В ночь на 11 февраля 1938 года я был арестован солдатами НКВД, и труд Панеция вместе со студенческими моими книгами бросили в платяной шкаф комнаты в общежитии, закрыли, опечатали казенной печатью. Впоследствии все эти сокровища безвозвратно пропали.
* * *
Той ночью рядом с Панецием упала на дно шкафа громадных размеров литография каллиграфической рукописи Корана. Я приобрел эту книгу в букинистической лавке на Невском проспекте и ходил с ней в университет, где Крачковский вел занятия по разбору коранических текстов.
Много лет спустя, когда я тайком приезжал из ссылки в Ленинград работать над кандидатской диссертацией, у меня появился крохотный (3x4 см), но полный экземпляр Корана, снабженный увеличительным стеклом. Такие книжки-малютки выпускаются в Египте для мусульманских паломников, переправляющихся оттуда к святым городам ислама. В связи с этим моим приобретением памятен один случай.
Оказавшись после всех своих тюрем, лагерей и ссылок в гостях у брата в городе моего детства Шемахе, я однажды писал за столом арабистическую работу. И тут к брату, занимавшему должность главного бухгалтера Отделения Госбанка, пришел по делу банковский охранник, старик-азербайджанец Али Наджафов. Азербайджанские мусульмане-шииты, приверженцы одной из крупных разновидностей ислама; о нашем посетителе (он знал меня еще мальчиком) это можно было сказать сразу, едва услышав имя его и фамилию: Али ибн Абу Талиб — первый из двенадцати шиитских имамов (первосвященников), Неджеф — один из священных городов шиизма. Остается сказать, что на Востоке очень развито уважение к старшим: обращаясь к ним по имени, обязательно добавляют слово, означающее «дядя»: если имя кончается на гласный, это «дай», если на согласный — «ами». Так достигается стройность звучания, «сладкозвучие», которое любят чуткие к поэзии азиатские народы.
Итак, брат и старый охранник Госбанка переговорили о своих служебных делах. Потом они подошли к моему столу.
— Смотрите, Али-даи, — проговорил брат, указывая на мои бумаги, — видите, что за книжечка со стеклышком лежит рядом? Это же Коран!
Старик склонился, дрогнувшей рукой взял крохотный томик. Приложил к сердцу, затем поднес к устам, поцеловал. Вновь приложил к сердцу и бережно положил на место. Не проронил ни слова — жесты сказали обо всем.
* * *
В помещаемых ниже текстах Корана понимание основополагающих слов соответствует принятому в современной науке, хотя оно и спорно. Сохранение узаконенного вызвано стремлением не вносить в читательское восприятие ученых востоковедов психологической ломки, а лишь представить знакомую им священную Книгу в предельно точном на сегодняшний момент виде. Между тем, раздумья над Кораном в свете его истории и происхождения отдельных слов рождают в ряде случаев сомнения в безупречности общепринятых решений.
Если отойти от укоренившейся в России привычки оставлять многие иноземные обозначения без перевода, то название «Коран» в русском его виде предстанет как «Чтение» или, точнее, «Читание». Имя священной Книги произошло от первого слова 96-й (хронологически первой) суры: «читай во имя Бога, Владыки твоего...», где соответствующееикра бисми раббика... арабского подлинника и привело к появлению наименованияаль-куран , Коран ( икра — повелительное наклонение,куран — именное образование от одного и того же корня КР»).
Так. Но где помещаются письмена, которые должно читать? Можно ответить; перед очами пророка Мухаммада — это умозрительные таблицы ( альвах ), которые Бог раскрыл ему через архангела Гавриила. Такое объяснение понятно и естественно, ведь о мыслителе говорят: «вдохновленный свыше».
Тогда остается единственный вопрос: было ли в Аравии седьмого века развитое понятие чтения? Иначе говоря, вызывалось ли оно житейской небходимостью? Углубляя этот вопрос, следует задуматься: что могли читать арабы той поры? «Ну, как же, например, в мекканском храме находились муъаллаки — семь лучших доисламских поэм...» А не придуманы ли они позже, в пору всемирных арабских завоеваний, когда нужно было внушить покоренным народам представление о древности аравийской культуры?.. Итак, мог ли существовать в родоплемен-ном обществе сравнительно низкого уровня сам глагол «читать» в том высоком смысле, которым пронизаны слова великой Книги ислама?
Любопытно, что специальный словарь к упомянутым «доисламским» поэмам и Корану приводит под корнем «КР», о котором идет речь, в качестве значения не «читать», а нечто совсем другое.
Сказанное приводит к мысли, что в основе имени «Коран» лежит почти совпадающий арабский корень КРЙ, который, судя по значению своего производногокарйа , — «город» обозначал «строить». Соответствия можно видеть в тюркскомкур(мак) — «строить», персидскомкар(дан) — «делать», хиндикрити — «труд»,крийа — «дело, работа». Если принять эту мысль, то «Коран» следует перевести как «Стена. Преграда» в том смысле, что изложенные в святой Книге откровения мусульманского вероучения кладут непроходимую грань между веками доисламского Невежества ( алъ-джахи лийя ) и временем Знания ( аль-якын ) о существовании Единственного Бога. Вдумаемся — неторопливо, пристально — еще раз. «Коран» — Стена, воздвигнутая, чтобы прочно отгородить время Незнания о существовании единого Бога от времени знания о Нем, когда пришло Исцеление ( алъ-ислам ), поставить исторический предел первому и дать исходную точку для движения второму. Старому веку нет хода в новый — перед ним стена. И новому веку нет возврата к старине — стена за спиной повелевает ему идти только вперед.
Устная при жизни Мухаммада, закрепленная письмом в краткий час правления его прямых последователей, священная Книга-преграда отбрасывает покушения на еще слабое государство ислама со стороны детей века Незнания, разоблачая их неправедную жизнь; приверженцев учения об исцелении она учит новым правилам общественного и личного поведения.
В таком случае эта стена и является той «непереступимой преградой» ( барзах ) меж двумя морями, горьким и сладостным, о которой говорится в 25 суре мусульманской святыни. У слова барзах есть и другое значение: промежуток между смертью и воскрешением человека для Страшного Суда.
В свете сказанного первичное значение словасура(глава Корана) — «ряд в каменной стене» уже не «повисает в воздухе», как сейчас, а логически оправдано. Камни этого ряда — отдельные стихи, представляющие собой откровения, знамения Божьего всемогущества.
Закон для верующих, мощное оружие побивания грешных жертв сатаны. С таким пониманием смысла имени «Коран» согласуются и многозначительный образ горького и сладостного морей, разделенных непроницаемой преградой ( барзах в 25 суре), и то обстоятельство, что Аравии поры Мухаммада были известны предания о народах Гога и Магога, отгороженных от обитаемого мира мощной глухой стеной.
Развивая последнее замечание, нужно сказать, что многое в Коране, включая образы, было близко аравитянам как отражение окружавшей их действительности. Во-первых, откровения дарованы на «чистом арабском языке» (сура 26); дышавший высокой поэзией язык речей пророка уже сам по себе привлекал сердца народа, неравнодушного к стиху (об этом неравнодушии можно судить по воспоминаниям О. И. Сенковского, путешествовавшего в начале XIX века по арабскому Востоку). Далее, внимая описанию ночи Могущества, в которую был ниспослан Коран
Полна торжественным покоем Она до утренней зари...