— Хватит дуться. — Джордж, не поворачиваясь, закинул руку за спину и похлопал меня по бедру.
— Я не дуюсь.
— Ну конечно. — Он перекатился на другой бок, ко мне лицом.
Мое сердце словно перевернулось, когда я увидела его, взъерошенного и улыбающегося лениво и довольно. В свете раннего утра его глаза сияли теплой синевой.
— Я же чувствую, ты вибрируешь, как вилочка камертона. Тебе положено сейчас расслабляться, а ты вместо этого напрягаешь тюфяк, бедный, весь дрожит. — И он, по своему обыкновению, начал как сумасшедший кувыркаться с боку на бок, изображая, как мощно сотрясается кровать.
— Я не страдаю! Просто…
Джордж прижал пальцы к моему рту, призывая остановиться.
— Сегодня выходной, — продолжил он. — А солнышко просто светит и обещает нам прекрасный день. И мы нагишом в уютной постели вместе, и не волнуемся о том, что кому-то неловко из-за нашего не вполне примерного поведения прошлым вечером.
— Не волнуемся. Нет, правда, я не тревожусь.
Наверное, у меня, как ни странно, были некие сценические таланты, потому что он, вопреки моей лжи, улыбнулся.
— Хорошо, в такой погожий день просто не о чем тревожиться. И нам есть чем заняться. Что же нам изобрести, чтобы ты перестала дуться?
Ну разве могла я дуться, когда его теплый торс весомо опустился на меня, каждая жилка во мне затрепетала и вспыхнула от чудного ощущения, его кожа нежно терлась о мою. Разум задрал лапки в знак капитуляции и незаметно сник, разнузданное тело отдалось на волю желания. Думать буду позже. Я поймала ногу Джорджа под свою коленку, обняла его за шею и притянула к себе.
— Не сомневаюсь в нашей изобретательности, — подтвердила я.
— Готов? — Я вставила ключ в замок зажигания и повернулась к Джорджу, сидевшему на пассажирском сиденье. Он скрючился, словно взрослый дядя, забравшийся в детский автомобильчик.
— Разве тебе не надо поначалу раскрутить моторчик этой игрушки резинкой?
— Тебя никто не просил глумиться над Одри. Молись, чтобы завелась.
Я вспомнила душещипательный момент вчерашнего вечера. Джордж, обычно заводной и добродушный, явился в мрачном настроении. У его внедорожника сдох генератор, и, если мы едем на день рождения его бабушки, старушка Одри — наша последняя надежда. Только он не называл ее Одри, обзывал ее «та куча металлолома, что присохла к твоему коттеджу».
Я втайне нервничала, вдруг Одри не пожелает заводиться, но она сделала одолжение с первой попытки, и я удобнее откинулась в водительском кресле, стараясь ничем не выдать безмерной радости. Знала, Джордж напряженно ожидает встречи с семьей.
— Не верится, что въеду к Летиции в этом игрушечном авто, — ворчал он, пока мы громыхали по проселку.
— Можешь считать себя счастливчиком, красавец, если мы вообще туда доедем.
Я мысленно скрестила два пальца, тьфу-тьфу, надеюсь, Одри переживет дальнее путешествие на юга. Конечно, крошка мило прыгает по сельским улочкам, но даже я не берусь предвидеть, какие она разовьет способности на шоссе. Надеюсь, довезет нас, если надо.
— Так что же ты все-таки собрался подарить бабушке?
За последние шесть недель мы чего только не напридумывали, но Джордж все колебался с выбором.
— Хочешь сказать, ты не в счет?
— Надеюсь, ты не мечтаешь повязать мне на шею бантик?
— Что ж, образный кадр! Остается только хранить как зеницу ока! Нашел старое фото, где я с Мейбл, — ответил он на мой вопрос по существу. — Вставил в рамочку. Очень скромно, но, думаю, она поймет и оценит.
— Великолепная идея!
— Надеюсь, ей понравится. — Он искоса взглянул на меня; я гордо вцепилась в руль и сосредоточенно смотрела на дорогу. — Возможно, эта идея с ленточкой вокруг шеи сгодится для моего дня рождения.
