– Ну, пока что тут все довольно ясно, а, шеф? – хихикает Морель.
– Хватит, Морель! Идите за перевозкой.
– Напоминаю вам, что я с ним спускалась в лифте в восемь сорок, это входит в мои обязанности, – заявляет Мартина. – Я не представляю, каким образом он мог кого‑то убить, поскольку в восемь пятьдесят никакого трупа в лифте не было. Недоброе это дело – терзать беззащитную душу.
– Он мог подняться обратно во время завтрака. Судя по всему, наблюдение в Центре не на высоте, – отвечает коварный Лорье.
– Знаете, – добавляет Мартина, – у бедняги привычка подбирать все, что попадается на глаза.
– И прятать под матрацем?
– Иногда бывает. Он придумывает для предметов иные функции, нежели те, к которым мы привыкли.
– Нам важно узнать, не почему он спрятал улику, а откуда он ее взял.
– Вы полагаете, что эта неуправляемая сила нашла безжизненное тело молодой инструкторши? – спрашивает Жюстина.
Лорье понимает, что «неуправляемая сила» представляет собой эвфемизм «безмозглого животного», раньше меня.
– Есть три гипотезы, мадам Ломбар, – отвечает он тоном суше, чем пустыня Гоби. – А. Он действительно нашел труп и украл улику; Б. Он совершил убийство и решил спрятать предмет, которым воспользовался для удовлетворения своей злобы; В. Кто‑то спрятал орудие убийства в его комнате. Отсюда вы должны понять, почему мне необходимо допросить его.
– Шеф, шеф, нам проткнули шины!
– Вы что, издеваетесь надо мной, Морель?
– Все четыре, шеф, это невероятно…
– Где Ян?
– Пьянчуга? Внутри. Поет непристойные песни.
– Он не мог выйти?
– Нет, он прикован к разделительной решетке.
– Нет, теперь я уже действительно сыт по горло, – исступленно вопит Лорье, – вы немедленно вызовете подкрепление и отправите всю эту милую компанию в центр для допросов! Шуткам конец!
– и' и' и' она хи хи!
– Кто смеялся, Кристиан? – спрашивает Мартина.
– Девушка, к'асно го'лышко! Пока, уеха'а!
– Куда уехала? На лифте?
– Да'еко на небо, 'мете с Мага'и.
– Откуда он может знать, что кто‑то умер? – спрашивает Жан‑Клод, прежде чем Лорье успевает вставить слово.
– Кла'а, – Кристиан вдруг расхныкался. – Кла'а.
– Он хочет сказать «Клара», – объясняет нам Мартина. – Клара что‑то видела? Скажи нам, что она видела.
– Не виде'а, не слыша'а!
– Он очень нервничает.
– Где эта Клара? – спрашивает Лорье.
– Тут, рядом, – отвечает Юго. – И вот теперь я припоминаю, что она странно себя вела сегодня утром.
– То есть? – вздыхает Лорье.
– Мы занимались лепкой, и она упорно клала голову своего человечка рядом с телом.
– Рядом?
– Да, возле ног.
Поспешно удаляющиеся шаги. Очевидно, все побежали за ним, я остаюсь одна, в компании Жюстины и Жан‑Клода.
– Мне кажется, это расследование ведется не по всем правилам искусства, – замечает Жан‑Клод после небольшой паузы. – Такое впечатление, что жандармы очень нервничают, с персоналом Центра совершенно не считаются, наш Ян утратил тормоза, а постояльцы более чем потрясены.
– Помощь извне принесла бы нам всем большую пользу, – соглашается Жюстина.
– Помощь извне принесла бы нам всем большую пользу, – соглашается Жюстина.
Не волнуйся, – усмехаюсь я про себя. В четыре часа приедет дядюшка. Может быть, его направил сюда Скотланд‑Ярд, и именно дядюшка в два счета решит все проблемы.
– С самого начала я почувствовала, что что‑то идет не так, – продолжает Жюстина между двумя приступами кашля. – Разрозненные пятна материи, никакого слияния, постоянное разрушение. Мы находимся в центре масштабного духовного потрясения, и паника может только ускорить процесс.
Отлично, но довольно трудно сохранять спокойствие, когда убийца, прячущийся во мраке, истребляет молодых женщин одну за другой! Звуки голосов в соседней комнате, истерический плач.
– Думаю, это Клара, – сморкаясь, говорит Жюстина. – Куда я положила свое лекарство?
Ну, конечно! Вот почему она ничего не почувствовала в лифте! Она прыскала себе в нос «Вике Вапоруб»! Отличное объяснение.
Кто‑то бежит к нам в сопровождении тявкающего Тентена.
– Элиз! – кричит совершенно запыхавшаяся Иветт. – Клара видела, как Вор убивал эту Ганс.
– Невероятно! – восклицает Жан‑Клод. – Сейчас перезаряжу камеру и сниму вас, Иветт.
Тентен, в восторге от суеты, лает все громче.
– Замолчи! – кричит на него Иветт. – Юго вспомнил, что около девяти она попросилась в туалет, – продолжает она. – На самом же деле она хотела подняться к себе в комнату и там украдкой поесть конфет. Эмилия нам рассказала, что она там прячет конфеты. Тогда Клара принялась плакать и во всем призналась. Она хотела поехать на лифте, но он был заблокирован, она поднялась на третий этаж пешком и там еще раз нажала на кнопку. Двери открылись, и она увидела! Она видела!
– Что видела? – нервно спрашивает Жюстина.
– Тело несчастной, распростертое на полу, и убийцу с ее головой в руке! Он держал ее, как голову Иоанна Крестителя! Он повернулся к ней со страшной гримасой и приложил палец к губам, дескать «тише!». И щелкнул в ее сторону огромными ножницами! Она описалась от страха, спустилась бегом и ничего никому не сказала. Сейчас у нее настоящий нервный срыв, Мартина делает ей укол.
– Но на кого был похож убийца? – сдавленным голосом спрашивает Жюстина.
– На вампира! – шепчет Иветт. – Мертвеннобледный, завернут в широкий черный плащ, с окровавленными зубами и выпученными глазами!
– Это смешно, – с сомнением говорит Жан‑Клод. (Он выписывает «Рассказы из склепа»).
– Она уверяет, что точно видела вампира! – уверяет Иветт.
– Вор – истребитель всего живого, – шепчет Жюстина. – Вы привели за собой чрезвычайно жестокого и могучего демона, Элиз.
Конечно, это моя специальность – приводить демонов, расчищать путь Антихристу, готовить Апокалипсис…
– Вы действительно верите, что речь идет о сверхъестественном создании? – спрашивает у нее Жан‑Клод.
– А что мы знаем о Вселенной? – вопросом отвечает Жюстина и снова сморкается.
– Пф‑ф‑ф! Все знают, что вампиров не существует! – возражает Иветт.
– Вы можете поклясться в этом головой Элиз? – коварно спрашивает Жюстина.
Иветт молчит.
– Это бы все объяснило, – говорит Жан‑Клод.
Не очень понимаю, что именно, но согласна.
Меня интересует, правда ли, что Клара видела убийцу на месте преступления в девять часов, ну, пусть в пять минут десятого. В то время, как Лорье допрашивал нас внизу. В девять двадцать Шнабель пешком поднялся наверх, чтобы обыскать помещение.