Дэнни кивнула. Джереми повел ее в свою комнату. Она дождалась, когда он зажжет лампу, и повернулась к нему спиной. Пока Джереми ловко распутывал шнуровку, Дэнни мечтательно вздыхала и порой вздрагивала от прикосновения сильных пальцев.
– Значит, сегодня на балу тебе понравилось?
– Кажется, даже слишком, – усмехнулась она. – Особенно танцевать.
– И мне – с тобой.
Она хихикнула:
– Хватит соблазнять меня, приятель. Все равно не поможет.
– Это не пустой комплимент, Дэнни. Не помню, когда еще мне случалось танцевать с таким же удовольствием, как сегодня.
Дэнни захотелось ему поверить. Слышать такие лестные слова было более чем приятно.
Оглянувшись через плечо, она искренне произнесла:
– Спасибо, что научили меня.
– Не за что. А уроки на сегодня еще не закончены.
Шнуровка была уже распущена. Джереми помогал Дэнни снять платье, а до нее не доходило, что сделать это следовало у нее в комнате, а не у него. Ей просто не удалось сосредоточиться сразу на двух – нет, на трех вещах. К тому же от каждого мимолетного прикосновения пальцев Джереми у Дэнни путались мысли.
Она старалась не оглядываться на него, чтобы не утонуть в бездонных синих глазах. А эти глаза горели страстью, обжигающим огнем, который Дэнни чувствовала на расстоянии. Или это в ней самой так быстро разгоралось пламя?
Джереми повернул ее к себе и приподнял ладонью подбородок. Томительная минута завершилась бесподобно нежным поцелуем. Всего одним. Никакого вреда. А как приятно!
Дэнни не заметила, что свободную руку он положил ей на спину и придвинул ее к себе так, что она едва дышала. И это ощущение было ни с чем не сравнимо. А нежный поцелуй оказался обманчивым. Джереми не хотел испугать ее натиском страсти, потому и действовал осторожно.
Поцелуй повторился. Постепенно его прикосновения становились все более чувственными, язык проскальзывал в рот, находил ее язык, завладевал им, посасывал, вызывая у Дэнни стоны. Ей пришлось вцепиться в плечи Джереми – ноги отказывались ее держать. Его ладони непрестанно двигались, подхватывая снизу кудри у нее на затылке, придерживая голову, сжимая упругие полушария. Внезапно он подхватил ее обеими руками снизу и приподнял над полом.
Господи, это уж слишком! Жар нарастал чересчур стремительно. А Дэнни изнемогла от борьбы с ним. Все, что делал с ней Джереми, было так чудесно, что она не понимала, почему должна отказываться от такого удовольствия.
Не прерывая поцелуя, он донес ее до постели. У Дэнни закружилась голова, но вскоре она перестала замечать, что уже не стоит, а лежит. Зато увидела ладонь Джереми на своей груди: пальцы слегка сжимали ее, дразнили затвердевшие от возбуждения соски. Дэнни никогда не обращала внимания на свою грудь, даже жалела, что она такая упругая, – будь она дряблой, сплющить ее корсетом было бы гораздо легче. Но она и не думала, что грудь может подрагивать от прикосновений и вызывать удивительные ощущения. А поцелуи продолжались. От них перед глазами Дэнни плыл туман.
Дэнни уже приближалась к точке, откуда нет возврата, но это ее не волновало. Нижняя кофточка и юбка упали на пол. Дэнни почему-то запомнилось, как они соскользнули с ее тела, когда Джереми снова поцеловал ее, – наверное, он развязал шнурки, пока снимал с нее платье. И еще один момент прошел для нее незамеченным – когда Джереми успел снять сюртук и рубашку. Дэнни понятия не имела, как и когда это произошло, но вдруг, когда он прижал ее к себе, ощутила обжигающее прикосновение его обнаженной кожи.
Теперь он снимал с нее панталоны – медленно, не спеша. Боялся, что она его остановит? Об этом Дэнни и не помышляла – так ей нравилось дотрагиваться до его нагого тела. Наконец длинным плавным движением он спустил панталоны по ее ногам – по бедру, колену, икре, щиколотке, и панталоны повисли у него на руке.
