Неохотно соглашаюсь, называю адрес. Спускаюсь в магазин за продуктами.
Гость носит звание капитана и должность оперуполномоченного. Его фамилия вызывает у меня смутную улыбку – Квасков. Сам – представительный, серьезный, с оценивающим взглядом, от которого трудно спрятаться, но меня раздражает исходящий от него запах дешевых сигарет. Он прокурен до желтизны. Даже его одежда пахнет табаком. Стараюсь держаться подальше.
Предлагаю кофе и печенье. Квасков охотно соглашается. Судя по тому, как он смотрит на печенье, обедом его не кормили.
Квасков сначала переписывает мои паспортные данные, придирчиво изучает штамп загса, потом сухо рассказывает мне обстоятельства, при которых обнаружили Стаса.
– Чем занимается ваш муж?
– Бизнесом. У него антикварный магазинчик на паях с другом. Так, ничего серьезного.
– Вы знаете, куда он отправился в тот день?
– Спросите у его партнера, Глеба Перфильева. Мне муж о делах почти ничего не рассказывает. Судя по всему, ехал за товаром в Питер, там у него есть какой-то партнер, который скупает на рынках все, что представляется ему ценным.
– Были ли у вашего мужа деньги?
– Разумеется. По словам Глеба, три тысячи долларов.
– Он кому-нибудь рассказывал о предстоящей поездке?
– Не знаю. Мне – нет. Но вообще Стас на язык не воздержан. Мог и сболтнуть лишнего.
– А какие у него отношения с Перфильевым?
– Вот только не надо! – раздражаюсь я. – На кой ляд Перфильеву эти три штуки баксов? Так или иначе, это его собственные деньги.
– Может, между ними возник конфликт, который они не смогли решить мирным путем?.
– Зачем так сложно? Если бы Глеб хотел избавиться от Стаса, что вряд ли, то подкараулил бы его в темном переулке и пырнул бы ножом.
– Почему ножом? – оживляется Квасков.
– Потому что у него нет пистолета.
Потом Квасков пытается выведать у меня, не я ли инициировала нападение на собственного мужа по причине его отказа от развода. Я фыркаю:
– У меня есть желание развестись. Но убить – нет. Простите, не мой профиль.
– И по причине будущего-развода вы живете с дочерью у матери последние полгода?
– И поэтому тоже.
– А еще почему? – настаивает Квасков.
– Потому что с мамой мне удобнее. Муж с головой ушел в бизнес. Он зарабатывает нам на квартиру и операцию дочери.
– Она у вас больна?
– Нет. Я имею в виду его дочь от первого брака.
– Сколько же раз он был женат?
– Два.
Квасков смущенно кхекает, Потом наводит справки о первой жене. Я любезно сообщаю, что и у нее мотивов для убийства бывшего мужа нет. Напротив, ей крайне невыгодна смерть Стаса, – она лишается денег, и притом хороших денег.
Квасков уходит, я обдумываю разговор и цепляюсь за слово «убийство». До меня только доходит, что сегодня Стаса могло бы не быть в живых. И от ужаса сердце проваливает в желудок.
***
Последний звонок в этот сумасшедший день раздается в тот момент, когда я готовлюсь ко сну; стою перед зеркалом в ванной, полусонная, снимаю ватным тампоном макияж.
Это объявилась Дежуля. Примчалась на своей новой «ауди», подаренной папой на день рождения.
Как всегда безапелляционно:
– Я внизу, у подъезда, сейчас поднимусь.
И плевать ей, что я валюсь с ног от усталости.
Смиренно ставлю чайник. Скоро кофе польется у меня из ушей.
Дежуля умирает от любопытства. Я стараюсь быть краткой, рассказывая ей впечатления от встречи со Стасом и визите Кваскова. Дежуля слушает жадно, раскрыв рот, замерев на полувздохе. Для нее моя беда развлечение, приключение из мексиканского сериала. Будет о чем посплетничать в кругу знакомых. А круг этот чрезвычайно широк.
Дежуля – одноклассница Стаса и Глеба. В свое время у нее был роман с Глебом, который, однако, ничем серьезным не закончился.
