– С чего вы взяли, что я хочу, чтобы вы поцеловали меня?
– Знаете, не стоит притворяться, что в вашей комнате мыши, чтобы затащить мужчину в постель. Есть и другие способы привлечь внимание.
Джемма открыла рот от удивления и пару секунд не могла ничего сказать.
– Думаете, я бы переспала с вами, хотя мы только что познакомились?
Марк провел большим пальцем по ее пухлой нижней губе и слегка улыбнулся:
– Уверен, что да. По крайней мере, вы хотели меня поцеловать.
Джемма закусила губу, которая горела от его прикосновений.
– Ваша самоуверенность неуместна, сержант Ди Анджело, – строго ответила она. – Я не собиралась вас целовать. Ни сейчас, ни когда-либо.
– Отлично. Вы не собираетесь меня целовать. Я не собираюсь вас целовать. Не хотите ли заключить пари? – спросил он, и в его глазах сверкнул огонек.
Она подбоченилась и подняла подбородок:
– Сколько?
– А сколько вы готовы потерять?
Джемма была вне себя от его самонадеянности.
– Я не собираюсь ничего терять, сержант Ди Анджело, – ответила она с несколько неуместной заносчивостью.
– Посмотрим, – сказал он и, прежде чем она могла развернуться и, как все женщины, гордо уйти с высоко поднятой головой, он удалился к себе и закрыл дверь.
Глава 4
Когда утром Джемма спустилась на кухню, то увидела в окно, как Марк бежит по подъездной дорожке. На нем были футболка, шорты и кроссовки. От каждого его шага с земли поднималось облачко пыли. Он выглядел поразительно спортивным, и, хотя он вспотел, это не сравнилось бы с тем, как бы выглядела Джемма, пробеги она хотя бы четверть такой дистанции.
Она втянула живот и вздохнула. Она не могла даже вспомнить, когда последний раз выходила на пробежку. Джемма решила, что пора начать ходить в бассейн или, в случае с Джингили-Крик, к реке. Пока Глэдис не слегла, Джемма каждый день плавала в заводи. Это был словно оазис посреди глухой местности, свежий и зеленый; ветви плакучих ив, растущих на берегу, создавали тень и уединение. Сейчас было не время плавать, но Джемма пообещала себе пойти на реку днем, когда вернется с работы.
Марк вошел через заднюю дверь, принеся с собой запах деревьев и активных упражнений. Он потрепал Флосси за ухом и взглянул на Джемму:
– Собираетесь на работу?
– Да. Я оставила вам ключ, так что вы сможете приходить и уходить, когда захотите. У Флосси есть своя дверца, но она пользуется ею, только когда одна дома.
– Хорошо. Я уеду, как только приму душ. Я решил съездить в Миннигару и познакомиться с полицейскими. Буду дома в шесть.
«Дома. Как интимно и по-домашнему он это сказал», – подумала Джемма, захватывая ключи, сумку и очки.
– Хорошего дня, сержант.
– Разве мы не решили опустить формальности? Или вы боитесь меня?
Джемма вскинула голову.
– Хорошего дня, Марк, – ответила она, сделав акцент на его имени.
– И вам, – сказал он и впервые улыбнулся по-настоящему. – Не загоняйте себя.
Джемма не могла выбросить из головы его улыбку. И его глаза. Темные, как шоколад, глаза, которые видели сквозь одежду, независимо от того, что на ней было. Ночью в пижаме она чувствовала себя незащищенной, но и сегодня, в брюках и рубашке, Джемма ощутила себя так же.
«Называть друг друга по имени опасно», – думала она. Это добавляло еще один уровень интимности. Они и так живут в одном доме. Их спор тоже заставлял ее нервничать. Почему-то, возможно, потому, что теперь это было запрещено, Джемме ничего так не хотелось, как попробовать на вкус его губы. Она хотела ощутить его мужское начало, его силу. Ей стало интересно, с какими женщинами он раньше встречался. Кто они, коллеги по работе или случайные знакомые? Предпочитал ли он беспорядочный секс или имел постоянную партнершу? Не надо было напрягать фантазию, чтобы понять, что он будет удивительным любовником. Не то чтобы у нее был большой опыт по сравнению с ее сверстницами, но что-то в его манере вести себя убеждало ее в том, что он знает подход к женскому телу, как маэстро – к скрипке Страдивари. Джемма ощущала прилив желания глубоко внутри каждый раз, когда он смотрел на нее. Бог знает, что бы произошло, обними он ее и доведи начатое до конца.