— Когда наряжаться? — Я подавила улыбку.
— В октябре.
— Вряд ли еще буду здесь. — Моя улыбка угасла.
— Что так?
— Хью, несомненно, вскоре поправится. И я уже начала рассылать запросы на вакансии.
Я глянула в зеркальце, его брови резко сошлись на переносице.
— Какие еще вакансии?
— Я же говорила: следующая ступенька в моем плане работа на большой стройке. А вчера мне пришел ответ от консультантов по строительству нового аэропорта в Шофраре. Просили связаться с ними, когда освобожусь и смогу выехать туда, так что новости неплохие.
То есть я большую часть ночи проворочалась без сна, пытаясь убедить себя, что новости и в самом деле хорошие.
И пока я не теряю головы до полного безрассудства, пока достаточно ясно стою на своих позициях и четко держусь в рамках, все прекрасно и замечательно. Примерно так я уговаривала себя. Но первая ночь с Джорджем растянулась на весь уик-энд, а он плавно перетек в неделю, и чем дальше, тем тяжелее становилось на душе, когда я вспоминала о надвигающемся отъезде.
В тот день, когда я, встрепенувшись, обнаружила, что сижу и тупо смотрю на Франка, который пытается обсуждать технические вопросы, поняла: пора жестко браться за ум. Предполагалось, на этом этапе положено думать о профиле армированных стальных балок, но мысли отдыхали на Джордже, на том, как он умеет довести меня до блаженства и затем смешит. Должно быть, на моем лице блуждала глупая улыбка, потому что Франк примолк и как-то странно посмотрел на меня. Я помертвела: надо же повести себя так непрофессионально, — после чего отправилась домой и принялась рассылать запросы на вакансии.
Пункт два в моем плане.
— И когда ты собиралась сообщить мне? — Голос Джорджа звучал как никогда напряженно.
— Ты и так знаешь, что я скоро уеду. Думала, будешь доволен.
— Доволен? И как же ты ухитрилась сделать такой вывод?
— Ладно тебе, Джордж, ты же знаешь, я не твоя женщина. Тебе нужна милая и нежная, которая печет булочки и носит фартучки, она будет сидеть на кухне и ждать, когда ты заявишься домой ближе к ночи. И это не я.
Он развернулся в кресле и уставился на мой профиль.
— В жизни такого не говорил.
— Но имел в виду. Тебе нужна сельская девчонка, наподобие твоей бабушки.
— В жизни бы не сказал, что Летиция такая конфетка!
— Сам знаешь, что я имею в виду. Фактически наши планы не совпадают. Тебе по нраву лошади, собаки и жизнь в глубинке, а мне нужно делать карьеру.
— О да, план поисков жизни памяти Фриз Тейлор! Как же я мог забыть?
— Зато у меня есть память, — поквиталась я равнодушным тоном. — Давно научилась не доверять никому свое счастье, Джордж. Слишком рискованно. Уж лучше с головой окунуться в работу. Карьера дисциплинирует. Зодчество начинается с идеи, потом разрабатываешь дизайн, собираешь детали в одно целое, реально это и есть твой след на земле. План тоже четок. Эмоциями его не подменишь.
— Я прочувствовал.
Я никак не могла понять, почему он так угрюм.
— Ты прекрасно знал о моих чувствах. Я и не думала привязываться.
— Я понял, ты боишься привязаться.
— Возможно, я и трушу, но это лучше, чем безрассудно сложить все яйца в одну корзину; личные отношения непредсказуемы. Не желаю отрываться. Не желаю закончить свои дни в одиночестве, как моя мать.
— Оторвемся вместе.
— Разве что в постели. — Я покраснела.
— Отсюда и принято стартовать.
— Я отстаиваю свою точку зрения, знаю, такие, как я, тебе определенно не нужны. Ведь ты всегда понимал, рано или поздно я уеду отсюда. В смысле, думала, ты знаешь.
