— Пытаешься увильнуть, я правильно понял? — пробормотал он.
— Да.
— Раздумываешь, чего тебе больше хочется: чтобы я поцеловал тебя или чтобы ты свернула мне шею?
— Да.
— До ноября решишь?
Молли в отчаянии подумала: если бы полгода назад кто-нибудь сказал ей, что она может полюбить такого мужчину, как Флинн Макгэннон, то она обозвала бы того человека ненормальным.
Флинн Макгэннон… Работает как заведенный, с ненасытной жадностью, а кроме того, отпугивает всех громовым голосом и непредсказуемыми сменами настроения. А еще удивляется при этом, почему его боятся.
О себе Молли знала, почему она его избегает. Флинн для нее был слишком сексуален. Ей нужен муж, нужны дети, семья, а не роман с человеком, который честно признался в том, что ужасно боится обручальных колец. Флинн смотрел на каждый наступающий день как на очередное приключение, она же заранее все расписывала по пунктам.
От поцелуев с ним могли произойти лишь одни неприятности. Такому здравомыслящему человеку, как она — а все знали, что Молли Уэстон женщина здравомыслящая, — ей просто не придет в голову прыгать с высокого обрыва без парашюта.
Он был для нее искушением. Как ни один мужчина до него. Эти его глаза. Странный, пульсирующий воздух между ними. Его ненасытный вкус к жизни, который пленял ее и порождал в мозгу сумасшедшие мысли, вроде той, что она будет всю жизнь жалеть, если не займется с ним любовью. Или что другого шанса у нее может и не быть. Или что каждый должен иметь право хотя бы раз в жизни совершить глупый, чисто импульсивный поступок…
Молли услышала, как хлопнула входная дверь, раздались громкие голоса. Но Флинн продолжал смотреть на нее, и она не могла отвести глаза от его горящего взгляда.
Ей внове было это ощущение: ее словно омывал расплавленный желанием мужской взгляд, смелый, предельно откровенный, опасный, магнетический. Она вообще не понимала, как и чем вызвала интерес Флинна. Большинство мужчин определяли ее точно и быстро: «правильная» женщина, одержимая стремлением расписывать все по пунктам и расставлять все по местам.
Только, похоже, Флинн смотрел на нее так, будто она — сочный кусочек омара, а он ничего не ел целую неделю.
Ее рука непроизвольно приподнялась, готовая обнять его за шею.
Флинн это увидел и посерьезнел в мгновение ока. Его взгляд с жадностью переместился на ее губы. Молли почувствовала, что этот их поцелуй будет совсем другим.
Ее рука поднялась еще выше, а сердце гулко застучало.
И тут они услышали громкий вопль ребенка.
Молли испуганно отпрянула назад как раз в тот момент, когда в офис Флинна ворвалась женщина. И не одна, а с крепеньким, на вид годовалым малышом, который извивался и кричал, извещая мир о том, что ему плохо. Женщина тщетно пыталась справиться с вырывающимся малышом, детскими вещами и сумочкой.
— Проклятье, Флинн! — с порога заявила она. — Меня не хотели даже пускать к тебе! Пришлось буквально с боем прорываться мимо какого-то чокнутого парня в купальном халате!..
Флинн резко обернулся. Вслед за женщиной в офис влетел Бейли, его лицо окрасилось в кирпично-красный цвет, и, конечно же, поверх одежды на нем был надет купальный халат. Бейли был одной из тех гениальных личностей, которые составляли цвет компании Флинна. Просто когда он решал какую-нибудь сложную творческую задачу, то всегда надевал свой счастливый халат. Никто в фирме уже не обращал на это внимания, даже Молли. Бейли, заикаясь, стал объяснять Флинну, как эта леди прорвалась внутрь.
Женщина тем временем бросила на пол пакет с памперсами и посадила рядом с ним ребенка. Оказавшись на свободе, малыш сразу перестал орать и извиваться и быстро пополз в выбранном им направлении.
— Какого черта?.. — Флинн протянул руку, чтобы поднять жалюзи.
