– Ах да, Санни, пора упаковывать подарки, – волшебные слова капитана заставили малышку забыть о моей прическе и она, радостно взвизгнув, порывисто обняла отца.
– Настоящее Рождество!
– Конечно, – согласился с ней мужчина. – А теперь беги к Виктору в комнату.
Санни исчезла за мгновение. Никогда не думала, что могу испытывать такое облегчение оттого, что обо мне забыли. Осталось только поблагодарить своего рыцаря за спасение и отправиться распутывать то, что Санни высокопарно назвала прической. Попытка встать не увенчалась успехом: голову дернуло назад, а стул громыхнул ножками о пол.
– Ой, – болезненно пискнула я.
– Не двигайтесь, – нахмурился капитан, вмиг потеряв веселость.
Обойдя стул, на котором я сидела и, зайдя со спины, хмыкнул:
– Кажется, Санни превратно истолковывает понятие “вплетать украшения”.
– Мне кажется, у меня в волосах есть все, что она только нашла в комнате, – поделилась я подозрениями.
– И даже больше. Ей удалось привязать Вас к стулу, – подтвердил он мои опасения. – Если Вы потерпите немного, то я постараюсь Вас освободить.
– Буду бесконечно признательна.
– Должен признаться, что морские узлы для меня гораздо привычней, потому результат может оказаться сомнительным.
– Могу ли я надеяться, что все не так уж и страшно, раз Вы считаете, что может быть гораздо хуже?
Мужской смех разбудил в душе неясное подозрение о чем-то интимном и очень приятном. А потом я сосредоточилась на том, что делают чужие пальцы в моих волосах. Капитан был очень осторожен, выпутывая бантики, заколки и невидимки. Он мягко проводил по прядям и завиткам, стараясь не тянуть и не дергать. Толстые и тонкие косички были расплетены, и стул больше не был частью моей прически.
– Не позволяйте ей больше такого, – вздохнул капитан.
– Ей было интересно попробовать, а единственная возможность избавить ребенка от навязчивой идеи – это позволить ее осуществить.
– Но не в ущерб себе, – возразил капитан.
– Так я и не пострадала, а все остальное исправляется гребнем для волос.
– Вседозволенность к добру не приводит, – вновь не согласился капитан.
– Зря переживаете, они очень разумные, послушные и добрые дети, – постаралась я его успокоить, почувствовав в его голосе вину. – Они четко понимают границу между желаемым и дозволенным.
– Наверное, вы правы, но я все время переживаю, что упущу нечто важное, пока нахожусь в море, – признался капитан, по-прежнему водя рукой по моим волосам, хоть там и не осталось никаких посторонних предметов.
– Они скучают – это так, но не винят Вас. На удивление зрелые личности в столь юном возрасте, – я не собиралась останавливать капитана, так как получала массу удовольствия от его прикосновений.
– Порой именно это меня и угнетает: у детей украдена беззаботность детства.
Мне нечего было возразить. Мы оба понимали, что это правда, и я должна была признать, что леди Холлидей была в чем-то права – детям нужна мать. Конечно, не та, что запрет их в частных школах, а нежная, ласковая, любящая, способная напомнить им каково быть беззаботными детьми.
Где-то глубоко в душе почувствовала болезненный укол от этой мысли. И это чувство было очень похоже на злость от кражи. Как будто кто-то посягает на мое. Поймав себя на этой мысли, постаралась от нее отрешиться. Не мое: не было, нет, и не будет. В любом случае главный приоритет – это дети. Заглушив неуместные эмоции, вернулась к теме.
– Я сама очень рано потеряла мать, отец был все время занят, но, поверьте, дети все равно чувствуют, что их любят, что о них заботятся. Я провела с Санни и Виктором несколько месяцев и могу с уверенностью утверждать – они знают, что дороги Вам. Они Вас очень любят и это много о Вас говорит.
