Он ждал чего угодно, но не того, что последовало. Ракни приподнялся на локте и захохотал во всю мочь. Хельги стоял с рубашкой в руках и чувствовал, что неудержимо краснеет.
– Стало быть, – сказал конунг, – славный Халльгрим Виглафссон тебе дядя? А Видга, сын его, – твой брат?
Хельги покраснел еще больше и кивнул:
– Это так.
Ракни покачал головой.
– Немало я видел беглых рабов, и все они врали по-разному, но ни у одного не хватало наглости причислять себя к подобному роду. Ты, лгунишка, не знаешь даже того, что младший сын Виглафа погиб неженатым. Скажи-ка лучше, почему тебя ловили и хотели убить? Ты что, поджег дом или поцеловал хозяйскую дочку? Да отвечай правду, пока я не надумал выкинуть тебя обратно в воду.
Хельги напрягся всем телом и выговорил раздельно:
– Хельги Виглафссон купил мою мать у торговца, но я родился уже сыном свободной. Халльгрим и Видга скоро приедут сюда, чтобы ввести меня в род. Если ты подождешь день или два, ты и сам сможешь в том убедиться.
Тут Ракни и Оттар обменялись быстрыми взглядами, но Хельги не заметил. Ему показалось, что он внезапно оглох, а потом вокруг начало быстро темнеть. Он еще выпрямился, пытаясь справиться с дурнотой, но это не помогло.
Он не видел, как склонился над ним веснушчатый рыжий верзила, у которого волосы надо лбом были почему-то короче всех остальных. Этот человек стащил с Хельги сапоги и штаны, умело промыл плечо. А потом завернул голого парня в необъятную овчинную куртку и уютно устроил под скамейкой гребца.
Ракни скинул одеяло, пошел умываться. Оттар поднял из-за борта кожаное ведерко воды, полил ему на руки:
– Как ты намерен поступить с мальчишкой, отец?
5. Мужские речи
Еще с закрытыми глазами Хельги почувствовал тяжелый размеренный ритм, приподнимавший то нос, то корму. Так качает только открытое море. Странное дело, Хельги совсем не помнил праздника, а ведь это явно был боевой корабль, и он ехал на нем в Халогаланд! Хельги пошевелился, потягиваясь, и вместе с болью в плече точно молния высветила в памяти все, что с ним произошло. Он рванулся спросонок, ударившись затылком о дубовую скамью, и это окончательно вернуло его к действительности. Тогда он открыл глаза и осторожно приподнялся.
Пасмурное небо касалось мачты, знать, жара надоела не только людям, но и Богам. Судя по всему, стоял уже вечер, и над палубой несло капли дождя и брызги, туманом садившиеся на лицо.
Попутный ветер и отлогие волны баловали корабль. Один из викингов рассказывал что-то забавное, устроившись на носу; Хельги со своего места не слышал рассказа, только обрывки замечаний и смех. Двое других сдвинули колени и переставляли резные фигурки по клетчатой игральной доске. Фигурки, снабженные снизу шпеньками, не скатывались. Десяток любопытных окружал игроков. Иные взобрались на самый борт и сидели на ребре мокрой доски над близкой колышущейся водой, помогая советами. Так другие люди сидят дома на лавке. Хельги не удивился. Странно было бы, начни эти люди вести себя по-иному.
Рыжий малый, клевавший носом на соседней скамье, повернул голову и увидел, что Хельги проснулся. Он сказал ему:
– Диа'с Майрэ дуйт!
– Что?.. – спросил Хельги изумленно. Рыжий усмехнулся:
– Я сказал, да пребудут с тобой Господь и Мария. А ты мне должен ответить: диа'с Майрэ дуйт агус Падрайг, да пребудут Господь и Мария с тобою и с Патриком.
Пошарив возле себя, он протянул Хельги сверток:
– Одевайся… высохло на ветру.
Пошарив возле себя, он протянул Хельги сверток:
– Одевайся… высохло на ветру.
Хельги подумал немного и понял, что встретил ирландца. Штаны и рубашка оказались сухими и теплыми, видно, кто-то позаботился о них еще до дождя. Хельги затянул тесемки на сапогах и спросил:
– Куда идет этот корабль?
Ирландец опять усмехнулся:
– Тебя, верно, в первую голову интересует, что будет с тобой. Так вот, Ракни конунг решил взять тебя в плавание, поскольку парень ты крепкий, а Кольбейн Лошадиная Грива напился пьяным и утонул, и людей на корабле не хватает. Ракни сказал, тебе полезно будет проветриться. А идем мы… Слыхал ты когда-нибудь про Свальбард?
Свальбард!.. Холодные Берега!.. Хельги проговорил медленно:
– Кто как, а в нашем роду верят, будто вправду есть на севере такая земля. Мой дед Виглаф мечтал ее повидать. Это в Утгарде, за краем мира. Там живут великаны.
Ирландец пригладил растрепавшиеся волосы и захохотал:
– Близко ты расположил край мира, приятель!.. Впрочем, это всегда так получается: пока кто-то один делает дело, остальные гадают, что выйдет. Надобно тебе знать, некий смельчак уже проложил дорогу на Свальбард, а Ракни задумал проверить, правдивы ли его рассказы и так ли велики и богаты новые земли… Ну что, ты не будешь просить, чтобы тебя выпустили на берег?
Тут к ирландцу подобрался другой человек. Широкоплечий, с длинными руками, способными, кажется, раскрошить в щепы упругое корабельное весло, он был очень сутул – словно бы попытался когда-то поднять непомерную тяжесть, да разогнуться так и не смог. А лицо у него было широкое и большое, но кто-то словно горстью собрал все его черты – нос, рот, глаза – в самую середину, оставив порядочно места по сторонам… Он не понравился Хельги с первого взгляда. Он и одет был заметно хуже других. Ни серебряной пряжки на поясе, ни запястья на левой руке… Он сказал:
– Брось морочить парня своим Свальбардом, Луг! Ты бы лучше объяснил ему, что того храбреца морехода зовут Вагн сын Хадда из Вика, и прошлой зимой его троюродный брат убил внучатого племянника Ракни на торгу в Скирингссале. Наш Ракни поклялся, что не забудет обиды. Он надеется повстречать Вагна на Свальбарде, куда тот сулился поехать. Вагн – лучший человек в том роду, и поистине велика месть, за которой едут столь далеко!
Ирландец Луг отозвался недовольно:
– Все это так, Карк, но я-то не просил тебя рассказывать вместо меня. А ты, прыгун со скал, поди теперь к Ракни. Пусть он даст тебе весло.
Хельги поднялся, ища глазами вождя. Ракни сидел на корме, держа правило, и смотрел вперед, поверх всех голов. Хельги шагнул к нему и услышал, как Карк проворчал:
– Больно велика честь для беглого, сразу сажать его на весло. Пусть бы сперва повозился с ведерками в трюме, как мы!
Хельги остановился.
– За тебя сказать не могу, – ответил он Карку, – а я не раб и никогда не был рабом. И мне случалось не только грести на длинном корабле, но и стоять у руля!
Карк насмешливо покивал:
– Сперва зашей дыры на своей рубашке, свободный. Ты заслуживаешь, чтобы мы назвали тебя Скрюмиром – Хвастуном.
Корабельщики начали оборачиваться… Примолк на носу веселый рассказчик, и даже игроки подняли головы поглядеть, что стряслось. Хельги сказал негромко:
– Ты подавишься этими словами.