Яркий солнечный свет озарил помещение, но происходящее в нем яснее от этого не стало. Флинна нелегко было смутить какими бы то ни было сюрпризами, и в данном случае он лишь вопросительно уставился на женщину.
— Не смей мне говорить «какого черта», Флинн Макгэннон! И даже не думай утверждать, что не узнаешь меня. — Либо от ярости, либо от страха голос незнакомки звучал пронзительно.
Молли во все глаза смотрела на нее. Золотистые волосы волнами падали на плечи женщины. Красный свитер обтягивал объемную грудь, узкие джинсы облепляли длиннющие стройные ноги. Ее лицо могло бы быть потрясающе красивым, если бы не огромные тени под глазами и не морщины вокруг рта.
— Я ничего не утверждал, — Флинн нахмурился, пристально вглядываясь в нее, — однако я в самом деле не знаю вас.
— Вирджиния, — бросила она. — Из Таскона. Сложи тринадцать месяцев — возраст твоего сына — и те девять месяцев, что я его носила, и тогда, может быть, вспомнишь ту ночь. Мы были вместе в какой-то компании. Но главным было то, чем все кончилось у меня дома. К несчастью, я до сих пор помню, до чего ты был хорош в постели. Но ни один мужчина не стоит той цены, в которую мне обошлась одна ночь любви с тобой.
— Сын? — тупо переспросил Флинн и яростно замотал головой: — Это невозможно! Ты говорила, что предохраняешься…
— Ха! Так ты все-таки вспомнил ту ночь! И как это по-мужски: вспомнить именно то, что может служить оправданием. Я тогда действительно предохранялась. Принимала противозачаточные таблетки. Но пару раз пропустила. И пока ты не успел заявить, что я сама виновата, говорю тебе, что мне на все это плевать. Твоей ответственности за ребенка ничто не уменьшает…
— Послушай, постарайся успокоиться! Нельзя же просто свалиться как снег на голову, заявить подобное и ожидать, что я немедленно всему поверю…
Однако Вирджиния явно была не намерена вступать в диалог с Флинном. Она словно бы мчалась по одноколейной дороге, и слова вылетали из нее с ураганной скоростью:
— Твоего сына зовут Дилан. И с этой минуты он целиком твой. Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти. Даже не догадаешься. Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар с того момента, как был зачат этот ребенок. Я болела. Потеряла работу. У него были постоянные колики, и он не спал часами и кричал благим матом, а в результате я вот-вот потеряю квартиру, и вообще я больше не могу. А сейчас у меня нет даже возможности кормить его…
— Одну минуту, не так быстро…
— Еще чего! И не вздумай предлагать мне деньги, потому что тут дело не в деньгах. Дело во всем. Я никогда не рассчитывала, что тебе захочется узнать, что ты — отец, просто тебе не повезло. Не из каждой женщины получается хорошая мать. Я старалась — ты не представляешь, как сильно я старалась, — но ничего не выходит. Больше я не могу этим заниматься, а на тебе лежит ответственность. Я потратила уйму времени, чтобы найти тебя, и…
Молли никогда не видела Флинна таким. Обычно когда он расстраивался, то становился шумным, а не тихим. Но сейчас он был немыслимо тихим.
— Ты же понимаешь, что это невозможно! Врываешься сюда и утверждаешь, что я — отец ребенка. Я вижу, ты расстроена, но если ты немного успокоишься…
— Нечего меня успокаивать! Я ухожу. От тебя. Своего сына оставь себе.
— Это не мой сын.
— Еще как твой! Я-то знаю. Отсчитай двадцать один месяц назад — будешь знать и ты. Если же нет, то должен быть какой-то анализ крови или что-то еще, чтобы ты убедился, потому что так оно и есть. — Она снова подхватила свою объемистую сумку, вытащила оттуда папку и швырнула ее на стол. Посыпались фотографии, что-то похожее на медицинские карты, свидетельство о рождении. — Мне нужно найти работу. Мне нужно где-то жить. Мне нужен шанс, чтобы начать все сначала, и я не собираюсь его упускать. Этот ребенок испортил все, что у меня было хорошего. С этой минуты он — твоя проблема.