Было очень волнительно вести этот разговор и, не сиди я к нему спиной, скорее всего, не осмелилась бы. Мое мнение во внутрисемейных отношениях не должно учитываться, и, более того, я не имела права высказываться.
Тишина затянулась, и я испугалась, что все же перегнула палку.
– Я …– договорить не успела.
– Спасибо, – просто ответил он, прерывая неловкую попытку извиниться.
Капитан продолжал задумчиво гладить меня по голове, а я, как разомлевшая кошка, была совсем не против. Приятные прикосновения успокаивали, и я впитывала давно забытую мной ласку.
– Когда их мать ушла, я был в море, и прошло два месяца прежде, чем мне удалось вернуться домой. Дети были напуганы и расстроены, а у меня никак не получалось объяснить им, что такое иногда случается. Они не понимали, да и я, признаться, тоже. Нет, я знаю, что наверняка сложно жить в постоянном ожидании, но дети… Она бросила не только меня, но и их.
Рука на миг остановилась, а потом вновь продолжила водить по уже совершенно распутанным волосам.
– Уже через неделю я нашел ее, – и снова тишина.
– Она не захотела вернуться? – вопрос сорвался раньше, чем я успела подумать о том, что спросила.
Ответом стал невеселый смешок.
– Я и не звал обратно. От нее требовалось лишь подписать документы о разводе.
– И она…согласилась? – не веря, спросила я.
Законы очень жестоки к разведенным женщинам. Это было почти позором, тем более что истец мог требовать запрета на возможность общаться с детьми. Мне как-то не верилось, что капитан способен на подобную жестокость. Нет, я могу понять его обиду на неверную жену, но пострадали в данной ситуации также Санни и Виктор.
Плечи невольно напряглись.
– Согласилась? – голос прозвучал так, словно мужчина мыслями был где-то очень далеко. – Лишь поинтересовалась, как много я готов заплатить за ее подпись. Она не намерена была возвращаться, и собиралась начать жизнь с чистого листа. Так что с прошлым она рассталась легко, поставив свое имя в документах в обмен на чек.
В сказанное не верилось. Совсем не укладывалось в голове: ни ее решение, ни ее согласие, ни ее вменяемость. Я решительно не могла себе подобное даже представить.
– Но как же так?! – я запрокинула голову, чтобы взглянуть на капитана.
Спокойное лицо, без тени эмоций, я бы даже сказала, слишком спокойное. Пальцы бездумно крутили мои локоны, но он сам это вряд ли замечал.
– Могу лишь повторить то, что раз за разом повторял своим детям: так случается.
Олбани криво усмехнулся, а потом все же отошел и устроился в мягком кресле.
– Нас с Элен познакомила моя сестра. Я, как и всегда, был на берегу набегами, и потому со свадьбой было решено не тянуть. Мне хотелось иметь семью, ведь каждому из нас нужен якорь, если хотите, место, куда нужно и хочется вернуться. Она мечтала о свободе от своих родственников. Идеальный брак, – капитан на минуту замолчал, словно воскрешая события давно минувших дней, а потом, как будто очнувшись, продолжил. – Вот только свободы оказалось слишком много, или она банально ошиблась в своих желаниях. В итоге мы имеем то, что имеем. Но честно скажу, ни о чем не жалею, я в отличие от Элен остался в выигрыше. Возможно, она еще не осознала, чего лишилась, а я точно знаю, в чем мое богатство.
Он не должен был мне всего этого рассказывать, я не должна была слушать. Это слишком личное. Мне не по статусу быть настолько доверенным лицом. Думаю, он понимает мои сомнения, но с другой стороны, дает возможность лучше понять себя и своих детей. Для чего – другой вопрос.
Молчание не было гнетущим и нарушать его не хотелось. Я так и сидела с распущенными волосами напротив капитана и не сводила с него глаз. Что-то очень важное изменилось между нами. Я больше не чувствовала себя смущенным ребенком в его присутствии. Возможность заглянуть в его душу тому ли причина? Не знаю, но теперь он мне казался более настоящим, более живым и реальным. Но и восхищения этим сильным мужчиной не стало меньше. В конце концов, он прав, каждый из нас сам делает свой выбор.
