Я вежливо отказалась. Думаю, моя принадлежность к христианству ее
разочаровала. Во всяком случае, до сих пор мне удавалось не встречаться с ней лицом к лицу.
Я собиралась спросить самую могущественную жрицу вуду в Соединенных Штатах, а возможно, и во всей Северной Америке, не случалось ли ей оживлять зомби. И
не случалось ли этому зомби убивать людей по ее приказу? Не сошла ли я с ума? Может быть. Похоже, завтра у меня будет не менее насыщенный день.
4
Будильник звенел-заливался. Я перевернулась и захлопала ладонью по панели электронных часов. Да где же эта кнопка, черт бы ее подрал? Наконец я
приподнялась на локте и открыла глаза. Выключив будильник, я взглянула на светящиеся цифры. Шесть утра. Вот черт. Я только в три вернулась домой.
Зачем я поставила будильник на шесть? Я не могла вспомнить. После трех часов сна я не в лучшей форме. Я легла обратно в теплое гнездышко постели. Глаза
уже начали слипаться, когда я, наконец, вспомнила. Доминга Сальвадор.
Она согласилась встретиться со мной сегодня в семь утра. Поболтать за завтраком. Я выпуталась из-под одеяла и еще минуту сидела на кровати. В квартире
было абсолютно тихо. Единственным звуком, который нарушал тишину, было чуть слышное пыхтение кондиционера. Тихо, как на кладбище.
Потом я встала, и в голове моей заплясали залитые кровью плюшевые мишки.
Через пятнадцать минут я уже была одета. Я всегда принимаю душ, приходя с работы, даже если уже глубокая ночь. Я не могу даже помыслить о том, чтобы лечь
в красивую чистую постельку перемазанной засохшей цыплячьей кровью. Иногда это бывает кровь козленка, но чаще - цыпленка.
Я оделась так, чтобы, с одной стороны, не выглядеть развязно, а с другой - чтобы не растаять на жаре. Было бы проще, если бы я не собиралась брать с
собой оружие. Можете считать, что у меня паранойя, но я не выхожу из дому без пистолета.
С ногами просто: джинсы-варенки, подвернутые носки и кроссовки “Найк”. Внутрибрючная кобура Дяди Майка с “файрстаром” девятимиллиметрового калибра
довершала экипировку. “Файрстар” был у меня запасным после браунинга. Браунинг слишком велик, чтобы поместиться во внутрибрючную кобуру, а “файрстар” - в
самый раз.
Теперь оставалось только найти рубашку, которая закрывала бы пистолет, но позволяла бы легко его выхватить, если понадобится стрелять. Это было труднее,
чем может показаться. Наконец я остановилась на коротком, до талии, топе, который едва прикрывал пояс джинсов, и покрутилась перед зеркалом.
Пистолета не было видно, пока я не забывалась и не поднимала руки слишком высоко. Топик, к сожалению, был бледно-розовым. Что меня сподвигло его купить,
я уже совершенно не помнила. Может, это подарок? Будем надеяться, что так. Тяжело примириться с мыслью, что я сама потратила деньги на что-нибудь розовое.
Я еще не отдернула шторы. В квартире царил полумрак. Я специально заказала себе очень тяжелые шторы. Мне нечасто приходится видеть солнце, но я не думаю,
что много от этого потеряла. Я включила свет над аквариумом с рыбкой. Морской ангел тут же поднялся на поверхность и захлопал губами, выпрашивая подаяние.
Рыбы - это мой вариант домашнего питомца. Их не надо выгуливать, прибирать после них или приучать их проситься на улицу. Время от времени чистить
аквариум, бросать туда корм - и они не доставят вам больших хлопот.
По всей квартире разносился запах крепкого кофе от моей кофеварки.
Я сидела за небольшим столиком на кухне и потягивала горячий черный напиток.
Колумбийский сорт. Свежие зерна прямо из морозильника, размолотые непосредственно перед варкой. Нет другого способа делать кофе. Хотя, когда прижмет, я готова
пить его в любом виде.
Звонок в дверь. Я подскочила и пролила кофе на стол. Нервничаю? Я? Я оставила “файрстар” на кухонном столе, вместо того чтобы пойти открывать с ним.
Видите, у меня нет паранойи. Я просто очень, очень осторожная.
Я посмотрела в глазок и открыла дверь. На пороге возник Мэнни Родригес. Он примерно на два дюйма меня выше. В угольно-черных волосах поблескивает седина,
густые пряди обрамляют тонкое лицо с черными усиками. Ему пятьдесят два, и из всех, кого я знаю, за одним исключением, я предпочла бы, чтобы в трудной
ситуации рядом оказался именно он.
Мы обменялись рукопожатием, так у нас заведено. Его ладонь была твердой и сухой. Он усмехнулся мне, и его белые зубы ярко блеснули на фоне загорелого
лица.
- Я чувствую запах кофе.
Я усмехнулась в ответ:
- Ты же знаешь, что это весь мой завтрак.
Он вошел, и я по привычке заперла за ним дверь.
- Розита говорит, что ты совсем не заботишься о себе. - Он очень похоже изобразил брюзжание своей жены и ее намного более заметный, чем у него,
мексиканский акцент. - Она не ест толком, такая худенькая. Бедная Анита, ни мужа, ни хотя бы друга. - Мэнни опять усмехнулся.
- Розита точь-в-точь как моя мачеха. Джудит просто изнывает от беспокойства, что я останусь старой девой.
- Тебе сколько, двадцать четыре?
- М-мм.
Он только головой покачал.
- Иногда я не понимаю женщин.
Теперь настала моя очередь усмехнуться.
- А я что, куриная печенка?
- Анита, ты же знаешь, я не имел в виду...
- Я знаю, я - один из парней. Я понимаю.
- В работе ты лучше любого парня.
- Садись. И дай мне влить в тебя немного кофе, пока ты опять не ляпнул чего-нибудь.
- Как с тобой тяжело. Ты же знаешь, что я имел в виду. - Он смотрел на меня; взгляд его карих глаз был прямым, а лицо - очень серьезным.
Я улыбнулась:
- Угу, я знаю, что ты имел в виду.
Я сняла с подставки одну из десятка моих любимых кружек и поставила перед Мэнни.
Он сидел, потягивая кофе, и рассматривал кружку. Она была красного цвета с черными буквами: “Я бессердечная сука, но свое сучье дело я знаю”. Мэнни
хихикнул.
Я попивала кофе из кружки, разрисованной пушистыми пингвинчиками. Ни за что бы в том не призналась, но это моя самая любимая кружка.
- Я бы на твоем месте принес эту кружку с пингвинами в контору, - сказал Мэнни.
Последняя блестящая идея, которая посетила Берта заключалась в том, чтобы мы все пользовались на работе личными чашками. Он считал, что это добавит
конторе домашнего уюта. Я принесла кружку с надписью серым на сером: “Это грязная работа, но меня заставляют ее делать”. Берт заставил меня унести ее обратно.
- Обожаю подергать Берта за кольцо в носу.
- То есть ты собираешься и дальше приносить и контору запрещенные кружки.