Между прочим, бросив свою любовницу с ребенком.
– Любовницу?
– Что взять с подобного типа? Он вскружил голову бедной девушке, она забеременела, но Чадов и не думал на ней жениться. А тут вспыхнувшая страсть к Венере…
– Венера – девушка, которая предпочла Чадову Геннадия Сергеевича?
– Да. Его первая жена. Венера Давыдовна. Не скажу, что выбор моего мужа был удачным. Но в молодости ошибки так естественны… Через несколько лет они расстались, но, как люди интеллигентные, до сих пор прекрасно друг к другу относятся. Совсем недавно Венера Давыдовна была у нас в гостях, а Геннадий Сергеевич всегда поздравляет ее с днем рождения.
– Значит, Чадов скрылся, а похищенные ценности где‑то всплыли?
– Исчезли вместе с ним.
– Давно это было?
– Больше тридцати лет назад. Сестра Чадова, младшая, вышла замуж и родила сына.
– Это и есть Денис Туров?
– Именно. От этой семейки можно ждать любых пакостей. Разумеется, мы не сразу поняли, с кем имеем дело, не успели вовремя предостеречь Сонечку. Он втерся в доверие, заморочил голову, и все для того, чтобы отомстить.
– Кому? – брякнула я.
– Геннадию Сергеевичу. Как вы не понимаете? Он успешный человек, признанный гений, для них это невыносимо.
– Для них, это для Дениса Турова и его матери?
– Мать умерла в прошлом году. Инсульт.
– А кто‑то из родственников остался?
– Возможно, какая‑то дальняя родня, не знаю… Не удивлюсь, если Чадов тайно вернулся и науськивает его. Они решили ударить по самому больному, и вот Сонечка исчезла…
– У вас с Софьей были хорошие отношения?
– Она прелестный ребенок. Немного избалованный. Мать не особенно занималась ее воспитанием, а потом попросту спровадила сюда. Было нелегко найти с ней контакт, но я справилась… чего не сделаешь ради благополучия семьи.
– Когда вы узнали, что она встречается с Туровым?
– Она привела его в дом в день рождения Геннадия Сергеевича. Естественно, муж хотел знать, кто избранник его дочери. Очень доброжелательно стал расспрашивать о семье, о том, чем молодой человек занимается… и… господи, удивляюсь, как обошлось без сердечного приступа. Привести в дом чадовского отпрыска. Бедная девочка не знала, что творит.
– А когда узнала, сразу порвала с Туровым?
– Ничего подобного. Ах, эта молодежь… Софья вообразила себя эдакой Джульеттой, даже бравировала неприличной связью… И вот итог. Меня он не удивил. Вся эта семейка просто скопище монстров… Туров настраивал ее против отца. А еще появились анонимные письма. Я уверена: их писал он. Кто еще?
– Можно об этом поподробнее? – пискнула я.
Раиса Петровна взглянула с сомнением и нахмурилась, видимо решив, что сказала лишнее.
– Подробнее? Мерзкие письма, что о них говорить?
– Туров угрожал вашему мужу? Вы сообщили о письмах в полицию?
– Нет. Муж был против. Он говорил: не стоит обращать внимание на какие‑то анонимки. Он даже от меня их скрывал. Я обнаружила этот отвратительный пасквиль случайно. Личную переписку Геннадия Сергеевича я обычно не просматриваю, но конверт выглядел странно, без обратного адреса.
Личную переписку Геннадия Сергеевича я обычно не просматриваю, но конверт выглядел странно, без обратного адреса. До этого я уже несколько раз встречала такие же конверты и решила взглянуть. А там… – она нервно поджала губы, а я спросила:
– Что же все‑таки было в письме?
– Гнусные оскорбления. Муж запретил мне упоминать о письмах, но я видела, как он расстроен. Давление подскочило до 180.
– И вы думаете, что письма писал Туров?
– А кто еще? Он начал встречаться с Софьей, и сразу же стали приходить письма.
Лично я прямой связи не видела, но возражать не стала.
– Значит, Софья в конфликте приняла сторону Турова?
– У нее всегда были обиды на отца из‑за того, что он развелся с ее матерью. Это не мешало тянуть с отца деньги. Она совсем еще ребенок и не понимала, что является орудием чужой мести. Туров просто ее использовал, нанося удар за ударом. А когда она наконец поняла… он расправился с ней.
– Вы знакомы с кем‑то из ее подруг?
– Нет. Геннадий Сергеевич не любит, когда в доме посторонние.
– А мысли, что Софья сбежала от надоевшего ей возлюбленного, вы не допускаете?
– Сбежала, ничего не сообщив отцу? Зная, как это скажется на его здоровье? Если так… если так, она просто сумасшедшая. Нет, я не верю. Конечно, в ней было много упрямства, но… не спятила же она, в конце концов? А потом… там же нашли ее кровь, это совершенно точно ее кровь.
– А если это не более чем инсценировка? – Я тут же пожалела о своих словах, но было поздно. Раиса Петровна нахмурилась, сверля меня взглядом.
– Инсценировка? И кому же она предназначалась?
Отвечать мне не пришлось, мы услышали шаги за дверью, Раиса Петровна вскочила, суетливо огляделась, точно проверяя, все ли на месте, и с неудовольствием взглянула на меня. Дверь между тем распахнулась, и в кухне появился мужчина в вельветовых штанах и светлой рубашке. Благородная седина, тонкий, так и хотелось сказать, аристократический нос, большой рот. И очень светлые глаза. Внимательные, как и положено живому классику. Я, не зная точно, сколько ему лет, щедро отсыпала шестьдесят пять, хотя он должен быть моложе. Супруга старше его, но разница в возрасте между ними не ощущалась.
– Геннадий Сергеевич, – торопливо заговорила Раиса Петровна. – Это Ефимия, дочка Завьяловых…
Я вскочила со стула и полезла в сумку, где у меня лежала книжка Смолина. Сумку я уронила, симулируя волнение. Наверное, переигрывала, но вышло в самый раз. Когда я, протягивая книжку, пробормотала, заикаясь:
– Извините, ради бога, не могли бы вы подписать… – Классик благосклонно кивнул и даже улыбнулся.
– Ефимия? Красивое имя. Мне всегда везло на женщин с редкими именами. – Тут взгляд его упал на обложку, и Смолин спросил: – Еще что‑нибудь из моего вы читали?
– Все. Я читала все… и… я так счастлива с вами познакомиться…
Классик вновь улыбнулся и предложил последовать за ним, Раиса Петровна внезапно нахмурилась, переводя взгляд с его физиономии на мою, и отправилась с нами.