– А еще я всегда точно знаю, чего хочу, чем готов ради этого пожертвовать и когда стоит идти даже сквозь стены, – глядя мне прямо в глаза, заявил капитан.
Он не стал объяснять значение этих слов и даже не намекнул о чем идет речь, просто встал и ушел, оставив меня в одиночестве разбираться в калейдоскопе чувств, эмоций и мыслей.
*
Подарки для детей были перевязаны яркими ленточками и убраны в шкаф, чтобы случайно не попались никому на глаза. Положить их под елку я планировала ранним утром, пока домочадцы после шумного праздника еще будут отдыхать. На этом дела на день закончились, и мне оставалось только ждать, когда праздничный ужин закончится и детей передадут на мое попечение. Рождественский бал, несомненно, красивое зрелище, но не место для маленьких детей: их взрослые праздники еще впереди.
К назначенному времени я стояла наверху лестницы и ждала, когда капитан пожелает Санни и Виктору спокойной ночи. Леди Холлидей тоже была здесь и нетерпеливо постукивала веером по руке. Мне сразу вспомнилась наша первая встреча, когда она столь же нервно била зонтиком об брусчатку. Очень нервная и нетерпеливая особа и совсем не похожая на брата, который своей выдержкой мог потягаться с питоном.
А капитан был неотразим: черный фрак очень четко очерчивал ширину плеч и узость талии, приглаженные волосы, забранные в аккуратный хвост, начищенные сапоги, в которых отражались горящие свечи. Сейчас в нем не было небрежности, которая стала для меня чем-то неотъемлемым. Нет, сейчас он больше походил на холеного, породистого лондонского денди. Красив. Очень.
Взгляд отвести было трудно, хотелось любоваться им и дальше. А еще больше хотелось вновь оказаться в детской спальне с книжкой в руках, и чтобы семья Олбани в полном составе оказалась сидящей на ковре среди мягких подушек и вазочек со сладостями.
– Логан, нас ждут, – все же не вытерпела леди Холлидей.
– Мне все равно, я никого не приглашал, это твои гости.
Капитан взял детей за руки и повел их вверх по лестнице ко мне. Остановившись передо мной, он передал их мне из рук в руки со словами:
– Они обещали вести себя хорошо и больше не экспериментировать на Вас.
На этих словах Санни мило покраснела и очень виновато посмотрела на меня. Виктор с трудом сдержал готовый сорваться с губ смешок.
– Они всегда ведут себя хорошо, – заступилась я за воспитанников, чем заслужила два полных благодарности взгляда.
– Не позволяйте им засиживаться допоздна, а то, каюсь, я несколько разбаловал их за последние дни.
В проказливой полуулыбке не было и тени раскаянья.
– Будьте спокойны, – заверила я его. – Идите, Вас ждут.
– Да, Вы правы, – и по лицу было видно, что эта мысль удовольствия ему не приносит.
Абсурдно, но его досада доставила мне массу приятных эмоций. Отчего-то было очень здорово осознавать, что вечера, проводимые с нами, ему были куда важнее, чем великосветское сборище с массой потенциальных невест.
Я перехватила детские ладошки покрепче и первая отвернулась, чтобы уйти.
– Мисс Блю, – громким шепотом позвала меня Санни.
– Что, милая?
– Правда, мой папа красивый?! – и столько гордости было в этом вопросе, что невозможно ответить отрицательно.
– Правда, – чувствуя, как порозовели щеки, от всей души согласилась я.
– Хм, – довольная усмешка за спиной заставила остановиться.
Я обернулась. Капитан, как выяснилось, так и стоял наверху лестницы и смотрел нам вслед, а, значит, точно слышал наш короткий и очень содержательный диалог.