Анастасия медленно шла по улицам, не чувствуя ровным счетом ничего, кроме огромной пустоты в душе. Что ж, наверное, так и должно было случиться. Пусть они будут счастливы вместе…
Но на этом черная полоса в жизни Анастасии Глазуновой не закончилась. После того, что произошло, она, конечно, не могла дольше оставаться на прежнем рабочем месте. Настя подала заявление об уходе по собственному желанию. Разумеется, никто ее особо не задерживал.
Она собирала свои вещи, когда к ней подошли несколько девчонок, работавших в соседних кабинетах. Они вручили Насте скромный конвертик.
— Держи.
— Что это?
— Это мы для тебя собрали.
— Пособие по безработице? — усмехнулась Анастасия, раздумывая над тем, принимать деньги или отказаться.
— Бери, бери, это от всей души. Не бог весть что, но если захочешь напиться, то этого вполне хватит. И не отказывайся, пожалуйста. Честное слово, мы делаем это от чистого сердца.
Настя повертела конверт в руках и положила его вместе со своими вещами в картонную коробку.
— Спасибо, девчонки.
— Чем собираешься заняться?
Анастасия грустно улыбнулась.
— Буду ходить по ресторанам, кино, театрам, вспомню о своих прежних занятиях. Может, еще смогу кому-нибудь понравиться. Поработаю манекенщицей. Париж, Нью-Йорк… Все это, конечно, не так интересно, как работать секретаршей, но что поделаешь — другого выхода нет.
Девчонки засмеялись.
— А если серьезно?
— А если серьезно — что ж, поищу себе какую-нибудь работу. Но теперь уже буду поумнее. И вы тоже не работайте слишком много. Счастливо!
Выходя из здания, она столкнулась с Евгением Бронниковым. Он только что подъехал на своем серебристом «мерседесе» и, запахнув пальто, шагал навстречу. Увидев друг друга, они замерли.
Насте не хотелось встречаться с ним, и поэтому она решительно повернула в сторону, намереваясь уйти. Но в это время какой-то молодой человек, проходивший мимо, задел Настю плечом, и она уронила картонную коробку со своими вещами, которую держала в руках. Книги, тетради, бумаги рассыпались по тротуару. Бронников тут же бросился на помощь Анастасии, чтобы собрать их.
— Я пытался найти тебя, но ты исчезла. Никто даже не знает, где ты теперь живешь, — стал объяснять он, пытаясь заглянуть ей в глаза.
— О, Господи, — не глядя на него, пробормотала Анастасия, — хоть ты-то оставь меня в покое.
— Я только об одном хотел узнать. То, что было между нами — это по-настоящему или тоже..?
Она вскинула на него полные слез глаза.
— Что — тоже? Обман, да? Ты думаешь, я прикидывалась, изображала страсть в постели только для того, чтобы обмануть тебя? Для чего, по-твоему, мне это нужно было? Расскажи.
— Я не знаю… Не думай, что я хочу тебя обидеть. Мне просто нужно во всем разобраться. Ты же понимаешь — после того, что сказала Татьяна…
— А что она сказала? Да, я ее секретарша, точнее, была ее секретаршей. Если б ты это узнал, ты бы со мной даже разговаривать не стал. Да, у меня нет экономического образования, да, я недоучившаяся актриса, да, да, да! Что ты еще хочешь услышать? Между прочим, вспомни собственное поведение. Когда ты встретил меня на этом приеме, напоил и затащил к себе в койку, ты же не знал, кто я такая, и знать не хотел. Разве я уже тогда была для тебя деловым партнером? Ничего подобного.
— Между прочим, я тоже не снимаю с себя вины, но у меня есть смягчающие обстоятельства. Во-первых, в ту ночь между нами ничего не произошло, во-вторых, мне, действительно, было все равно, кто ты — секретарша или директор фирмы.
— Да? И ты можешь в этом поклясться?
