Одинцов с теткой Аленой без всякой музыки танцевали рядом с навесом.
«Слиплись», – мрачно подумал Петька.
Танкисты шумно вручили раскрасневшейся от счастья тетке Алене огромный, но сильно ободранный веник, а после этого пошли убирать из своих башен американский солидол. Петька остался под навесом.
Через минуту он заскучал.
– А какой самый большой снаряд у танка? – дернул он майора за рукав.
– Тебе зачем? – спросил тот, не поворачиваясь к нему и продолжая глядеть на его мамку.
– Ну вот, думаю, взорвет «тридцатьчетверка» целый дом или нет?
– Смотря какой дом. Фугасным, может, взорвет.
– А два дома?
– И два дома взорвет.
– А целый город?
– Слушай, – майор повернулся к Петьке. – Ты чего такой кровожадный? Иди поиграй.
Но Петька не унимался.
– А бывает такой снаряд, чтобы взорвать луну?
Майор вздохнул и пожал плечами:
– Пушек таких нету.
– А если бомбу на самолете отвезти?
– Не долетит. Да и зачем?
– А всю Землю взорвать можно? Бывает такой снаряд?
Майор помолчал, внимательно глядя на Петьку, а потом качнул своей большой головой:
– На фига тебе Землю взрывать? – наконец сказал он. – Мы-то где будем?
* * *
Через пять минут Петька снова дернул майора за рукав:
– А про свои ордена расскажите.
Баландин замолчал, вздохнул и снова повернулся к нему.
– Может, потом? – сказал он.
Но Петька был неумолим.
– Потом суп с котом.
– Вот, брат, какой ты настырный, – вздохнул майор. – Ну, ладно. Тебе про какой рассказать?
– Про все.
Баландин немного подумал и улыбнулся.
– Давай я тебе лучше про якута расскажу.
– Я про якута не хочу. Хочу про Красного Знамени.
– Нет, лучше про якута. Или вообще не буду.
Петька нахмурился, прикинул свои шансы и с подозрением поднял левую бровь.
– Ну, и что за якут?
– О-о, брат, – засмеялся Баландин. – Это всем якутам якут! Он мне однажды три машины спас. Три новеньких «тридцатьчетверки». Прямо с завода.
– Один якут? – недоверчиво переспросил Петька.
– Ну да. Два «тигра» завалил в одиночку.
– Да ладно, – Петька хмыкнул и понимающе подмигнул майору.
Мол, сами тоже, когда надо, умеем так заливать.
– А чего ты подмигиваешь? – пожал плечами майор. – Я тебе правду говорю.
– Ага, правду. Один человек – два «тигра»? Во сне, наверное.
Петька, специально придуриваясь, засмеялся так громко, что Одинцов с теткой Аленой перестали танцевать, оглянулись и подошли к столу.
– Вот Фома, блин, неверующий. Честное партийное слово!
Петька резко примолк и насторожился.
– Честное партийное?
– Ну да. Говорю тебе – вот такой вот якут попался.
Петька помолчал.
– А чего он сделал-то? Гранатой их, что ли, взорвал?
– Да куда там гранатой? Ты думаешь, граната «тигр» возьмет?
– Нет, не возьмет, – согласился Петька. – А тогда чем?
– Из противотанкового ружья, – торжествующе объявил Баландин. – Бац! И нету, блин, «тигров». Ауфидерзейн. Пишите письма немецким мамашкам. Обыкновенное ПТРД.
– Сразу двух?
Как нормальный пацан, Петька просто не мог поверить в такую ахинею, но майор дал партийное слово и, значит, не врал.
Пишите письма немецким мамашкам. Обыкновенное ПТРД.
– Сразу двух?
Как нормальный пацан, Петька просто не мог поверить в такую ахинею, но майор дал партийное слово и, значит, не врал.
