Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
– Тут в «Газете», – взволнованно выдохнула Мергатройд. – Только послушай… Как это понимать? «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!»
У нее перехватило дыхание, и она умолкла, ожидая авторитетного заключения подруги.
– Рехнуться можно, – изрекла мисс Хинчклифф.
– Да, конечно, и все-таки… Что бы это значило, а?
– Как что? Выпивон! – хмыкнула мисс Хинчклифф.
– То есть, по-твоему, это приглашение?
– Выясним, когда придем, – сказала мисс Хинчклифф. – Шерри-бренди наверняка будет паршивый. Послушай, ты бы сошла с травы, Мергатройд. Стоишь тут в домашних тапочках. Ты же промокнешь.
– О господи! – Мисс Мергатройд уныло воззрилась на свои ноги. – Да, кстати, сколько сегодня яиц?
– Семь. Эта проклятая птица по-прежнему высиживает цыплят. Надо будет загнать ее в курятник.
– Странная манера приглашать гостей, правда? – сказала Эмми, и в ее голосе проскользнули мечтательные нотки.
Однако подруга была сделана из более жесткого теста. Раз она нацелилась на борьбу с непокорной курицей, то никакие, даже самые загадочные, объявления не могли сбить ее с намеченного курса.
Мисс Хинчклифф с трудом прохлюпала по грязи и бросилась в атаку на пеструю наседку. Та возмущенно закудахтала.
– Надо будет завести уток, – подытожила мисс Хинчклифф. – С ними куда меньше хлопот.
– Какая прелесть! – воскликнула за обедом миссис Хармон, обращаясь к мужу. – У мисс Блэклок намечается убийство.
– Убийство? – немного удивленно переспросил муж. – Когда?
– Сегодня днем… Вернее, вечером, в половине седьмого. Ах, что за невезение, милый, тебе как раз надо готовиться к конфирмации! А ведь ты обожаешь убийства!
– Право, не понимаю, о чем ты, Банч.
Пухленькая миссис Хармон протянула супругу «Газету»:
– Вот, посмотри. Там, где подержанное пианино и вставные зубы.
– Какое странное объявление!
– А я что говорю?! – радостно подхватила Банч. – Никогда бы не подумала, что мисс Блэклок увлекается подобными играми. Наверняка это затея юных Симмонсов… Хотя вообще-то для Джулии Симмонс затея грубовата. Но тем не менее факт остается фактом, и тебе, должно быть, очень обидно, что ты не сможешь пойти. Но ничего, я-то пойду обязательно и потом все-все тебе расскажу. Хотя надо признаться, мне это дастся нелегко, я ведь не люблю игр в темноте. Я их ужасно боюсь. Но надеюсь, меня не будут убивать. А то если мне вдруг положат руку на плечо и шепнут: «Ты убита», сердце у меня остановится и я, наверное, умру. Как ты думаешь, я умру?
– Ну что ты, Банч! Ты доживешь до глубокой старости… вместе со мной.
– И мы умрем в один день, и нас похоронят в одной могиле, да? О, это было бы чудесно!
При мысли о такой перспективе Банч засияла.
– Ты прямо-таки лучишься от счастья, – улыбнулся муж.
– А кто на моем месте не был бы счастлив? – смутилась Банч. – У меня есть ты, и Сьюзан, и Эдвард, и все вы во мне души не чаете, и вам не важно, глупа я или умна. И солнышко светит! И у нас такой чудесный просторный дом!
Преподобный Джулиан Хармон оглядел большую полупустую столовую и с сомнением кивнул:
– Хотя для некоторых людей жизнь в таком огромном доме, где гуляют сквозняки, хуже каторги.
– А мне нравятся большие комнаты. В них долго сохраняется благоухание, долетающее к нам из сада. И потом, тут чувствуешь себя вольготно. И вещи можно кидать куда попало, все равно беспорядка не будет заметно!
– Но у нас нет ни бытовой техники, ни центрального отопления. Тебе, наверное, нелегко управляться с хозяйством, Банч.
