И напрасно.
Шрамы — «Спаси и сохрани» — на его спине уж очень кидались в глаза, а спасателям лишнее внимание ни к чему. Да что там, святошинцу самому не нравилось, что на него показывают пальцами. Видать, тут не шибко жаловали новых христиан, а Сайгон после приключений на станциях и в туннелях весьма походил на проповедника, мечтающего сдохнуть на кресте, сваренном из радиоактивной арматуры. Судите сами: не одежда на нём, а рубище, тело покрыто струпьями, будто в пути он только тем и занимался, что бичевал себя, изгоняя бесов.
— Оденься-ка. — Команданте оглянулся на группу в десяток аборигенов, побросавших свои дела и топавших за командой спасателей. — Народ тут мирный, но житомирских не любит искренне.
— А чего так? — Сайгон натянул драную тельняшку. За считаные дни он угробил одежду, которой не было сносу много лет.
— Известно чего. Житомирские везде свой нос суют и морали читают: мол, не прелюбодействуйте, и прочая лажа.
Спасатели как раз двигались мимо молоденькой девушки и юного бойца, беззастенчиво ласкающих друг друга на глазах у всего народонаселения. И никого не возмущало такое моральное разложение. Наоборот — некоторые собирались последовать их примеру: дамочки с интересом изучали проходивших мимо чужаков. Сайгон поймал на себе пару пылких взглядов. Среди аборигенок попадались весьма примечательные экземпляры. Привет, Свет!
Словно в книжку об индейцах Сайгон попал: в добавок к полной наготе мужчины Крещатика все как один были вооружены луками из древесины, напоминающей бамбук. Значит, Сайгон привлекает внимание не только своим орнаментом, но и закинутым за плечо агрегатом. Крутым хай-теком из магниевого сплава, стеклопластика и углеволокна. По здешним меркам, почитай, будто инопланетяне прилетели со своими неземными технологиями.
Заглядевшись на местных красоток, он едва не рухнул, зацепившись за бетонную клумбу. Мародёрам несладко пришлось, когда они тащили её с поверхности, а тут вся платформа заставлена этими кадками с землёй, из которой росли…
Сайгон присвистнул:
— Это что, бананы?!
— Ага, — равнодушно обронил Фидель, будто речь шла о кукурузе с Политеха. — И ананасы ещё. Кокосы когда-то были, но я давно не видел. Выродились, наверное.
Заметив округлившиеся глаза Сайгона, он поспешно добавил:
— На самом деле, малыш, это не бананы и не ананасы. Это вообще не известно что и на вкус дрянь. Мародёры принесли с поверхности. Плоды этих культур содержат все необходимые для жизни питательные вещества, прям как модифицированный сорго. Слыхал о таком злаке? Сам Билл Гейтс финансировал программу его создания, как раз перед войной это было. Он тогда вообще много чего финансировал. Сидит сейчас небось в личном бункере в Силиконовой долине…
Отвлёкшись на команданте, Сайгон едва не опрокинул здоровенный аквариум, в котором плавали… лягушки. То есть с первого взгляда показалось, что это лягушки, а если присмотреться хорошенько, то совсем и не похожи. Слишком уж большие. Где вы видели лягушку с баскетбольный мяч? Многие в метро никаких мячей не видели, и всё-таки…
— Тише ты! Если аквариум разобьёшь, местные тебя кастрируют. — Растаман оглянулся, не видел ли кто оплошности Сайгона. — Я не шучу. Эти папуасы жаб боготворят. И потому жрут их. А заодно смазывают их слизью наконечники стрел. И чужакам не позволяют ни первого, ни второго. Так что мясом нам здесь не разжиться.
Неизвестно как прочим спасателям, а Сайгону изрядно надоел извилистый лабиринт из кадок и аквариумов. Вот куда надо было пристроить фикус Лёнчика Космоса!
— Мама, мама, я пропала, меня любит кто попало, — задумчиво пробормотал святошинец, оглядываясь по сторонам.