– Ну да. Ко мне этого якута с напарником командир полка прикрепил. «На, – говорит, – Баландин. Он тебе пригодится. Только смотри, чтобы не убили. Головой за него ответишь, если что». А нам тогда новые машины пригнали. И сразу приказ – выбить из деревушки два немецких танка. Сели, поехали, а там – какие два танка? Там «тигры». Против них целым батальоном выезжать.
– Понятно, – вставил Петька.
– Ему понятно, – хмыкнул майор. – А мне в тот момент что было делать? Посидели, покурили, решили пока отойти. А этот якут говорит: «Подожди, командир, мне на охоту сходить надо». Я говорю: «Какая, на хрен, охота? Мы приказ выполнить не можем, а ты охотиться тут решил?» Но он меня не слушает. С брони соскочил – и в лес. «Добыча будет! – кричит оттуда. – С хорошей добычей домой придем». И отвалил. Я думаю – ну вот, теперь еще за ним по лесу, что ли, гоняться? Дурдом какой-то. А его второй номер мне говорит: «Вы ружье нам, пожалуйста, поближе к деревне подвезите, а то оно сильно тяжелое. Мне одному не дотащить». Я ему говорю: «Самоубийца, что ли? Мы, между прочим, тут воюем, дорогой бронебойщик, а не счеты с жизнью, мать твою, сводим». Но он опять за свое: «Подвезите ружьишко».
Слушая майора, Петька уже забыл о своих сомнениях и в ожидании неизбежного чуда слегка приоткрыл рот.
– И до того он меня заколебал, – продолжал Баландин, явно увлекаясь своей историей, – что я две машины в лесу оставил, а на третьей сам его ПТРД повез. Мне же якута надо было кровь из носу живым возвращать. Короче, подползаем к деревне. Я приказываю мотор заглушить, а этот второй номер у меня просит бинокль. Посмотрел на какие-то там сарайчики и говорит: «Вон туда». И на высокий такой дом показывает. Я говорю: «Что – туда?» Он отвечает: «Ружье туда надо доставить. Только теперь пешком. На танке нельзя по деревне». Я говорю: «Ну, спасибо, что предупредил. А то мы чуть по улице не поехали». В общем, я вижу, ему это ПТРД все равно не дотащить, и приказываю своему экипажу вернуться. «Тридцатьчетверка» моя отходит, а мы с ним вдвоем забираемся с ружьем в огород. А там, е-мое! Кашка цветет!
Баландин откинул назад голову, втянул носом воздух и мечтательно прикрыл глаза.
– Знаешь, такие мелкие желтые цветочки? Шапками большими растут. У вас тут они, наверное, по-другому как-нибудь называются. И такой от нее запах! Чистый мед. Я думаю – приятно, наверное, будет окочуриться посреди такой благодати. Короче, добрались мы перебежками до этого дома, а там на чердаке уже мой якут сидит. Я ему говорю: «Ты куда от меня сбежал, узкоглазый? Мне за тебя перед командиром отвечать». А он каску снял и ружье свое молча в слуховое окно налаживает. Я говорю: «Ты чего удумал?» Он оборачивается и спрашивает: «Танки твои на шум подойдут, командир?» Я говорю: «На какой такой шум?» А он мне отвечает: «Когда нас маленько убивать начнут». И рукой в окошко показывает. Я смотрю, но ничего там не вижу. Он говорит: «Вон туда смотри, командир. Видишь, торчит из-за сарая?» А там – ну ни хрена не торчит. Вообще ничего нету. Я ему говорю: «Ты куда стрелять-то собрался? Где танк?» Но он уже не отвечает. «Патрон», – говорит своему второму. И тот ему протягивает патрон. Короче, я присмотрелся, а там действительно кончик танкового ствола. Чуть-чуть дульный тормоз из-за стены выглядывает…
К этому моменту Петька, от которого остались одни глаза, уши и разинутый рот, уже не просто слушал майора, а буквально сам находился на том чердаке и с замиранием сердца выглядывал из-за плеча упрямого якутского бронебойщика.