Стороны разошлись с минимальными потерями и спустя время нашли в себе силы для обычного приятельского общения.
Дежуля прекрасно знает первую жену Стаса – Наташу. О Наташе она невысокого мнения, о чем, не стесняясь, в свойственной ей манере, говорила в лицо не только Стасу и Наташе, но всем друзьям. По обрывкам разговоров я уяснила, что Наташа оказалась еще слабее Стаса. Он подобрал ее из семьи алкоголиков, и она была благодарна ему за любовь и ласку, но, как злословила Дежуля, Стас искал себе мамочку, а нашел дочку.
Впрочем, и Стаса приятельница не жаловала. Однажды за длинный язык Дежулю отлучили от дома, но развод Стаса снова открыл ей двери. Я как-то пошутила, что Дежуля мне досталась по наследству от первой жены. Стаса шутка покоробила, сама Дежуля долго потешалась: ты недалека от истины, когда-то мы с Наташей были в приятельских отношениях.
– Зачем ты ее приваживаещь? – спросил однажды Стас. – Она подлая. Сдаст тебя со всеми потрохами просто так, под настроение. Подруг надо выбирать очень тщательно.
– Твой Глеб ничем не лучше, – возмутилась я. – Такой же меленький и подленький.
– У нас деловые интересы.
– А у нас чисто женские, – отбилась я.
– Она может сделать тебе больно.
– Как? – удивилась я. – У меня нет ничего, что можно была бы отобрать.
– А вдруг есть, просто ты об этом не знаешь? – вдруг спросил Стас.
Сегодня мне кажется, что он намекал на себя.
Когда я, наконец, завершаю свай отчет о событиях прошедшего дня, Дежуля облегченно выдыхает:
– И что ты намерена делать?
– Не знаю, – осторожно говорю я.
– По-моему, ты хотела развестись, – напоминает она.
– Не сейчас.
– Почему? – удивляется она. – Кто он тебе теперь? Чужой мужик.
– Я с ним три года под одной крышей прожила.
– Жалость еще ни один брак не спасла.
– При чем тут жалость? – раздражаюсь я. – Элементарная порядочность. Он меня кормил, поил три года, а теперь я его пинком под зад: иди отсюда, калека?
– Может, он еще вспомнит, – обнадеживает Дежуля, внимательно глядя мне в лицо. Я вижу свое отражение в ее зеленых радужках, и это кажется символичным: там, за черными зрачками моей приятельницы – пустота. Все, на что она способна, отражать меня. Впрочем, это обман. Дежуля не так проста, как кажется.
– В мире нет ничего невозможного, – соглашаюсь я.
Дежуля морщит лоб:
– Света, а Наташа еще не в курсе?
– Нет.
– Может, стоит ей сообщить?
Я чувствую смутную угрозу.
– Не стоит. Сначала мы разберемся в своих отношениях, а потом можно будет сообщить Наташе.
– Ну, на это не стоит надеяться: о Наташе Стасу могут рассказать и мама, и Глеб.
– Чему быть того не миновать, но мне будет лучше, если ты промолчишь. Ты же моя подруга.
– Как скажешь, как скажешь, – соглашается Дежуля. Но что-то в ее тоне меня настораживает…
***
Стас со мной не разговаривает. Только вежливо здоровается. Мы просто сидим молча в палате. На его лице написано отвращение к жизни. Врач сказал, что скоро Стас поправится и его можно будет забрать" домой.
Тупик.
Что я буду делать с ним дома? Кормить с ложечки?
Надо что-то решать и при этом брать ответственность за принятое решение на свои плечи. Но я боюсь, что допущу ошибку. Единственный способ свалить с себя этот груз – посоветоваться с матерью. Может, она примет решение за меня. Это, конечно, трусость, но я по-прежнему растеряна, и выслушать меня так серьезно и внимательно кроме матери некому.
Собралась с духом, позвонила домой. Подробно и обстоятельно рассказала матери события последних дней. Она слушает, изредка многозначительно вздыхая. На фоне ее молчания – веселый визг Катюшки.
– Мам, что мне делать? – говорю я наконец.
– Ты просишь моего советами?
– Да.
– Да всю жизнь от моих советов бегаешь!
– Теперь готова выслушать.