Вокруг кишела жизнь: аборигены совокуплялись, жрали «бананы», нянчили детей. Малышни на станции было особенно много — неудивительно, учитывая местные нравы. Эти, с Крещатика, уж точно плодятся, как кролики, подумал Сайгон. Для голозадых папуасов никаких новых туннелей не напасёшься…
— Ничего, выроем и для папуасов! — задорно подмигнул ему Фидель. — Для всех выроем!
То ли Сайгон думал вслух, то ли команданте умел читать чужие мысли. Последний вариант Сайгону был не в масть. Губная гармошка… губная гармошка… Чем сильнее фермер старался выкинуть инструмент из головы, тем назойливей становились мысли о нем.
— Надоело петлять. Сворачиваем в правый посадочный зал, — скомандовал Фидель.
Там было просторнее, чем на платформе, потому что обходилось без кадок и аквариумов. На вертелах жарили лягушек, их аромат дразнил ноздри. За стеклом земноводные выглядели неаппетитно, зато в зарумяненном виде будоражили аппетит.
Сайгон потянулся за жетонами.
— Не вздумай. — Че перехватил его руку. — Не продадут. Я ж говорил, они жаб этих чужим не продают. Угостить могут. Своего…
Растаман на что-то намекал, но Сайгон не понимал на что. Уж очень жрать хотелось.
— Тогда я угощусь, не проблема. Тем более на халяву.
Он шагнул к ближайшему мангалу. Давно он не видел, чтобы пищу готовили на открытом огне. Деревья в метро не растут (конопля с Вокзальной не в счёт), так что с дровами проблема. Но на Крещагике благодаря «пальмам» вопрос органического топлива решён давно и окончательно.
Языки пламени завораживали.
Улыбка на лице молодого повара располагала. Редкая бородка, длинные волосы ниже плеч заплетены в две косы. На шее ожерелье из медной проволоки и клыков пацюка. И всё, больше никакой одежды. Да оно и понятно: скрывать такое внушительное достоинство — всё равно что оскопить себя. Небось девчонки в очередь записываются на месяц вперёд…
Сайгон уже открыл рот, чтобы попросить вот тот, с краю, кусочек, зажаристый, ага, вот тот, когда растаман отчётливо произнёс:
— Хоть раз укусишь — никогда не покинешь эту станцию.
Сайгон так и застыл с открытым ртом.
— Я же сказал: только своих угощают. Куснул — своим стал. А свои за пределы станции не выходят. От звонка до звонка здесь. Ты говорил, у тебя жена есть? И сын? Больше их не увидишь. А бежать захочешь — накачают ядом жаб до беспамятства. Забудешь, как тебя зовут. Всё забудешь. До старости «ананасы» будешь выращивать.
Сайгон громко сглотнул — и отскочил назад, когда повар протянул ему вертел с мясом.
— Спасибо, я не голоден! Спасибо!
— Ну что же ты? — Растаман покачал головой, дреды его колыхнулись. — Тебя ведь никто за язык не тянул! Они тут врать не привыкли и не любят, когда им врут. Так что пожрать тебе не продадут. Жаб нельзя, а остальное можно. Дай жетонов деду, пусть хоть себе «кокосов» купит. С его зубами самый тот деликатес.
Сайгон протянул Павлу Терентьевичу десяток жетонов. Не всем же на диете сидеть.
Тем временем Че, немного поторговавшись, купил два «банана». Скривившись, один «банан» он весь затолкал в рот и принялся жевать. Сайгон впервые с момента их знакомства пожалел о том, что растаман замолчал. Если бы не советы Че, кое-кто угодил бы в неловкое положение.
И кое-кто угодил.
* * *
Команданте только-только договорился о покупке большой партии патронов.
Надо отдать должное папуасам: стеклянные бусы на золото они не меняли, с соображалкой тут у всех было в порядке. Местные хоть и пользовались исключительно луками, но на патроны цены заламывали несусветные. Сайгон слышал краем уха беседу Фиделя и торговца, седовласого старца, восседавшего на трёх деревянных ящиках, поставленных друг на друга.
— На Арсенальную собрались.
