Ее губы сжались, словно она хотела удержать слова, о которых могла пожалеть. И почему он не сделал то же самое минуту назад?
– Я знаю, что это меня не оправдывает, но я плохо воспринимаю сюрпризы. Всегда плохо воспринимал.
С тех самых пор, как мать оставила его, когда ему было четыре, а отец превратился в холодного, требовательного человека и видел в сыне лишь напоминание о женщине, которую хотел бы забыть. А сын научился ценить стабильность.
Сюрпризы – это отстой.
Он мягко коснулся ее руки, надеясь передать этим прикосновением свое сожаление о том, что вел себя как полный придурок, пока она старалась быть образцовой герлфренд для спасения его гребаного бизнеса.
– Наверное, у меня просто мозги отшибло, когда ты появилась тут, настоящая секс-богиня.
Она изумленно взглянула на него.
– Что? Ты удивлена? Разве не видишь, что каждый мужчина здесь мечтает уложить тебя на стол переговорной?
На этот раз у нее даже рот приоткрылся.
Он выругался про себя и запустил палец между воротничком и узлом галстука, стараясь ослабить давление на шею. Ему решительно не хватает глотка воздуха, раз мозги страдают от недостатка кислорода. «Черт, да что со мной такое творится?»
– С чего начнем? – спросила она. Ее губы изогнулись в полуулыбке. – Но учти, я ценю честность.
– Ага, так ты считаешь, это хорошо, что каждый парень тут хочет…
– Не преувеличивай, – сказала она, ее легкая улыбка каким-то образом смыла тот позор, которым он покрыл себя за последние несколько минут.
Для парня, гордившегося тем, что он так здорово умеет разговаривать с клиентами, сейчас он выставил себя полным дураком.
– Когда я сказала, что ценю честность, я имела в виду, что верю – ты и правда не любишь сюрпризы. Они, кажется, делают тебя чуточку чокнутым.
– Чуточку? – Саркастический тон его голоса вызвал у нее еще одну улыбку. – Знаешь, обычно я не такой придурок.
– То есть ты нет, а я – да?
Теперь она дразнилась. Добрый знак, учитывая его катастрофическую бестактность, когда он выболтал свои сокровенные желания. Он сам не лгал, ляпнув, что каждый парень мечтает взять ее прямо на столе. Но какого хрена ему понадобилось сообщить это именно в такой форме? О чем он вообще думал?
– Дело не в том, как потрясающе ты выглядишь – а выглядишь ты именно так. И не в том, что я испытал шок, увидев тебя такой, ты ведь знаешь, что я считаю тебя красивой безо всяких дополнительных ухищрений. Я…
И Кэш замолчал, не зная, как произнести правду.
Потому что его сводило с ума не вышеперечисленное, а тот факт, что, поймав взгляд Люси, он забыл об истинной причине, по которой они находились здесь – разыграть перед всеми влюбленность во имя спасения его бизнеса, – и он желал ее на самом деле.
И желание было огромным. Их фарс едва начался, а он уже хотел ее, что выходило за рамки их сделки.
И это адски его смущало. Кэш не увлекался женщинами, с которыми у него были рабочие отношения. Он ценил бизнес. Он ценил комфорт и уверенность, которые давали ему деньги. Он понимал, что сближение с женщиной порождает зависимость и любовь и потом, после разрыва, оставляет только боль и пустоту.
Всякий раз как он навещал отца, Ронни, он получал тому доказательства из первых рук. Это вытягивало из него жизненные силы. Может, его отец и не был самым уживчивым человеком, и Кэшу приходилось непросто, когда он был моложе, но другого родителя у него не было. И видеть, как мужчина сникает в самом расцвете лет – из-за женщины… Нет, Кэш не допустит, чтобы такое случилось однажды с ним самим.
– Ты в порядке? – спросила Люси, вопросительно глядя на него.
– Не совсем, – он посмотрел в ее прекрасные карие глаза, полные сейчас доверия и сочувствия, и покачал головой, – но это мои проблемы, так что не бери в голову. Давай-ка сосредоточимся на том, чтобы не облажаться на этой неделе, о’кей?
