Все ясно, кроме деталей. Но Бобби Хопкинс, административный помощник отца, для того и был приглашен сегодня на завтрак, чтобы увязать все возникшие вопросы.
Благодаря Брэду, это дело поручили Энтони.
– Ты самый рассудительный из нас, тебе и карты в руки, – сказал Брэд с невинной улыбкой. – Чтобы разговаривать с юристом, законником, нужен юрист.
– Бросаешь меня волкам на растерзание! – проворчал Энтони, но улыбкой смягчил свои слова.
Брэд взглянул на дедовские часы, тикающие в углу. Энтони должен скоро вернуться (завтрак с Хопкинсом был заказан в ресторане), а потом они разъедутся на все четыре стороны: Энтони – в Вашингтон, Джоди – в Западный Берлин, а сам Брэд отправится в Париж.
И все-таки отрадно было сознавать, что Джессика останется хранительницей их дома, чтобы все они могли по-прежнему считать себя одной семьей.
– Что так пригорюнился, братик? Тебе не нравится кофе Лотты?
Брэд поднял взгляд: Джессика, улыбаясь, шла к нему. Она была одета так же, как и он: в потертые джинсы, шерстяной джемпер и мягкие, удобные кожаные туфли.
– Утро сегодня прохладное, – сказал он в ответ. – Обязательно надень что-нибудь потеплее, прежде чем отправишься в манеж.
– Мудрые советы от моего маленького братика, – сказала она. – Как всегда.
Брэд улыбнулся и подставил щеку для поцелуя, когда она проходила мимо него.
– Посмотри на меня, Лисенок. Ты что, забыла, что я на шесть лет старше тебя?
Лисенком они в детстве прозвали сестру. Джессика отстранилась, подбоченилась и с преувеличенным вниманием оглядела его.
– В этих джинсах и с твоими ручищами ты похож на работника ранчо, – заключила она.
– Кто бы говорил! – рассмеялся Брэд.
– Мне простительно. Ведь это и есть мое ранчо, я здесь живу. А ты почему так одет?
– Привык на работе, – пожал плечами Брэд. – Это моя обычная одежда. Людей раздражает, если начальник на скважине разгуливает в костюме и галстуке.
– Ты и в Париж полетишь в таком виде?
– А в чем проблема, сестричка?
– Я тут смотрела на вас троих и подумала, что пора вам, ребята, расставаться с холостяцкой жизнью.
Брэд удивленно посмотрел на нее.
– Ты что, собираешься нас женить?
– Найти женщину, которая заботилась бы о тебе, было бы неплохо.
– Видишь ли, Лисенок, у меня были все женщины, каких я только хотел.
– Ну еще бы, – согласилась сестра, поворачиваясь к буфету. – Не сомневаюсь, что это так. – Она посмотрела на громоздящиеся блюда с едой и, слегка передернув плечами, тоже налила себе чашечку кофе. – Пожалуй, надо предупредить Лотту, что отныне не следует выставлять столько еды по утрам.
– Твое дело, – заметил Брэд. – Теперь ты правишь домом. Ты здесь хозяйка.
– Да, медленно проговорила она. – Все еще не могу поверить, что папа оставил усадьбу мне.
– Кому же еще он должен был ее оставить? – сказал Джоди, входя в комнату. – Ты единственная из нас, кому не наплевать на эту груду кирпичей. – Он кивнул Брэду, чмокнул в макушку сестру, потом сдвинул рукав спортивного пиджака и взглянул на часы. – В одиннадцать я должен вылететь в Берлин. Неужели Энтони еще не вернется со своей встречи к тому времени?
Брэд поставил пустую чашку и поднялся со стула.
– Что это ты не в своей униформе, а? Говорят, банкирское сословие обязано везде появляться только в костюме в полосочку.
Озабоченность Джоди сменилась ухмылкой, смягчив резкие, хотя и красивые, черты его лица.
– Смейся, паяц, смейся! Но имей в виду, что через пару дней ты сам будешь подлизываться к какому-нибудь французскому банкиру, прося его вложить деньги в твое очередное предприятие, которому без того грош цена. Так где ты собираешься работать на этот раз?
– В Кувейте, – с расстановкой ответил Брэд. – И это совсем не грошовое дело, приятель. Оно такое же верное, как самый обеспеченный банковский заем.
– Что ты говоришь?
– Вот именно. И когда шутишь, не забывай, что я запросто могу побороть тебя одной рукой…
– Что-что? Да ты еще в жизни ни разу не поборол меня.
– Попробуем?
– С удовольствием. Вот только сниму пиджак и тогда…
– Черт возьми, что вы тут затеяли? Дети вы, что ли?
Все трое обернулись, услышав голос Энтони, входящего в комнату. Он посмотрел на каждого из них и, бросив на стол кожаную папку, двинулся прямо к буфету.
– Ну как, – спросила Джессика, – все в порядке?
Брат кивнул, наливая себе кофе.