— Знал. Но виноват, забылся.
— Ничего, с кем не бывает. Мы великолепно скоротали время, но ведь ничего не изменилось, правда? Я по-прежнему делаю карьеру и мечтаю о заграничной командировке, а ты хочешь остаться в Уэллерби и построить конюшни. О компромиссе и речи быть не может.
— Ты права, мы обречены.
Я услышала, как его тон смягчился улыбкой, и обрадовалась.
— Но мы все равно сможем приятно общаться до моего отъезда, ведь так?
— Так. Правда, не могу обещать, что этот уикэнд будет соответствовать.
— Ты нервничаешь?
— Могу и укротить свое возбуждение. Ради Летиции. А через двадцать четыре часа выпущу пар.
— Ты знаешь, кто еще там будет?
— Только прямые родственники Летиции, то есть мой отец и дядя, естественно с женами. И Гарри.
Голос Джорджа изменился, когда он вспомнил о брате. Скупо говорил о Гарри, но я чувствовала: он очень болезненно переживает разлуку.
— Но ведь и он женат, да?
— Да, Шарлотта тоже приедет и мальчики. Великолепные детки. Двое мальчишек, ну точно как Гарри и я в свое время.
— А твой кузен? Тот самый, который растратил хедж-фонды?
— Гайлз. Ему, похоже, выпала казенная дорога, выехать не может.
— Обнадеживает. Что с ним произошло?
— Хм, кому другому так отбили бы все пальцы, однако его проступок, по их мнению, вполне простителен. Ведь он не нарушил их кодекс чести, не выносил сора из дома. Так что не выпал из их рядов. Думаю, через несколько лет займет кресло председателя совета банка. — Джордж улыбнулся, но как-то бесцветно. — Проныра Гайлз соблюдает правила игры, а для Чаллонеров, как тебе известно, правила — это святое.
Нервно пофыркивая и прилежно тарахтя, Одри мчалась по шоссе. Лошадка она не самая резвая — мы почти пять часов добирались до уилтширского поместья Летиции Чаллонер.
Вести машину по шоссе довольно скучное занятие, но мне хотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась. Мне нравится путешествовать. Только в пути я могу оставить свои планы в покое.
Обычно я предпочитаю путешествовать в одиночку, на свой страх и риск, фигурально выражаясь, но, должна признать, с Джорджем в качестве попутчика дорога показалась значительно короче. Мы без конца пререкались по поводу того, какую музыку лучше слушать, каким соусом полить сэндвич. Обязан ли водитель держаться в среднем ряду, если в боковом ни одной машины? Не обязан, что бы там Джордж ни вякал насчет моего рискованного вождения. Важно умело объезжать коней.
Я шутила всю дорогу, стараясь отвлечь его, однако, когда мы свернули с шоссе на проселок, он притих. Указывал мне направление, и дороги, стремящиеся на юг, становились все уже и непролазнее, пока заковыристые объезды не вывели на милую деревеньку на взгорке среди уилтширских низин.
— Туда, — указал он.
Я направила Одри в проем каменных ворот, чтобы остановиться перед фасадом старинного особняка. В отличие от Уэллерби-Холл это здание, казалось, корнями произрастало из земли; от мягкого природного камня, разогретого июньским солнцем, веяло теплом.
Во дворе стояли «бентли» и блестящий «роллс-ройс». Ага, вся семья в сборе.
Гравий хрустел и скрипел под колесами Одри, пока я парковала ее рядом с теми авто. Я любила Одри, но даже мне было очевидно: смотрелась она смешно. Возможно, Одри не самая стильная на свете, но она, по крайней мере, доставила нас сюда.
Я заглушила мотор, и душная тишина окутала нас, словно ватное одеяло. Июньский день был в самом разгаре, и солнце вовсю лупило по металлической крыше. На мне были темные водительские очки, я сняла их, аккуратно сложила и убрала в футляр.
Джордж глубоко вдохнул и очень медленно выполнил выдох через нос. Я импульсивно склонилась к нему и положила ладонь на его бедро.