У нас, на ст. Щелково Северных, занимаются частными разговорами по служебному телефону.
Из письма рабкора
Пьеса
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ГОЛОСА.
Голос станционного чина.
Голос барышни.
Голос горничной.
Голос чужой жены.
Загробный голос.
Голос мужа.
На станции Индивидуальная в 30-ти верстах от Москвы в углу висит телефон и скучает. Блестит трубка, а над нею надпись: «Частные разговоры по слу. телефо. воспреща». Станционный чин подходит к трубке и снимает ее.
Голос чина : Дайте город… Мерси…
Голос барышни : 2-15…
Голос чина : Пожалста… 05-07-08… Да… Мерси… Это кто?
Голос горничной : Это я, Феклуша.
Голос чина (шепотом):Что, Пал Федорыч дома?
Голос горничной : Нет, они в тресте.
Голос чина : Тогда попросите Марию Николавну…
Голос чужой жены : Я слушаю.
Голос чина : Здрасьте, Мария Николавна.
Голос чужой жены : Ах, это вы, Илюша!.. А я вас не узнала.
Голос чина (страстно и печально):Вот как, уже не узнаете! Нехорошо! Так недавно, и уже забыт. Один… в глуши… А вы там, в столице…(Вздыхает.)
Голос чужой жены (кокетливо):Отчего вы так вздыхаете?
Голос чина : Так…
Голос чужой жены : Откуда вы звоните, Илюша?
Голос чина : От себя, со станции.
Голос чужой жены : По служебному?
Голос чина : Конечно, врэман…Мари…
Голос чужой жены : Ну?..
Голос чина : Когда же вы приедете?
Голос чужой жены : Сегодня не могу… (Шепотом.)Муж остался.
Голос чина : Черт!.. А как же командировка?
Голос чужой жены (печально):Отложили…
Голос чина : Чер!.. Мари…
Голос чужой жены : Ну?
Голос чина : Мари, ты помнишь?..
Голос чужой жены : Не смейте мне говорить «ты»! Гадкий!
Голос чина : Я гадкий? Вот как, Мари!.. Я несчастный, а не гадкий. Мари. Я так скучаю. Тут снег, сосны, одиночество… И вот я один… Со мною лишь верный мой товарищ браунинг… Эх!..
Голос чужой жены : Илюша, как вам не стыдно так малодушничать!
Загробный голос : Дайте Индивидуальную.
Голос барышни : Пи-и!.. Занято…
Голос чина : Мари, ты любишь меня?
Голос чужой жены : Отстаньте!
Загробный голос : Дайте Индивидуальную…
Голос барышни : Пи-и-и!.. Занято…
Голос чина : Мари! Ответь мне, ты любишь меня?
Загробный голос : Дайте Индивидуальную…
Барышня : Пи-и-и!.. Занято…
Загробный голос : Что за черт! Кто там прицепился к станции? У меня важная телефонограмма!
Голос чина : Я решился, Мари, больше я не могу тянуть. Ответь мне, или пуля из моего браунинга прекратит мои мучения навеки…
Голос горничной (испуганно):Барыня, барыня, отойдите от телефона… Барин вернулся…
Голос чужой жены (не слушая):Илюша, вы не сделаете этого!
Голос чина : Скажи!
Загробный голос : Дайте Индивидуальную. Черт бы их побрал!
Голос чужой жены : Ну, хорошо, люблю…
Голос мужа : Ну, наконец-то я тебя поймал! Так ты любишь, мерзавка? Отвечай! Кого ты — любишь? Кого? Кого? Гадина! (Слышно, как хрустят пальцы.)
12 декабря ремонтный рабочий Верейцовской ветки Западных т. Баяшко, будучи болен ногами и зная, что у его больного соседа находится прибывший из Уборок фельдшер гр. К., попросил осмотреть и его, но фельдшер не осмотрел т. Баяшко, а сказал, что его ноги надо поотрубить, и уехал, не оказав никакой помощи.
Аптека НКПС на Басманной открыта только по будням, а в праздники заперта. А если кто заболеет, как же тогда быть?
Из письма рабкора.
«Снег. На углу стоит аптека».
— «Любовь сушит человека…» — напевал приятным голосом человек в сером, стоя у крыльца. В окнах по бокам крыльца красовались два сияющих шара — красный и синий — и картинка, изображающая бутылку боржома.
Очень бледный гражданин в черном пальто выскочил из-за угла, кинулся на крыльцо и уперся в висячий замок.
— Вы не бейтесь, — сказал ему серый, — заперто.
— Как это заперто? Ох, голубчик, — бледнея, заговорил черный, — я тебя умоляю. Ох, взяло, говорю тебе, взяло. Наискосок.
— Аль живот? — участливо спросил.
— Живот… Голубчик родной, — тоскливо забормотал гражданин, — вот рецептик… По пять капель, ох, опию… Три раза в день!!! Ой, пропаду… Опять взяло… По кап… пятель… Пузырь с водячей горой… Я вас умоляю, товарищ!!!
— Что вы меня умоляете, я караулю. Меня умолять нечего.
— О-го-го-го-го… — неожиданно закричал гражданин, звонко и широко открывая рот. Прохожие шарахнулись от него. — Ух, отпустило, — внезапно стихая, добавил гражданин и вытер пот со лба. — По какому праву заперто?
— Да день-то какой сегодня?
— Вос-кре… Воскресенье. Ох, голубчики родные, воскресенье, воскресеньице, милые.
— Завтра, в понедельник, приходи… Впрочем, нет, завтра не приходи… Тоже праздник… После Нового года приходи.
— Я в старом помру, ох-ох-ох, о-о-о!
— Иди в другую аптеку, что ж поделать!
— Где ж другая-то здесь?
— Я не знаю, голубчик, у милиционера спроси.