В отличие от соотечественников торговец прикрывал свое достоинство жалким подобием набедренной повязки из листьев «банановой пальмы».
Фидель напрягся:
— С чего ты взял?
— Потому что вижу: психи. Значит, на Арсенальную. А там без патронов никак.
Фидель осклабился:
— Ну так продай.
Папуас поманил к себе команданте и шепнул ему цену на ухо.
Фидель нахмурился:
— Ты в своём уме?!
— Обижаешь. А мои обиды тебе обойдутся ещё в двадцать процентов. А нет, так нет. Сам лезь наверх, сам ищи себе патроны. Я ж не против, это честно. Но я против, чтобы тебя с патронами — если ты их найдёшь в городе — обратно пустили. Это тоже честно. Мне конкуренты ни к чему.
— За что я люблю эту станцию, так это за честность!
— За это её всё метро любит, — важно кивнул старый папуас. Он чуть приподнялся и вновь водрузил седалище на ящики.
В каждом из ящиков по две металлические коробки. Внутри коробки четыреста сорок патронов, упакованных в пачки по двадцать штук. Итого восемьсот восемьдесят штук в ящике. А в трёх… В общем, хватит, чтобы перестрелять всех папуасов на станции Крещатик, ещё и на Театральную останется, на самых стойких коммунистов.
— К патронам стволы нужны.
— Сколько?
— Четыре. — Фидель с сомнением посмотрел на Павла Терентьевича. — Нет, пять давай.
Арифметика простая. Команданте — один ствол, растаман — второй, мародёр Мышка — третий, Сайгон — четыре уже… и старик. Всё верно, пять автоматов надо. Ведь патроны в ящиках, судя по маркировке, — самая что ни на есть классика калибра 7,62. Тут ментовские укороченные «раскладушки» не прокатят, тут аппараты нужны серьёзные, собранные лет за полста до войны. Или папуас чем другим обрадует? Сайгон не отказался бы от АКС-74У. И дайте рожков к нему, снаряжённых патронами с пулями с пониженной рикошетирующей способностью. Делали такие, для городского боя. Не надо стальных сердечников, оставьте себе.
— Пять так пять. АК-103 под патрон 7,62. Хорошая игрушка. Россияне много их перед самой войной в Венесуэлу отправили, в подарок дружественному режиму Уго Чавеса. А товарищ Уго уже Украине по дешёвке скинул. Помню, когда афёра раскрылась, много шуму было.
Папуас щёлкнул пальцами — и тотчас автоматы легли на пол у ног Фиделя. Подручные торговца действовали на удивление расторопно.
— Патронов сколько?
Фидель колебался. Сайгон мог его понять: хотелось забрать все три ящика. Вот только как их тащить?
— Один.
— Патрон?
— Ящик. И магазины нужны пустые. — Команданте беззвучно зашевелил губами. — Двадцать девять… Нет, тридцать. Тридцать магазинов. Есть столько?
— Обижаешь! — Торговец скрестил руки на груди.
— И бандольеры. Пять. Хорошие, чтобы всё поместилось. Натовские.
— А ты знаешь, сколько это стоит? Всё, что ты просишь?
— Обижаешь! — подмигнул Фидель.
И опять арифметика проще простого. Тридцать магазинов на пятерых — это по шесть штук на бойца. Вроде и не мало, но и не так уж много. Особенно если учесть, что впереди спасателей ждут две станции, о которых совсем нет никаких сведений. В такие места соваться можно только полностью упакованным.
— Команданте, а может, ещё купим ящик? Авось финансов хватит? — Че думал так же, как Сайгон.
Фидель поманил торговца и что-то шепнул тому на ухо. Тот отпрянул, покрутил пальцем у виска, намекая, что чужак не в своём уме. Команданте сплюнул с платформы в путевой туннель:
— Слабо?
И вот тогда торговец вслух назвал сумму, которую спасатели будут должны за товар.
На станции установилась тишина. У Сайгона аж дыханье спёрло.
Торговец хрипло прокашлялся.
— А тебе слабо?
— Тащи всё, что я сказал. — Фидель заметно побледнел. — Авось, финансов хватит.