видел?
Федор Иванович . Поехал я сейчас к Лёне, там мне сказали, что вы здесь, ну, я и поехал сюда.
Орловский . Где шатался?
Федор Иванович . Три ночи не спал... Вчера, отец, в карты пять тысяч проиграл. И пил, и в карты играл, и в городе раз пять был... Совсем очумел.
Орловский . Молодчина! Стало быть, теперь выпивши?
Федор Иванович . Ни в одном глазе. Юлька, чаю! Только с лимоном, покислей... А какой Жорж-то, а? Взял, ни с того, ни с сего, и чичикнул себе в лоб! И нашел тоже из чего: из Лефоше! Не мог взять Смитта и Вессона!
Хрущов . Замолчи ты, скотина!
Федор Иванович . Скотина, но только породистая. (Разглаживает себе бороду.)Одна борода чего стоит... Вот я и скотина, и дурак, и каналья, а стоит мне только захотеть – и за меня любая невеста пойдет. Соня, выходи за меня замуж! (Хрущову) . Впрочем, виноват... Pardon...
Хрущов . Перестань дурака ломать.
Юля . Пропащий ты человек, Феденька! Во всей губернии нет другого такого пьяницы и мотыги, как ты. Даже глядеть на тебя жалко. Фараон фараоном – чистое наказание!
Федор Иванович . Ну, запела Лазаря! Иди, сядь рядом со мной... Вот так. Я к тебе на две недели поеду жить... Отдохнуть надо. (Целует ее.)
Юля . От людей за тебя совестно. Ты должен отца своего под старость утешать, а ты его только срамишь. Дурацкая жизнь и больше ничего.
Федор Иванович . Бросаю пить! Баста! (Наливает себе наливки.)Это сливянка или вишневка?
Юля . Не пей же, не пей.
Федор Иванович . Одну рюмку можно. (Пьет.)Дарю тебе, Леший, пару лошадей и ружье. К Юле поеду жить... Проживу у нее недельки две.
Хрущов . Тебе бы в дисциплинарном батальоне пожить.
Юля . Пей, пей чай!
Дядин . Ты с сухариками, Феденька.
Орловский (Серебрякову) . Я, брат Саша, до сорока лет вел такую же вот жизнь, как мой Федор. Раз я, душа моя, стал считать, сколько женщин на своем веку я сделал несчастными? Считал, считал, дошел до семидесяти и бросил. Ну-с, а как только исполнилось мне сорок лет, вдруг на меня, брат Саша, что-то нашло. Тоска, места себе нигде не найду, одним словом, разлад в душе, да и шабаш. Я туда-сюда, и книжки читаю, и работаю, и путешествую – не помогает! Ну-с, душа моя, поехал я как-то в гости к покойному куму моему, светлейшему князю Дмитрию Павловичу. Закусили, пообедали... После обеда, чтобы не спать, затеяли на дворе стрельбу в цель. Народу собралось видимо-невидимо. И наш Вафля тут был.
Дядин . Был, был... помню.
Орловский . Тоска у меня, понимаешь ли – господи! Не выдержал. Вдруг слезы брызнули из глаз, зашатался и как крикну на весь двор, что есть мочи: «Друзья мои, люди добрые, простите меня ради Христа!» B ту же самую минуту стало на душе у меня чисто, ласково, тепло, и с той поры, душа моя, во всем уезде нет счастливей меня человека. И тебе это самое надо сделать.
Серебряков . Что?
На небе показывается зарево.
Орловский . Вот это самое. На капитуляцию сдаться надо.