Они не заметили, как из остановившейся у подъезда машины вышла, опираясь на трость, Татьяна Воронина. Ее правая нога по-прежнему была в гипсе. Подойдя к Евгению и Анастасии, которые, присев на корточки на тротуаре, обменивались взаимными упреками, она насмешливо слушала их разговор.
— Так кто кого обманул первым — я тебя или ты меня?
— Я не искал никакой выгоды.
— Честно? Ты можешь поклясться?
Воронина не выдержала и рассмеялась.
— Опять украла что-нибудь?
Сверкнув глазами, Настя отчетливо проговорила:
— Я не воровка.
— А это что за документы?
— Это мои вещи.
— Насколько я успела с тобой познакомиться, у тебя очень широкое толкование слова «мои».
Насте пришлось проглотить обиду.
— Нет, на сей раз это мои вещи. Слушай. Татьяна, ты можешь обманывать кого угодно. Можешь обманывать всех вокруг, даже родных отца с матерью, но мы-то с тобой знаем, что произошло на самом деле.
Из черного «мерседеса», который подкатил к подъезду, вышел президент «Аргоса» Кондратьев. Очевидно, у них должно было состояться подписание документов по намечавшейся сделке. Обычно самым подходящим местом в подобных случаях является нейтральная территория.
Кондратьев остановился у входа, наблюдая за разговором двух женщин, точнее, за их перебранкой.
— Ты всех их обманываешь, а со мной не смей так разговаривать! Я тебе не вокзальная шлюха и не базарная воровка!
Воронина решила соблюсти приличия и не устраивать обыкновенный женский скандал.
— Давай останемся в рамках приличий.
Но Анастасия распалялась все больше и больше.
— О каких приличиях ты говоришь? Что это такое вообще? Что, оболгать человека, распять его за то, что он, по твоим понятиям, стоит ниже тебя — это приличия? А как же твои слова о том, что мы «будем работать вместе», что «мы будем сотрудничать»? Неужели теперь в этом мире все решают только деньги и связи?
— Хорошо, мы можем помириться.
— Может быть, ты предложишь мне снова вернуться в твою приемную? Нет уж! С такой лживой стервой, как ты, я работать не намерена.
Растерявшийся Бронников во время этой словесной перепалки собирал Настины вещи. Наконец, он вручил ей коробку.
— А теперь уйди с моей дороги, костлявая жопа! — напоследок заявила Анастасия. — Знать тебя не желаю!
Потом она повернулась к Бронникову.
— А если ты, Женечка, думаешь, что я трахалась с тобой в постели только для того, чтобы провернуть эту авантюру, то мне тебя жалко!
— Боже мой, — притворно ужаснулась Воронина, — да ты ни перед чем не останавливаешься.
Только после этого она заметила стоявшего позади Кондратьева.
— О, вы уже здесь? Что ж, не будем задерживаться. Пойдемте. Евгений, ты тоже поторопись, у нас мало времени.
Но Бронников с неожиданной не только для окружающих, но, наверное, и самого себя твердостью покачал головой.
— Нет, я никуда не пойду без нее.
— Евгений? — ошеломленно воззрилась на него Воронина.
— Ты что, хочешь, чтобы у нас все сорвалось? — возмутился Кондратьев.
— Нет, я хочу, чтобы все было правильно. Вся предстоящая договоренность — это целиком заслуга Анастасии. Я хочу, чтобы она присутствовала на подписании договора.
— А по-моему, ты это делаешь потому, что переспал с ней, — не особенно заботясь о приличиях, заявил Кондратьев.
— Ничего подобного, — заявил Бронников, — я знаю, что нам нужна именно она. И мои личные отношения с ней не имеют к этому никакого отношения.
— Ладно, это неважно, — махнул рукой Кондратьев. — Ты идешь с нами или нет?
Бронников медлил с ответом, и Настя подумала, что он уже сдался. Однако она ошиблась.
— Нет.
Ситуация приобретала угрожающий характер. Воронина даже шагнула навстречу Бронникову.
