Глядя в это прелестное, сияющее весельем лицо. Тони с удивлением понял, что она говорит правду, и осознание этой весьма неприятной истины наполнило его неудержимым гневом на Джордана.
– Поверьте, Алекс, ваш опыт еще очень мал и к тому же неудачен.
– Вполне достаточен, чтобы понять: мне это совершенно не нравится.
– Но возможно, в следующий раз вам повезет больше.
– Слово «любовь» мгновенно вызывает у меня пренеприятнейшее ощущение в желудке, словно я только что съела угря, – усмехнулась девушка. – Я…
Но тут бешеное проклятие оборвало ее на полуслове.
Девушка изумленно застыла с открытым ртом.
– Черт бы побрал Джордана! Будь он жив, удушил бы его собственными руками!
– Нет, вы не так меня поняли! – запротестовала Александра, подбегая к нему. Огромные, сияющие, широко раскрытые глаза пристально, умоляюще глядели на него. – Даже когда я имела глупость думать, что небезразлична ему, все время чувствовала себя так, словно хожу по канату. Постоянно тревожилась о каждой мелочи, изводила себя, боялась лишнее слово вымолвить. Мне хотелось угодить ему, и для этого я из кожи вон лезла. Должно быть, это наследственное – все женщины в моей семье влюблялись в недостойных мужчин, поклонялись им со слепой преданностью и готовы были на все ради них. – Девушка с сожалением улыбнулась. – Хотя все это довольно тошнотворная штука.
Тони невольно рассмеялся и, схватив ее в объятия, зарылся лицом в душистые волосы. Когда приступ веселья немного улегся, он заглянул ей в глаза и серьезно спросил:
– Александра, чего ты хочешь от жизни?
Их взгляды скрестились, и Алекс почувствовала, что не в силах шевельнуться.
– Не знаю, – прошептала она, неожиданно ощутив, как человек, которого она привыкла считать старшим братом, осторожно сжал ладонями ее лицо.
– Скажи, что у тебя на душе теперь, когда ты стала признанной королевой общества?
Александра не могла бы сдвинуться с места, даже если бы в это мгновение загорелся дом.
– Пусто, – прерывисто прошептала она. – И холодно.
– Выходи за меня замуж.
– Я… я не могу.
– Конечно, можешь, – заверил Тони улыбаясь, словно ожидал сопротивления. – Я дам тебе все, что по-настоящему необходимо для счастья. Все, в чем ты так нуждаешься, хотя сама этого не сознаешь.
– Что именно? – охнула Александра, уставившись на него с таким изумлением, точно видела впервые.
– То же, чего не хватает мне, – мужа, детей, тех, о ком можно заботиться, – хрипло пробормотал Тони.
– Нет! – вскрикнула Александра, чувствуя, как ее сопротивление начинает слабеть. – Ты сам не знаешь, что говоришь. Тони. Я влюблена в тебя не больше, чем ты в меня.
– Но ты ведь вообще никого не любишь, верно? Александра усердно закивала, и Тони ухмыльнулся.
– Вот видишь, это значительно облегчает принятие решения. Я тоже никого не люблю. Ты уже познакомилась с самыми выгодными и богатыми женихами этого сезона. Остальные не намного лучше, поверь мне.
Видя, что девушка по-прежнему колеблется, Тони слегка встряхнул ее.
– Александра, прекрати грезить наяву. Ты уже успела вкусить светской жизни. Больше ты не узнаешь ничего нового, разве что все-таки решишься выйти замуж… иметь семью…
Семья. Настоящая семья. У Александры ее никогда не было, во всяком случае, такой, где есть отец, мать, дети, многочисленные кузены, тетушки и дядюшки. Конечно, у их детей будет всего один дядя – брат Тони, но все же…
На что еще может надеяться женщина, кроме того, что Тони уже предложил? Впервые Александру осенило, что, хотя она и издевалась над романтическими фантазиями Мэри Эллен, сама вела себя как глупенькая, сентиментальная школьница.