Нейрель была уже в клинике, когда приехала Джемма. Она отвлеклась от компьютера и усмехнулась:
– Ну что, сексуальный сержант остановился у тебя, да?
Джемма обиженно посмотрела на нее:
– Лишь потому, что Рон Кертис притворился, что у него нет свободных комнат. – Джемма с грохотом кинула сумку и ключи на стол. – Ты поверишь? У него пятнадцать комнат. Он всегда жаловался, что никто к нему не приезжает. Как только смогу, я отправлюсь туда и выскажу ему все, что думаю.
Нейрель раскачивалась на своем кресле:
– Признайся, что в Хантингтон-Лодж гораздо лучше, чем в пабе.
– Это не обсуждается. Если бы Глэдис была жива, не было бы никаких проблем.
Нейрель озорно сверкнула глазами:
– Так тебе нужна пожилая компаньонка? Ну что, он уже пытался за тобой ухаживать?
Джемма почувствовала, как ее лицо вспыхнуло, и, чтобы скрыть это, кинула вещи в ящик стола.
– Конечно нет. Он не в моем вкусе.
– Ну же, Джемма. Он во вкусе любой женщины. Он высокий и красивый, и стоит лишь посмотреть в эти глаза, говорящие «переспи со мной», как поймешь, что он идеален в постели.
Джемма заставила себя сделать равнодушное лицо, хотя внутри у нее все дрожало.
– Меня это не интересует. Он слишком надменный.
– Он не надменный, а просто уверен в том, чего хочет и как этого достичь, – сказала Нейрель, потянувшись к позвонившему телефону.
«Это как раз мой случай», – подумала Джемма, заходя в приемную. Приняв всех пациентов, она отправилась в Хиндмарш-Даунз, которым владела семья Хиндмарш. Элизабет Хиндмарш, главе семьи, было уже за девяносто, и она страдала слабоумием. Родственники не хотели отсылать ее в клинику за несколько сотен миль, но было ясно, что ухаживать за хрупкой больной женщиной им нелегко. Больше всего забот легло на Джанин Хиндмарш, невестку Элизабет.
– Как она сегодня? – спросила Джемма Джанин, когда та встретила ее у ворот.
– Как всегда вспыльчива, – ответила уставшая Джанин. – Сегодня утром я нашла ее на огороде в одних тапочках. Хорошо, что ни одного рабочего не было рядом.
Джемма сдержала улыбку:
– Пожалуй, вам очень тяжело следить за ней, когда на вас еще столько дел.
– И не говорите. Джо помогает, когда может, но ему неловко помогать матери одеваться или мыться, поэтому почти все ложится на меня.
– Вы больше не думали о доме престарелых?
Джанин покачала головой:
– Джо даже слышать об этом не хочет. Его прадед и прабабка умерли на этой ферме, его отец тоже. Он хочет, чтобы Элизабет похоронили в Джингили-Крик вместе с остальными родственниками. Мне остается лишь смириться.
– Может, мы сможем найти кого-нибудь в городе, кто смог бы помогать вам за определенную плату? – предложила Джемма. – Я могу поспрашивать знакомых или повесить объявление в кафе или пабе. Вдруг кому-то нужна работа.
– Возможно, это выход. Даже если этот кто-то будет хотя бы дважды в неделю помогать мне мыть ее или сидеть с ней и слушать ее болтовню. Она каждый раз рассказывает мне одну и ту же историю. Так сложно притворяться, что мне интересно.
– Да, это особенность старческой деменции. Обычно прошлое предстает во всех деталях, но когда речь заходит о вчерашних или пятиминутной давности событиях, больной ничего не помнит.
Джанин провела ее в большую гостиную, где Элизабет сидела у окна и что-то бормотала себе под нос.
– Мама, к тебе пришел доктор, доктор Джемма. Ты ее помнишь? Она послушает твое сердце и легкие.
Элизабет повернула голову и уставилась на Джемму, после чего заявила своей невестке:
– Я не хочу видеть никаких докторов и отвечать на их глупые вопросы. То какой сегодня день, то как зовут премьер-министра… Неужели эта молодая особа думает, что я сошла с ума?