– Похоже, это и есть наш план, – согласилась она, не возражая, когда он взял ее под руку.
Кэш постарался думать только об этом плане. Четком, разумном, деловом соглашении между двумя едва знакомыми людьми.
О чем-то, что могло бы помочь ему остаться в равновесии, если Люси снова вольно или невольно преподнесет ему сюрприз.
* * *
Секс-богиня.
Два слова эхом звучали в голове Люси: размеренно, дразняще, волнующе.
Она хотела произвести впечатление на Кэша, а не отправить беднягу в нокаут. А случилось именно это, стоило ей появиться на пороге, думая о том, как бы не свалиться с высоченных каблуков, которые она разучилась носить.
Кэш вел себя словно был слегка не в себе. Сначала – комплименты, через минуту – оскорбления.
А потом ему приспичило снова ляпнуть то же самое: будто она нравится ему такой, какая есть, без модных тряпок, макияжа и новой прически, и она опять осознала, что и он нравится ей – больше, чем это было бы разумно в данной ситуации.
Она бы списала его невнятное поведение на актерскую игру: парень старается добиться ее в надежде сделать их «роман» более правдивым для камер.
Смущало одно – он казался предельно серьезным, говоря, что не любит сюрпризы. У него был вид человека, поимевшего в свое время серьезные неприятности. А она почуяла опасность, потому что уязвимость под маской самоуверенности делала его еще более привлекательным.
– Как ты держишься? – прошептал он ей на ухо, и ее кожа покрылась мурашками.
Люси могла свалить реакцию своего тела на то, что у нее какое-то время – кажется, полгода – не было свиданий. Но она догадывалась и об истинной причине происходящего. Кэш располагал полным набором привлекательных качеств: хорош собой, с довольно едким чувством юмора и, признала она наконец, вообще славный парень.
– Нормально держусь, спасибо, – ответила она, мечтая, чтобы организаторы закруглились со своей болтовней и она могла бы убраться отсюда.
Ей так хотелось сбросить с себя эту одежду и забыться, работая в саду. Когда Люси бывало не по себе, ничто не могло вернуть ей равновесие так быстро, как возня с землей и растениями: вскапывание, обрезка, прополка… Насколько ей сейчас не по себе? Настолько, что она бы с радостью провела остаток дня, упоенно пачкая руки в земле.
От одной мысли при этом ей стало чуть лучше, и она принялась перечислять про себя, какими овощами и травами нужно заняться в начале февраля: редис, пастернак, лук-порей, бамия, кольраби… Как только эта хрень закончится, она рванет домой и отведет душу в огороде. Лучший способ разрядиться.
– Не похоже, что нормально, – он сжал ее руку, – ты выглядишь как девушка, которой жизненно необходимы огромная кружка латте или шоколадка размером с кирпич.
Он выдержал паузу и бросил на нее взгляд, который исключал разнообразие трактовок:
– И то и другое я могу обеспечить у меня дома, если тебе нужно расслабиться, прийти в себя и все такое.
Люси испытывала сильное искушение. Весьма сильное. Вырисовывалась возможность узнать получше ее загадочного бойфренда.
После их странного общения и напряженности последнего часа слушать организаторов, вещающих о том, что ждет участников, о мероприятиях, которые они должны посетить, о правилах и инструкциях, которых следует придерживаться, пока их будут снимать, оказалось непросто. Люси была измотана.
Ей бы укрепиться и бежать, пока физически и ментально она не совершила какую-нибудь глупость: например, не возжелала кофеина больше собственного спокойствия и не бросилась в объятия Кэша.
– Спасибо, но мне нужно к себе.
– О’кей. – Разочарование в его голосе обрадовало ее, но и решимость ее тоже возросла. Стараясь стряхнуть с себя наваждение, Люси повторяла про себя свою новую мантру:
«Не. Сметь. Влюбляться. В. Фальшивого. Бой-френда».