Тони она не безразлична. И в ее силах подарить ему счастье. Алекс неожиданно почувствовала себя окрыленной, а на душе стало так легко и тепло, как не бывало уже много лет. Она всецело посвятит себя Тони, сделает его жизнь радостной, родит ему детей.
Дети… Мысль о малыше, которого она когда-нибудь возьмет на руки, стала решающим аргументом в споре. Из всех ее лондонских знакомых Тони был единственным, который хотел от жизни того же, что она.
В пять часов вечера он впервые увидел солдат в английских мундирах, пробирающихся сквозь редкий лес. Англичане… Свобода… Дом.
Если повезет, он уже через три-четыре недели окажется дома.
Пенроуз открыл для нее входную дверь, как делал до того сотни раз, но сегодня, провожая Алекс в собор, где должна была состояться церемония венчания он расплылся в улыбке и низко поклонился.
В близоруких глазах Филберта стояли слезы, когда Александра на прощание крепко обняла его.
– Поосторожнее, – прошептал он, – не запачкайте платье.
Он вечно донимал ее подобными наставлениями, и девушка, в свою очередь, растрогалась до слез.
Эти два старика и дядюшка Монти и были ее семьей. Мать продала дом в Моршеме, отправилась в долгое путешествие и даже не подумала приехать на свадьбу. Мэри Эллен должна была вот-вот разрешиться первым ребенком, поэтому тоже не смогла отправиться с мужем в Лондон. Зато Мелани, только недавно обнаружившая, что беременна, все-таки смогла быть подружкой Алекс, поскольку беременность еще не была заметна.
– Ты готова, дорогая? – осведомился радостный дядя Монти, предлагая ей руку.
– Постарайтесь не наступить на шлейф, – строго предупредила вдовствующая герцогиня, окидывая беднягу критическим взглядом от седоволосой макушки до начищенных черных сапог. Все последние дни она непрестанно читала наставления сэру Монтегю относительно его поведения, обязанностей на свадьбе и преимуществ трезвой жизни, третируя его так немилосердно, что совершенно запугала и уничтожила старика.
Заметив у него на щеках подозрительный – румянец, герцогиня мгновенно насторожилась.
– Сэр Монтегю! – провозгласила она, негодующе сверкая глазами. – Вы снова прикладывались к кларету?
– Конечно, нет! – возмущенно прогремел дядюшка Монти, надуваясь, словно оскорбленный петух, хотя все утро не расставался с бутылкой мадеры. – Не выношу кларет! Ни букета, ни крепости!
– Не важно, – нетерпеливо перебила его герцогиня. – Помните только, что я вам говорила: после того как проводите Александру к алтарю, вернетесь к нашей скамье, сядете рядом со мной и не пошевелитесь до окончания церемонии. Понятно? Я дам вам знак, когда нужно подняться и выступить в проход. Все остальные будут сидеть, пока мы не встанем. Я выражаюсь достаточно ясно?
– Я еще не впал в детство, мадам. В конце концов, его величество недаром произвел меня в рыцари.
– Вы долго не проживете и покроете себя позором, если совершите хотя бы одну ошибку, – предупредила досточтимая леди, натягивая поданные Пенроузом жемчужно-серые перчатки. – Я не допущу столь омерзительного проявления непочтительности, как в прошлое воскресенье! Не могла поверить, что вы способны задремать посреди проповеди, да еще отвратительно громко храпеть при этом!
Дядюшка Монти забрался в карету и с видом мученика покосился на Александру. Его взгляд красноречиво говорил: «Не знаю, девочка, как ты умудряешься жить в одном доме с этой старой гарпией!»
Александра улыбнулась. Она так же хорошо, как и он, знала, что краска, залившая его щеки, свидетельствует о почти допитой с утра бутылке мадеры.
Устроившись поудобнее на сиденьях экипажа с гербом Хоторнов на дверце, уносившего ее к будущему мужу, Александра смотрела в окно, на оживленные улицы.