– Миссис Хиндмарш, я хочу проверить ваше давление и послушать, как вы дышите. И все. Вы согласны?
Женщина повернулась в кресле, словно поправляющая свои перья курица-наседка.
– Я не больна, – проворчала она. – Я ни дня не болела в своей жизни. Не провела ни дня в постели, даже когда рожала детей. Я тут же вернулась на кухню готовить еду для рабочих, спросите Генри. Он вам расскажет. Джанин, приведи его сюда. Пусть Генри скажет девушке, что мне не нужны эти дурацкие таблетки.
– Мама, Генри покинул нас десять лет назад, – ответила Джанин, округлив глаза и посмотрев на Джемму.
– Покинул? Куда это он отправился? О чем ты говоришь? Никуда он не делся. Сегодня утром я говорила с ним о стаде в загоне у реки. Животных нужно будет перегнать на случай дождя.
– Мама, дождя не будет, – устало произнесла Джанин. – Теперь дай доктору осмотреть тебя.
Джемма достала стетоскоп и погрела его в руках, прежде чем поднести к Элизабет. Когда она прижала стетоскоп к спине, то услышала булькающие звуки в легких. Она выпрямилась и положила инструмент в сумку:
– Думаю, нам надо следить за вашими легкими. Нельзя допустить, чтобы у вас развилась пневмония.
– Пф-ф-ф, – фыркнула Элизабет.
Джемма надела на худую руку женщины браслет для измерения давления и наблюдала за цифрами.
– Ваше давление чуть выше нормы, но не о чем волноваться.
Элизабет выдернула руку:
– Говорила же, что я не больна.
– Я навещу вас завтра, хорошо?
– Делайте что хотите, – сердито ответила Элизабет. – Но не думайте, что я буду считать от ста до единицы.
Джемма попрощалась и пошла за Джанин на кухню.
– Не хотите чаю?
Джемме хотелось уйти, но она знала, как Джанин соскучилась по общению с кем-то, кроме старой и вспыльчивой женщины.
– Конечно, это очень мило с ваше стороны.
Джанин наполнила чайник водой и накрыла крышкой.
– Я слышала, новый сержант очень симпатичный, – начала она, доставая заварочный чайник и чашки. Она повернулась к Джемме и улыбнулась: – А еще я слышала, что он остановился в Хантингтон-Лодж.
Джемма надула губы:
– Да, но это была не моя идея.
Джанин выложила на блюдо домашнее печенье.
– Но я думала, вы хотите иметь постояльцев. Разве это не хороший план для поддержания дома в порядке?
– Да, конечно, но прежде чем принимать гостей, мне нужно было многое сделать.
– Разве Роб не помогает вам?
– Помогает, но он не может носить тяжести, потому что у него больная спина. Он обещал прийти сегодня и помочь счистить краску в холле. Это будет большая удача.
Джанин улыбнулась и подала Джемме чашку и блюдце:
– Может, красавец сержант поможет вам? Джо сказал, он сильный и спортивный. Как долго он у вас останется? Как думаете, он найдет себе свое жилье?
– Не знаю, – ответила Джемма, отгоняя от себя образы сильного тела Марка. – Кажется мне, что он здесь на время. Не представляю, как он может остаться. На нем написано, что он коп из большого города.
Джанин села и подперла голову рукой:
– Сколько вам, почти тридцать, верно? Самое время поискать мужа. Пока вам еще не сорок и не слишком поздно иметь детей. Вы не похожи на одинокую карьеристку, Джемма.
Джемма ощутила слишком знакомую тоску при мысли о том, что она всю жизнь проведет одна. Она уже давно не переживала из-за разрыва со Стюартом. Прожив некоторое время в Джингили-Крик, она поняла, что их отношения не пережили бы расстояния, даже если бы он оставался ей верен. Сейчас ей хотелось успокоиться, создать семью с мужчиной, который любил бы ее, мужчиной, который был бы честен с ней. Джемма понимала, что, оставаясь в глубинке, она крадет у самой себя возможность с кем-нибудь познакомиться. Но и уехать отсюда у нее не хватало мужества. Здесь был ее дом, и от чувства принадлежности было очень сложно отказаться, а найти его в городе – еще сложнее.