Неправда, подумал Брэд. Черты лица Энтони, и без того строгие и твердые, сейчас казались высеченными из гранита.
Он подождал, пока брат сделает первый глоток, и спросил:
– Итак, о чем говорил Хопкинс?
– О неприятности.
– Что ты имеешь в виду? Что за неприятность?
Энтони взял со стола папку.
– Серьезная неприятность, – сказал он и, вытащив две пачки документов, протянул своим братьям.
Джессика, слегка помедлив, повернулась и отошла к окну.
Некоторое время единственным звуком в комнате был шелест бумаги. Наконец Брэд поднял глаза, между бровями у него пролегла складка.
– Что это за чепуха? – спросил он.
– Это только кажется чепухой. Отец купил маленькую нефтяную компанию в Оклахома-Сити…
– Ты хочешь сказать, что купил на свою голову? – Брэд ткнул пальцем в бумаги, которые держал в руках. – Она что, обанкротилась?
Джоди покачал головой.
– О чем ты говоришь? Эти бумаги не имеют ничего общего с нефтью. Здесь речь идет о какой-то голливудской компании по производству киносъемочной аппаратуры под названием «Дебют». И она на грани краха, как я полагаю.
– У вас у каждого разные отчеты, составленные Хопкинсом, но суть в них одна. Отец купил обе эти компании незадолго перед тем, как заболел, и они оказались без присмотра.
Брэд слегка присвистнул.
– Если «Найт ойл» разорится, это будет серьезный удар для всего нашего дела.
– То же самое и с «Дебютом», – мрачно добавил Джоди. – Нам повезет, если мы получим хотя бы один цент за доллар.
Выражение лица Энтони подтверждало это.
– По-видимому, отец купил их, чтобы помочь их владельцам. А вместо этого мы, кажется, помогли им увязнуть еще глубже.
– Что означает это «мы»? – недовольно спросил Брэд.
– Ты что, забыл, что со вчерашнего дня «Джонсон энтерпрайзис» – это мы, все трое. И так будет, пока мы не найдем покупателя.
Брэд вздохнул.
– Да… а если эти несмышленыши разорятся, у нас будет такая дыра в балансовой ведомости, что за нашу компанию и гроша ломаного не дадут. – Он взглянул на старшего брата. – Ладно, скажи Хопкинсу, что…
– Хопкинс ушел на пенсию с сегодняшнего утра. – Энтони улыбнулся, взглянув на озадаченные лица братьев. – Он сказал, что слишком стар, чтобы продолжать работать. Кажется, он купил себе дом где-то в Калифорнии и собирается провести остаток своих дней на взморье.
– Хорошо, тогда я позвоню Финчу. Хопкинс не единственный, кто может…
– Финч и так уже занят по горло.
Брэд бросил отчет «Найт ойл» на стол.
– Это ужасно. Что же нам делать?
– О господи! – вскричала Джессика. Трое мужчин обернулись к ней. – Что с вами случилось, ребята? Вы что, такие слабаки?
– Лисенок, – мягко сказал Брэд. – Я знаю, что ты всей душой болеешь за нас, но ты же ни черта не смыслишь в бизнесе и…
– И десятилетний ребенок разобрался бы тут! – Она требовательно посмотрела на Джоди. – Ты же финансовый гений, ловкач, голова. Тебе достаточно просто смотаться в Голливуд, бросить взгляд в бухгалтерские книги этого «Дебюта», чтобы решить, что можно сделать, чтобы им помочь.
– Я? Не глупи. Меня давно уже ждут в Берлине. У меня нет времени. Я просто не могу…
– А ты, – продолжала она, обращаясь к Брэду, – ты же знаешь все о нефти. – Джессика удивленно подняла брови.: – Неужели ты не разберешься с этими делами в Оклахома-Сити?
– Об этом и речи быть не может! У меня важное дело в Париже. Я не могу…
– Она права, – резко вмешался Энтони. – Вы, ребята, могли бы управиться с этими делами скорее, чем любой другой.
Наступило молчание. Брэд и Джоди посмотрели друг на друга, и средний брат поднял руки, словно сдаваясь.
– Два дня, – заявил он, – и ни секундой больше.
Брэд шумно вздохнул.
– То же самое и я. Только два дня, а потом…
Подождите-ка минутку, – повернулся он к Энтони. – А как насчет тебя? Ты что же, единственный из нас, кто избежит всей этой кутерьмы?
Выражение лица Энтони стало мрачным.
– Один старый отцовский приятель назначил его опекуном своего ребенка пару лет назад, – произнес за брата Джоди.
Улыбка пробежала по губам Брэда.
– Не рассказывай мне, – недоверчиво сказал он.
Старший брат пожал плечами.
– Так что выбирай, мой дорогой. Быть тебе нянькой нефтяной компании в Оклахома-Сити или двенадцатилетнего ребенка в Вашингтоне?
Братья дружно рассмеялись и, вытянув правые руки, сцепили их так, как делали, когда были детьми.