Интересно, может ли она сесть в этом платье так, чтобы при этом не ослепить всех вокруг? Не-е.
- Это Цецилия, - сказал Гейнор. Женщина лучезарно улыбнулась Берту, и от нового взрыва беззвучного смеха у нее в глазах опять запрыгали искорки. Она
посмотрела на меня; ее взгляд споткнулся, а улыбка поскользнулась. На мгновение в ее глазах мелькнула неуверенность. Гейнор погладил ее по ноге. Улыбка вновь
стала устойчивой. Цецилия приветливо кивнула нам с Бертом.
- Я хочу, чтобы вы оживили тело возраста двухсот восьмидесяти трех лет, - сказал Гейнор.
Я лишь таращилась на него и думала, соображает ли он, о чем просит.
- Хм, - сказал Берт. - Это же почти триста лет. Очень много для превращения в зомби. Большинство аниматоров вообще не смогли бы этого сделать.
- Это мне известно, - сказал Гейнор. - Именно поэтому я пригласил мисс Блейк. Она это сделать может.
Берт поглядел на меня. Я никогда не оживляла такое старье.
- Анита?
- Могу, - сказала и. Берт с довольным видом улыбнулся Гейнору. - Но не буду.
Берт медленно, без улыбки, повернулся снова ко мне.
Гейнор все еще улыбался. Телохранители не шелохнулись. Цецилия продолжала нежно смотреть на меня, и глаза ее при этом ничего не выражали.
- Миллион долларов, мисс Блейк, - сказал Гейнор своим тихим приятным голосом.
Я заметила, как Берт сглотнул и вцепился пальцами в подлокотники кресла. Для Берта деньги - то же, что для других секс. И сейчас, вероятно, у него стоял
как никогда.
- Вы понимаете, о чем просите, мистер Гейнор? - поинтересовалась я.
Он кивнул.
- Я предоставлю вам белого козленка. - Его голос оставался таким же приятным, и он продолжал улыбаться. Голько глаза его потемнели, а взгляд стал алчным,
нетерпеливым.
Я встала.
- Пойдем, Берт, нам пора.
Берт схватил меня за руку.
- Анита, сядь, пожалуйста.
Я смотрела на его руку, пока он меня не отпустил. Его очаровательная маска соскользнула, и под ней я увидела гнев; потом он снова стал деловым и
любезным.
- Анита, это щедрое предложение.
- Белый козленок - эвфемизм, Берт. Он означает человеческую жертву.
Мой босс поглядел на Гейнора, затем опять на меня. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы поверить мне, но он не хотел верить.
- Не понимаю, - сказал он.
- Чем старше зомби, тем больше должна быть смерть, чтобы его оживить. По прошествии нескольких веков единственной “достаточно большой” является смерть
человека, - пояснила я.
Гейнор больше не улыбался. Взгляд его потемневших глаз был прикован ко мне. Цецилия по-прежнему смотрела на меня нежно, почти с улыбкой. Интересно, за
этими васильковыми глазками есть кто-нибудь дома?
- Неужели вы хотите говорить об убийстве в присутствии Цецилии? - спросила я.
Гейнор расплылся в улыбке - дурной признак в таких ситуациях.
- Она не понимает ни слова из нашего разговора. Цецилия - глухонемая.
Я уставилась на него, и он кивнул, подтверждая свои слова. Цецилия глядела на меня все так же нежно.
Цецилия глядела на меня все так же нежно. Мы говорим о человеческом жертвоприношении, а она об
этом даже не подозревает. Если она и умеет читать по губам, то очень хорошо это скрывает. Я понимаю, что даже калека - пардон, человек с физическими
недостатками - может попасть в дурную компанию, но мне все равно это не нравится.
- Ненавижу женщин, которые постоянно болтают, - сказал Гейнор.
Я покачала головой:
- Ни за какие деньги не стану работать на вас.
- Разве ты не можешь просто убить несколько животных вместо одного? - спросил Берт. Берт - очень хороший менеджер. И ни черта не смыслит в оживлении
мертвецов.
Я поглядела ему прямо в глаза.
- Нет.
Берт просто прирос к креслу. Перспектива потерять миллион долларов, очевидно, причиняла ему настоящую, физическую боль, но он этого не показал. Синьор
Корпоруччо Негоцианти.
- Должен быть какой-то способ, - сказал он. Голос его оставался спокойным, на губах играла профессиональная улыбка. Он все еще пытался делать бизнес. Мой
босс не понимал, что здесь происходит.
- Может быть, вы знаете другого аниматора, который сумел бы оживить такого старого зомби? - спросил Гейнор.
Берт поглядел на меня, потом в пол, потом на Гейнора. Профессиональная улыбка исчезла. Теперь он сообразил, что мы говорим об убийстве. Любопытно, есть
ли для него какая-то разница?
Меня всегда занимало, где Берт проводит границу. Вот сейчас я это и выясню. Сам факт, что я не знала, откажется ли он от подобной сделки, уже многое
говорит о моем боссе.
- Нет, - тихо сказал Берт, - таких я не знаю и боюсь, что сам тоже не могу ничем вам помочь, мистер Гейнор.
- Если дело в деньгах, мисс Блейк, я могу увеличить гонорар.
По спине Берта прошла судорога. Бедный Берт; все же ему удалось скрыть свои чувства. Очко в его пользу.
- Я не убийца, Гейнор, - сказала я.
- А я слышал другое, - сказал мне блондинистый Томми.
Я поглядела ни него. Глаза у него были по-прежнему пустые, как у куклы.
- Я не убиваю людей за деньги.
- Вы убиваете вампиров за деньги, - сказал он.
- Я исполняю приговор. Это законная казнь, и я это делаю не ради денег, - сказала я.
Томми покачал головой и отодвинулся от стены.
- Я слышал, что вам нравится протыкать вампиров осиновым колом. И вас не слишком беспокоит, сколько человек придется убить, чтобы до них добраться.
- Мои источники сообщают, что раньше вы уже убивали людей, мисс Блейк, - добавил Гейнор.
- Только в пределах необходимой самообороны, Гейнор. Я не совершаю убийств.
Берт уже успел встать.
- Я думаю, нам действительно пора идти, - сказал он.
Бруно поднялся одним текучим движением; его большие черные руки слегка напряглись. Я готова была поспорить, что он владеет каким-то из боевых искусств.
Томми отвел в сторону полу своей спортивной куртки и продемонстрировал пистолет, совсем как герой из старых фильмов про сыщиков. Это был “магнум-357”.
Может проделать в человеке большую дыру.
Я просто стояла и смотрела на них. А что мне еще оставалось? Возможно, я справилась бы с Бруно, но у Томми был пистолет, У меня - нет.