– Да какое там «нелегко», Джулиан! Я встаю в полседьмого, немножко поверчусь, как белка в колесе, и к восьми у меня уже все готово. И скажи, разве я плохо справляюсь? Полы натерты пчелиным воском, полировка блестит, в кувшинах осенние листья… Нет, на самом деле с большим домом хлопот даже меньше, чем с маленьким. Вытирать пыль и мыть полы легче, потому что не натыкаешься на вещи, как в тесных комнатушках. И спать в большой холодной комнате приятно: свернешься клубочком, так, что только нос из-под одеяла торчит… прелесть как уютно! А чистка картошки и мытье посуды вообще не зависят от размеров дома. Сам посуди, это же прекрасно, что у Сьюзан и Эдварда такая большая пустая комната! Они могут играть сколько им вздумается и в железную дорогу, и в куклы, и им не нужно убирать игрушки. А еще в большом доме есть где разместить гостей. Взять, к примеру, Джимми Саймеса и Джонни Финча. Беднягам пришлось жить с родителями. А ты сам знаешь, что это несладко. Ты, конечно, преданно любишь свою маму, но, наверно, тебе не очень-то хотелось бы после свадьбы жить с ней и с отцом. Да и мне, признаться, тоже. Я бы чувствовала себя маленькой девочкой.
Джулиан улыбнулся:
– Но ты и вправду до сих пор как маленькая, Банч.
Сам Джулиан Хармон, судя по всему, давно ощущал себя шестидесятилетним. Хотя до этого возраста ему еще оставалось лет двадцать пять.
– Да, конечно, я глупая…
– Ты вовсе не глупая, Банч. Ты очень умная.
– Нет-нет… Я совсем не интеллектуалка. Я, правда, стараюсь… И мне, честное слово, нравится, когда ты говоришь о литературе, истории и о всяких других науках. Хотя, пожалуй, читать мне по вечерам вслух Гиббона все же не стоило, ведь, когда за окном свистит ветер, а тут у нас так тепло и уютно, меня от Гиббона клонит в сон.
Джулиан рассмеялся.
– Но зато тебя я слушать обожаю! Расскажи мне еще раз про старого священника.
– Да ты давно знаешь все наизусть, Банч!
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
– Ну, пожалуйста, еще разочек!
– Ладно, – уступил муж. – Старого священника звали Скримгор. Однажды кто-то заглянул в церковь, где он служил, и увидел стоящего на кафедре старика Скримгора, который произносил пламенную проповедь, обращаясь к поденщицам. «Ага! – говорил он, грозя им пальцем. – Я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что Агасфер – это Артаксеркс Второй. А я скажу вам, что вы ошибаетесь! – восклицал старик и добавлял с неописуемым торжеством: – Агасфер – это Артаксеркс Третий!»
Вообще-то Джулиан не находил в истории ничего особо смешного, но Банч не переставала потешаться. Вот и теперь снова раздался всплеск ее звонкого смеха.
– Ах, старый зануда! Когда-нибудь и ты станешь таким же, Джулиан.
Джулиан смутился.
– Да, я очень переживаю, что мне не всегда удается говорить просто и доходчиво, – сказал он.
– А вот из-за этого я бы на твоем месте не волновалась. – Банч поднялась из-за стола и принялась складывать на поднос грязную посуду. – Вчера миссис Батт призналась мне, что ее муж, который раньше в церковь даже не заглядывал и слыл местным атеистом, теперь каждое воскресенье приходит послушать твою проповедь… «А недавно, мадам, – продолжала она, мастерски копируя рафинированную собеседницу, – мой Батт сказал мистеру Томкинсу из Литтл-Ворсдейла, что наш Чиппинг-Клеорн – это культурный оазис. Не то что Ворсдейл, где мистер Гросс говорит с прихожанами, как с несмышленышами. Наш священник – человек высокообразованный, настоящий джентльмен. Еще бы! Он не в каких-нибудь Милчестерах, он в Оксфорде обучался! И нас дарит плодами своей образованности. Он все знает и про Древний Рим, и про Грецию, и про Вавилон с Ассирией! Даже кота своего назвал в честь ассирийского царя», – победоносно закончила Банч. – Видишь, какая о тебе идет слава?… О господи! Мне же надо делать дела, а то я до вечера не управлюсь! Кис-кис-кис, Тиглатпаласар, иди сюда, отведай селедочный хребетик!