— Евгений, я прощаю тебя. Оставь ее и иди с нами.
— Нет, Татьяна, мне очень жаль…
— Тебе, действительно, будет очень жаль, — раздраженно бросила она и первая вошла в здание.
Кондратьев только успел взяться за дверную ручку, как Анастасия с торжествующим видом заявила:
— А вы спросите ее, какая опасность грозит вашей сделке?
Кондратьев замер и изумленно повернулся к Насте.
— Что? Какая опасность?
— Взгляните на это, — Настя достала из сумочки газету, одна из заметок в которой была обведена карандашом.
— Прочтите.
Воронина, которая снова почувствовала для себя угрозу, с немыслимой для хромоножки быстротой выскочила на улицу и выхватила из руки Насти газету.
— Что за чепуха? «Владимир Асс собирается работать ведущим в ночном клубе «Полет». Ночной клуб покупает ему квартиру». Что это за чушь? Что за бред? Какой еще Владимир Асс? Причем тут ночной клуб? Какое отношение вся эта чепуха имеет к нашей сделке? И вообще, что это за газетенка? «Джокер»? Да это просто сплетни, которые гуляют по московской тусовке. Идемте, Владимир Константинович.
— Нет, нет, подождите. Как вас? Анастасия, объясните мне, что все это значит.
— Во-первых, Владимир Асс — это один из основных ведущих на радио «Классик». Можно без преувеличения сказать, что его голос — это визитная карточка радио. Он пользуется огромной популярностью. Если Владимир Асс уйдет с радио «Классик», то они могут потерять большую часть аудитории. Во-вторых, как вы сами знаете, сплетни и слухи в нашей стране часто оказываются куда более надежной информацией, чем официальная. Особенно это относится к сфере шоу-бизнеса. Такая незначительная, по мнению нашей уважаемой Татьяны Дмитриевны, чепуха может дорого стоить тем, кто собирается вкладывать деньги в радио «Классик». Если уйдет такой человек, как Владимир Асс, то вполне может оказаться, что за ним уйдут и остальные. Тогда радиостанция превратится в набор аппаратуры, и не более того.
— Ерунда, — отрезала Воронина, — идемте, Владимир Константинович.
Она уверенно зашагала по вестибюлю, но Кондратьев отнюдь не собирался следовать ее примеру. Он захлопнул дверь с наружной стороны.
— Это нужно обсудить, — сказал он.
— Вот именно, — улыбнулся Бронников, — и я говорю о том же самом. Здесь нужна Анастасия. Выкладывай, Настя. Расскажи все с самого начала.
— Все получилось очень быстро, — говорила она. — После того, как я узнала о том, что вы собираетесь купить телекомпанию, мне на глаза попалась газета с новостями из светской жизни. Там была фотография из какого-то ночного клуба, из тех, что сейчас один за другим открываются в Москве. Я увидела фотографию вашей дочки рядом с Ксенией Стриж, которая работает на радио «Европа плюс». Это была совершенно элементарная идея. Я сразу же подумала о том, что у фирмы «Аргос» может быть свое радио. Сначала мне даже показалось, что его можно будет именно так и назвать — радио «Аргос». Но потом я решила, что, наверное, все-таки лучше оставить старое название, каким бы оно ни было. Впрочем, здесь еще остается поле для размышлений. Ведь вы пока не подписали договор?
— Нет.
— Это всего лишь один из вариантов.
— Теперь мне все понятно, — кивнул Кондратьев. — Что ж, ваше объяснение выглядит убедительно.
Из подъехавшей к подъезду машины вышел директор радио «Классик» Ратоборский. Кондратьев тепло поздоровался с ним и тут же отвел в сторону.
Из-за двери снова выглянула Воронина, на лице которой было написано крайнее нетерпение.
— Владимир Константинович, у нас совершенно нет времени. Сергей Павлович уже здесь, мое руководство тоже ждет.
— Татьяна Дмитриевна, у меня есть к вам вопрос.