Люси была уже возле машины, когда звук шагов за спиной заставил ее обернуться. Отлично! Тот самый человек, от которого она пыталась сбежать, несся за ней так, словно за ним гнался сам черт.
Как будто Кэшу было мало того, что он трепал ей нервы последние пару часов. Ей нужно делать ноги, пока она не согласилась на предложенную им мегашоколадку, потому что она могла превратиться в кое-что иное. Например, в мягкий кожаный диван и уютный вечерок с парнем, из-за которого ее пульс зашкаливал.
– Я что-то забыла?
Умничка, поздравила она себя. Напустила ровно столько холода в голос, сколько нужно. Потому что на самом деле из-за его близости у нее снова подкашивались ноги и решимость.
– Нет, это я кое-что забыл. – Кэш резко остановился перед ней. – Забыл отдать тебе вот это. – Он вытащил из-за спины обернутую в целлофан красную розу на длинном стебле и протянул ей. – В знак раскаяния.
Люси, смутившись, приняла розу и поднесла к лицу, вдыхая сладкий насыщенный аромат.
– Если ты не натворил чего-то после того, как я ушла, то раскаиваться не в чем.
– Ну да… – Он провел рукой по волосам, другой подергал за узел галстука. Интересно. Кэш выглядел – а она ощущала себя – явно не в своей тарелке. – Я сегодня был хорош…
Она покачала головой:
– Уже проехали…
– Позволь мне закончить. – Он протянул руку раскрытой ладонью вверх и подошел еще ближе. Так близко, что она видела намек на щетину, уже пробивавшуюся на щеках. – Когда ты вошла в зал, у меня дыхание перехватило. Вот это мне нужно было тебе сказать. И еще, ты была там самой красивой. Ты потрясающе выглядишь в этом костюме, тебе невероятно идет новая стрижка, а макияж чудесно подчеркивает глаза и губы – которые и без всякого макияжа чудесны. – Он глубоко вздохнул. – Но я ничего этого не сказал. Я вел себя как последняя скотина, потому что ты меня поразила. А ты была исключительно хороша и… черт, вот опять. Я начинаю мямлить.
Люси, тронутая тем, какой эффект она произвела на этого мужчину, мягко коснулась его щеки розой.
– Спасибо.
– За то, что скотина?
– За то, что потратил время, чтобы догнать меня и извиниться, хотя это было вовсе не обязательно. – Она приподнялась на цыпочках и быстро поцеловала его в щеку. – И за комплименты спасибо.
Должно быть, он уловил что-то в ее голосе, потому что обвил руку вокруг ее талии и притянул к себе.
– Хочешь знать, почему я сегодня сел в лужу?
Борясь с искушающей близостью Кэша и желанием обнять его, она кивнула:
– Кажется, ты сказал, что не любишь сюрпризы…
– Это тоже. – Он отвел глаза, но не отпустил ее. – Когда я впервые тебя увидел, все, о чем я мог думать, – как сильно я тебя хочу. На самом деле.
– О…
Скудное высказывание, учитывая, какой водоворот эмоций вскипел у нее в душе.
– Я знаю, что всю последующую неделю нам придется притворяться, но… хочешь услышать кое-что совершенно безумное?
– Думаю, я услышу в любом случае. – Широкая улыбка на ее лице не вязалась с этим сухим ответом.
– Ну так вот. – Вторая его рука легла на ее бедро. Интимный жест, едва не вызвавший у нее обморок. – Не удивляйся, если всю неделю я буду нарушать границы между выдумкой и реальностью.
Люси могла бы объяснить все это просто. Парень привык соблазнять женщин. Парень воспринимает ее поведение как вызов. Парень намекает, что их общение на следующей неделе естественным образом приведет к близости.
Но кое-что выпадало из схемы.
Искренность в его глазах и полное отсутствие лукавства.
Кэш с ней не играл.
Он прямо рассказал ей о том, что чувствует. А учитывая смущение перед ней, Люси должна быть благодарна ему за честность.