Открыв дверь, она ловко придержала ее ногой и юркнула в кухню с полным подносом, громко и не особенно благозвучно распевая песню собственного сочинения:
Что за прелестный, убийственный день,
Как благоухает сирень!
Все сыщики разбежались…
Грохот посуды, вываленной в раковину, заглушил следующие слова, но, выходя из дома, преподобный Джулиан Хармон все же услышал последнюю строку, преисполненную ликования:
И мы на убийство собрались!
Глава 2
Завтрак в «Литтл-Пэддоксе»
В «Литтл-Пэддоксе» завтрак тоже был в самом разгаре. Мисс Блэклок, шестидесятилетняя хозяйка дома, сидела во главе стола. Она была в домашнем платье, с которым совершенно не гармонировало ожерелье из крупного фальшивого жемчуга. Мисс Блэклок читала статью Лейн Норкотт, напечатанную в «Дейли мейл». Джулия Симмонс рассеянно перелистывала «Дейли телеграф». Патрик Симмонс разгадывал кроссворд в «Таймс». Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник, не замечая ничего вокруг.
Мисс Блэклок тихонько хихикнула. Патрик пробормотал:
– Ага! Значит, не «авторитетный», а «авторитарный» – вот где я ошибся!
И вдруг мисс Баннер закудахтала, как испуганная наседка:
– Летти, Летти, ты видела? Что это?
– В чем дело, Дора?
– Какое странное объявление! В нем написано, что в «Литтл-Пэддоксе» произойдет убийство. Прямо так и написано, черным по белому…
– Дора, дорогая, не волнуйся… Покажи.
Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блэклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:
– Вот, смотри.
Мисс Блэклок взглянула. Брови ее поползли вверх. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:
– «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!» Патрик, это твои выдумки? – вопрошающий взгляд Летиции Блэклок остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.
Патрик Симмонс начал поспешно оправдываться:
– Да вы что, тетя Летти?! Как вы могли подумать? И вообще, почему я?
– Потому что с тебя станется, – жестко сказала мисс Блэклок. – Такие шуточки в твоем стиле.
– Шуточки? Господь с вами, тетя Летти!
– Тогда, может, это твоих рук дело, Джулия?
– Разумеется, нет, – ответила Джулия со скучающим видом.
Мисс Блэклок пробормотала:
– Неужели это миссис Хаймес?…
И взглянула на уже опустевшее место за столом.
– Нет, как-то непохоже, что у нашей Филиппы вдруг прорезалось чувство юмора, – откликнулся Патрик. – Она у нас особа серьезная.
– Тогда чья это выдумка? – спросила, позевывая, Джулия. – И вообще, что это означает?
– Наверное, какой-то глупый розыгрыш, – с расстановкой произнесла мисс Блэклок.
– Но зачем? – воскликнула Дора Баннер. – С какой целью? Если это шутка, то очень неумная шутка, дурного тона!
Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а подслеповатые глаза возмущенно сверкнули.
Мисс Блэклок улыбнулась:
– Не волнуйся, Банни. Ничего страшного, просто кто-то решил пошутить. Хотелось бы только узнать, кто именно.
– В объявлении говорится «сегодня», – напомнила мисс Баннер, – сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?
– Будет смерть, – загробным голосом произнес Патрик. – Сладкая смерть!
– Прекрати сейчас же! – цыкнула на него мисс Блэклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула от ужаса.
– …Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, – снова принялся оправдываться Патрик. – Вы же знаете, мы называем его «Сладкая смерть».