Когда Вирджиния резко повернулась кругом, Флинн рванулся к ней:
— Подожди минутку! Ради всего святого, ты же не можешь вот так просто выйти отсюда!..
— А ты посмотри — и увидишь.
Молли словно окаменела. Вся эта сцена была совершенно нереальной. Состязание в крике продолжалось никак не больше пяти минут. Эта женщина с безумным лицом выбежала из офиса так же быстро, как и ворвалась в него.
Флинн бросился за ней. Молли еще никогда не видела, чтобы его лицо было такого землисто-серого цвета. Его голос доносился из холла, слабея по мере того, как они продвигались к выходу. В офисе царила абсолютная тишина. И не потому, что в нем не было сотрудников, а скорее — потому, что они прислушивались к этому диалогу так же напряженно, как и она сама.
Прошло несколько секунд, прежде чем Молли пришла в себя. Она поискала глазами ребенка, но его нигде не было видно.
Глава вторая
Молли торопливо вышла из кабинета Флинна и отправилась искать малыша. Сначала она не беспокоилась по-настоящему, полагая, что услышала бы плач ребенка, если бы с ним что-то случилось, да и потом, здесь находились и другие взрослые. Она просто хотела найти его. Офис — не самое безопасное место для ползающего без присмотра малыша.
Дверь кабинета Флинна выходила в круглое помещение, которое персонал называл «Мозговым центром». Без всякого сомнения, первоначально архитектор создал здесь нормальное офисное пространство, разделенное стенами и имеющее двери, но Флинн, как и следовало ожидать, давным-давно поспешил избавиться от всей этой разумной конструкции и сделал все по-своему. Кабина виртуальной реальности была неотъемлемой его частью, Молли сунула туда голову, но ребенка там не увидела. Посредине «Мозгового центра» находился огромного размера стол с откидывающимися креслами, которые можно было приводить в горизонтальное положение. Потолок над столом был украшен плакатами: герои мультяшек, ландшафты дикой природы, звезды рока, всевозможные шутки, изречения. Молли обежала вокруг стола, заглядывая под него и в кресла, — малыша нигде не было видно и слышно.
Ее пульс участился. Молли убеждала себя, что это естественная реакция на развернувшиеся события. Однако это была лишь часть правды. Задолго до появления Дилана ей было уже тревожно, она снова и снова вспоминала тот момент, когда фактически приглашала Флинна поцеловать ее.
С тяжестью на сердце Молли быстро вышла из «Мозгового центра» и направилась к комнатам отдыха. Ладно. Поцелуй, пожалуй, слишком слабое слово для обозначения того, к чему она приглашала Флинна. Она хотела заняться с ним любовью. Хотела и, возможно, нанялась бы, если бы в этот момент им не помешали.
Мысли вихрем кружились у нее в голове. Проклятие, неужели это действительно его ребенок? И неужели Флинн и впрямь спал с этой женщиной, которую, похоже, с трудом узнал?
Молли была абсолютно уверена, что хорошо его знает. Конечно, импульсивность и непредсказуемость были частью его натуры, но на ее памяти Флинн никогда еще не поступал безответственно. Она считала его хорошим человеком. А теперь…
А теперь ты, голубушка, не уверена ни в чем. Кроме разве того, что где-то здесь находится без присмотра ребенок и кто-то должен найти малыша, пока с ним ничего не случилось.
Она включила свет в ванной, заглянула внутрь — мальчика там не было. Она закрыла дверь и кинулась в первую комнату отдыха. Поскольку, кроме нее, никто из сотрудников Флинна не имел даже отдаленного представления о продолжении рабочего дня, в этой задней комнате имелись двухъярусные койки, стереосистема и телевизор. Было вполне обычным делом увидеть там кого-нибудь спящим в любое время дня. Но сейчас, заглянув даже под койки и проверив все углы и стенные шкафы, Молли убедилась, что комната пуста.