Куда девать собственные руки, Дэнни не знала, поэтому начала приглаживать ему волосы, надеясь, что поцелуи не прекратятся. Беда была в том, что до сих пор она не понимала, чего именно хочет, а теперь поняла.
А Джереми все знал с самого начала. И решил, что больше незачем мучить ее неизвестностью.
Положив ее руки к себе на шею, он попросил:
– Обними меня покрепче, детка.
Так она и сделала, а он накрыл ее своим телом, и оказалось, что именно об этом она и мечтала. А потом ее пронзила жгучая боль.
Дэнни вскрикнула, схватила его за волосы и заставила поднять голову.
– Какого черта ты это делаешь?
Джереми уставился на нее, как на помешанную, но потом мягко улыбнулся:
– Дэнни, детка… – Он попытался что-то объяснить, но снова прильнул к ее губам с неугасающей страстью.
И он надеялся заткнуть ей рот? Она отвлеклась лишь на минуту.
– Больно бывает только в первый раз, – наконец заговорил он. – Да и то вначале. Но больше я никогда не причиню тебе боли. Честное слово. – Потом он посерьезнел и спросил: – Но как получилось, что ты до сих пор девственница?
– А как же иначе? Ведь все эти годы я была мальчишкой.
– Но я думал… не важно. – Его лицо светилось нежностью. – Я рад тому, что ты была невинна.
– Я и сейчас девственница, – поправила она.
– Была, – подчеркнуто произнес он, многозначительно улыбаясь.
И тут Дэнни взорвалась:
– Проклятый ублюдок, ты превратил меня в шлюху!
– Господи, с чего ты взяла? Женщина, которая предается любви с одним мужчиной, – не шлюха. Более надежного способа избежать древнейшей профессии не существует – разве что оставаться девственницей, а об этом говорить уже поздно.
– Тогда кто же я?
– Милая, ты самое прелестное создание на свете. – Он наклонился и лизнул ее сосок. – Несравненное. – Он лизнул второй. – Беспокоиться надо лишь об одном: как часто мы будем предаваться этим утехам.
Он усмехнулся, и у Дэнни опять перехватило дыхание от страстного желания прижать его к груди. Нет, он не понял, что натворил. Для него этот «первый раз» был сущим пустяком. Обычным делом. А для Дэнни изменился весь мир.
– Ты ничего не понял, приятель, так я и думала. Отпусти меня.
Он не шевельнулся, только провел пальцем по ее щеке.
– Тебе понравится все, чем мы будем заниматься вдвоем. Зачем лишать себя такого блаженства? Можешь мне поверить, дальше будет только лучше.
– Не сомневаюсь, – вздохнула она. – И я поддалась бы, если бы вовремя не спохватилась.
– Ты шутишь? Обратного пути уже нет, Дэнни. Позволь доказать, что ради этого стоило потерпеть. А вдруг ты ошибаешься? Не знаю, о чем ты думаешь, но каждому свойственно ошибаться. Пройдет время, и ты будешь упрекать себя.
Он вошел в нее, подтверждая свои слова. Жар вернулся мгновенно и охватил ее всю, до кончиков пальцев на ногах. Боль улетучилась без следа, осталось только ни с чем не сравнимое удовольствие. Он задвигался в ней, наверное, чтобы лучше объяснить, что к чему. Сначала Дэнни пыталась остановить его, но потом задвигалась вместе с ним и вдруг ощутила приближение чего-то нового. Оно налетело внезапно, расцвело, распустилось, властно захватило ее, взорвалось, распространяя волны, и стало медленно угасать. Джереми был прав.
Отпускать его Дэнни не хотелось. И даже когда он сам пережил взрыв наслаждения, она не разжала объятия. Мягкими движениями он отстранился, лег на бок и притянул ее к себе.
Он поступил мудро: не сказал ни слова, не указал на свою правоту – просто обнимал ее, нежно поглаживая по спине.