- Посравнениюстобойя,
конечно, нищеброд, но на фоне миллиончика-другого сограждан - и вовсесущий
Рокфеллер.
- Обиделся?
- И не думал.
- Честно?
-Дачестно,честно,-сказалПетрбеззаботно.Подцепилтяжелой
серебряной вилкой - определенно антикварная - прозрачный ломоть белорыбицы и
отправил в рот. - Сроду завидущим не был. Мне и на своей ступеньке удобно.
- Удобно или - привык?
- А какая разница?
Павел наклонился вперед, в глазах играло нечто непонятное:
- Преогромная, брательник. Как между березой и Березовским... Разныеэто
вещи - "удобно" и "привык". А на другую ступеньку не хочется? Совсем-совсем?
Ты мне только не ври. Хоть мы с тобой за последние двадцать летиобщались
раз в пятилетку, помню я тебя живчиком... Давообще,неможетнормальный
мужик сам себе установить низкий потолочек,чтобыходитьдвадцатьчетыре
часа в сутки полусогнутым...
Похоже, его забрало - ничего удивительного, ежели спохмельяпотреблять
коньяк чуть ли не фужерами...
- Очень уж отвлеченные материи, - сказал Петр чистую правду. - Тольконе
говори, что ты меня в компаньоны возьмешь. Такоетольковиндийскомкино
бывает, а я, братан, к нынешним своим годам здорового цинизма подкопил...
- И правильно, -кивнулПавел.-Здоровыйцинизм-вещьвголове
необходимая. Иполезная,ох,полезнаяпорой...Вобщем,нашеславное
государство тебя кинулоповысшеймарке.Ты,конечно,нестроевик,а
штабист, но это как раз с государства вины не снимает: ужя-то,бизнесмен,
понимаю, как важен штаб, да и в любой армии,окромянашей,жирнуюпенсию
воякам дают, не делянастроевыхитыловых...Короче,странаоттебя
отделалась пряжечкой и бляхами... Насчет службы безопасностина"Борее"-
знаешь ли, тоже не фонтан...
- А ты что, предлагаешь что-то?
- Поглядим, поглядим... - протянул Павел. Петр, наконец,сообразил,что
это там поблескивало у него вглазах,-веселоеозорство.Каквбылые
временаотрочества,когдазамышляласьочереднаякаверза,безобиднаяи
неособенно, основанная на идеальном сходстве.
Павел наклонился еще ближе:
- Знаешь, я ведь все-таки не скотина бесчувственная.Ибратьевуменя
ровненько один - при полном, что характерно,отсутствиисестер.Нуихк
ляду, все эти высокие слова, но мне и в самом делевпадлусмотреть,как
родной брат, мало того, вылитый я. собирается жить насотнюбаксов...Тут
надо что-то делать, херр Питер. Вот только что? Выгрестиизкарманапачку
мятых баксов, сколько в жменю влезет? Пошлости... Во-первых, веришьтыили
нет, не найдется у меня ни свободных, ни лишних денег. Во-вторых, уж прости,
за десять лет бизнесменского бытия выработались свои стереотипы ирефлексы.
И были б деньги, не дал бы. Не оттого, что черств душой, а оттого,чтомне
поперек души давать деньги простотак.
Не оттого, что черств душой, а оттого,чтомне
поперек души давать деньги простотак.Дажеродномубрату,кро-винушке.
Привык я за десять лет, что деньги за-ра-ба-ты-ва-ют. Все вокругменяия
сам. А с другими как-то не общаемся... Короче, вполнейшемсоответствиис
известным изречением не дам я тебе рыбки, а дам ятебеудочку.Заработать
дам. Хочешь?
- Ежели только не киллерством.
- Да какой из тебя киллер? -хмыкнулПавел.-Киллера-онесовсем
другие... И уж не стал бы я родного брата... а если уж с тем самымздоровым
цинизмом, то не стал бы ждать, когда выйдет в отставкубедныйбратец.Вон
Митьку возьми - молод и жаден доблаг,он,какванекдоте,даженомер
квартиры уточнять не будет, а то и номер подъезда... Шучу. У меня,Петруша,
бизнеса всегда были серьезные, легальные и услуг убивцев,сглупаименуемых
киллерами, отроду не требовавшие. В общем, пятьдесят тысяч баксов хочешь?
Нельзя сказать, что Петр был так уж ошеломлен. Дажедыханьевзобуне
сперло. И все равно, сумма впечатляла...
- Ага! - Павел торжествующеуставилвнегоуказательныйпалец,ив
перстне холодными лучиками сверкнул крупный бриллиант. -Что,авторитетная
суммочка?
- Да уж. В моем положении...
- И не только в твоем...
- Я вот только в толк не возьму, что мне затакиеденьжищинадобудет
сделать, - признался Петр.
-Апочтичтоинихрена,-будничнымтономсказалбрат.-И
всего-то-навсего побудешь пару-тройку месяцевмною.Чтотысделалглаза
пятаками? Повторяю.Побудешьпару-тройкумесяцевмною.Каквовремена
упорхнувшегодетстваибеззаботнойюности.Говоряконкретнее,водин
прекрасный день я залягу на дно, а ты однажды сядешь вмоюмашинуввиде
меня. На два-три месяца. Отидо,яимеюввиду.Никакихфранцузских
комедий, когда один близнец то и дело ныряет за занавеску или там в соседнюю
комнату, а второй выскакивает и на четверть часа делает вид, будто он и есть
первый. Все эти месяцы будешь мною. От звонка до звонка. В офисе. Дома.Где
еще потребуется. Я не нажрался, я пока еще почти трезвехонек. И выдаю я тебе
сейчас не экспромт, непохмельныйрозыгрыш,арезультатскрупулезнейших
двухнедельных раздумий. Все прокручено в головенастокругов.Какие,к
черту, экспромты... Что молчишь?
- В голове не укладывается.
- Да? - прищурился Павел. - А помнишь, как экзамены сдавали? Как я вместо
тебя ходил и куда, как ты вместо меня ходил и куда? И ведь необнаружилось,
даже тогда, с Галочкой, так и не догадалась, коза...
- Ох, насчет Галочки... - сокрушенно опустил глаза Петр. -Ведьмолодые
были, щенки, сейчас стыд пробирает...
- А... Ей-то что?Получиладвойнойкайф,толькоиделов.Одругом
подумай. О том, что подмену обнаруживали примерно в одном эпизоде издесяти
- да и то потому, что заранеезнали:двоеих,Савельевых,двое.