Дождь все не унимался. Зонта у него с собой не было, значит, расстояние до входа придется преодолевать в спринтерском темпе.
Роман засунул пистолет в наплечную кобуру, запахнул куртку, и, подняв воротник, выбрался наружу.
Холодные капли бомбардировали макушку, в другие он врезался грудью и лицом, пока мчался по мокрому асфальту ко входу. Он нырнул в дверь над которой красовалась табличка "8е полицейское отделение", запоздало чувствуя, как за шиворот по спине стекает противный сыроватый холодок.
В ярко освещенном холле было пусто. Тихонько гудели старые лампы дневного света. От входной двери направо уходила цепочка маленьких лужиц. Кто-то вымокший гораздо сильней Романа недавно прошел здесь.
Он подошел к справочному окну. По старой доброй традиции размером окошко походило на амбразуру дота, и располагалось на такой высоте, что заглянуть в него можно было только исполнив поясной поклон. Роман наклонился и заглянул внутрь. Внутри оконца обнаружился затылок с собранными в узелок волосами. Узелок оживленно шевелился, — владелица старомодной прически вела с кем-то оживленную беседу.
— …И вот, представляешь, у моего температура под 38, а он заладил: выйди да выйди в пятницу. Диана, видишь ли, на больничном, некем заменить. Ну мы то с тобой знаем какой у нее там больничный…
— М-мм, да-да, — понимающе отозвалась другая невидимка женским голосом.
— Ну, а я ему и говорю…
Роман хмыкнул, надеясь привлечь к себе внимание, но затылок был слишком увлечен беседой.
— … Что бы я, из-за каких то вертихвосток семью бросала, пока она там со своими хахалями дома болеет. Тем более, что у нее этих ухажеров…
— Простите… — Громко сказал Роман.
За окошком наступила тишина, затылок чуть качнул ушами, склонившись к плечу, а потом принялся неторопливо поворачиваться вокруг своей оси (владелица видимо сидела на поворотном стуле). На миг у Романа возникло странное сюрреалистическое ощущение, что вот сейчас затылок закончит поворачиваться, а там, на месте лица окажется другой, такой же затылок, с точно таким же узелком из волос…
Затылок закончил поворачиваться и обернулся женщиной средних лет с недовольным лицом, в форме с сержантскими погонами. Женщина с укоризной посмотрела на Романа, многое выразив в молчании. Так должен смотреть священник, на закоренелого безбожника, который ворвался в храм во время молебна.
— Слушаю вас, — наконец сказала она, поджав губы.
— Мне нужно к начальнику 8'го полицейского отделения комиссар-секунданеру Антону Пальфи. — Медленно и раздельно сказал Роман. Не подскажите как его найти?
— Это ты новенький что-ли? — Чуть смягчилась женщина.
— Я.
— Второй этаж. Комната 48. Там табличка, так что не промахнешься.
— Спасибо. — Роман собрался идти.
— Эй, погоди. — Женщина подняла палец вверх, и когда Роман сфокусировался на призывающий к вниманию жест, тыкнула указующим перстом влево:
— Там, на стене план здания с подписанными хозяевами кабинетов. Это на случай, если еще что ни-будь понадобиться найти.
Он перевел взгляд на стену рядом с окошком и действительно обнаружил там огромный план.
— Хм… Спасибо большое. — С некоторым смущением поблагодарил Роман и направился к лестнице на второй этаж.
Женщина сидевшая в справочном снова повернулась к сменщице с которой болтала:
— Знаешь, нам должны за это доплачивать.
— За что? — Не поняла сменщица.
— Мы видим людей только когда они в затруднении. Через пол-года работы в справочном начинает казаться, что кругом одни идиоты…
Подруга понимающе вздохнула.
* * *
Интересного в кабинете было мало. Строгая безликость муниципального разлива. Разбавлял ее только жизнерадостно топорщившийся в кадке зеленый фикус, да призовой кубок на полке.
На верхушке кубка ютился маленький позолоченный боксер, навеки застывший в своем нескончаемом бое с тенью.
Роман еще раз оглядел кресло в котором сидел, ряд серых несгораемых шкафов, настенные часы… И поскольку смотреть больше было решительно не на что, возвратился взглядом туда откуда и начал — к макушке Комиссара.
Полицейский комиссар-секунданер Пальфи сидел за своим столом напротив Романа, и вчитывался в строки лежащего перед ним направления, потому и была выставлена на обозрение блестящая макушка, где "гудериановские клещи" залысин теснили и без того редкую шевелюру.
Наконец комиссар осилил бумажную бюрократию и поднял глаза на Романа.
— И кто только сделал стандартным такой маленький шрифт… — пробурчал он, с некоторым раздражением, снимая очки. — Я ознакомился с вашим личным делом, оно пришло заранее… Там сказано после гибели родителей вы попали по распределению в кадетский корпус. Оттуда в школу унтер-офицеров полиции. Из школы к нам. Здесь у меня вопрос, — комиссар на секунду задумался, видимо подыскивая нужную формулировку. — Вы действительно хотите у нас работать, или просто… плывете по течению? Только не торопитесь с ответом.
Роман не стал торопится.
— Я хочу у вас работать. — Наконец просто ответил он.
— Почему?
— Потому что мне нравится эта работа.
— Да действительно… — Комиссар потер рукой переносицу. — Это конечно замечательная причина… Но скоро вы убедитесь, что теория курсантской школы имеет мало общего с работой "на земле". Тогда ваше мнение может изменится. У нас в участке — как и в любом другом после войны — большая нехватка кадров. Но все равно, плывущие по течению мне здесь не нужны. Через некоторое время я задам вам тот же вопрос, но уже в другой форме: Хотите ли вы у нас работать дальше, или нет? И я не обижусь, если ваш ответ изменится. А пока, — комиссар приподнялся и протянул ему руку через стол — добро пожаловать.
Пожатие у комиссара вышло хорошим, — без испытующих тисков, как это часто бывает у таких крупных мужчин, — короткое и крепкое.
— Пожалуй, пришло время познакомить вас с вашим непосредственным начальником. — Комиссар вдавил клавишу селектора: — Рута, там к тебе Бек должен был подтянутся…
— Сидит-мается, господин Пальфи, — отозвался селектор женским голосом. — Куда его девать?
— Сюда его давай.
Через несколько секунд за спиной Романа щелкнула язычком открываемая дверь. Он обернулся и увидел вошедшего в кабинет мужчину в сером полупальто. На вид тому было лет тридцать пять — сорок. Взгляд живой с хитроватым прищуром. Стрижка — на макушке подлиннее, и совсем короткая по бокам, — плавно переходила в минимум трехдневную щетину.
Вошедший захлопнул за собой дверь и поднял руку в импровизированном салюте.
— Мое почтение, Комиссар.
— Ага, проходи. — Пальфи приглашающие махнул рукой. — Вот представляю, — он показал Роману на вошедшего. — Это детектив-приманер Януш Бек. Один из наших лучших работников.
— Это звучало бы почетно, если бы в участке работало чуть больше народа. — усмехнулся Бек, и кивнул Роману.
— Ну да. А это свежеиспеченный детектив-тертрианер, Роман Вица. Забирай, и лепи из него что хочешь. Главное, чтоб не по своему образу и подобию…
— А, — склонил голову к плечу Бек. — Главный упор в воспитании подрастающей смены сделаем на формировании почтения к начальству?
— Правильно уловил. Бери его и веди по всем семи канцелярским кругам.
— Есть, мон женераль! — Пообещал Бек. — Разрешите дематериализоваться из кабинета?
— Оба можете. Не задерживаю.
* * *
— Сейчас мы с тобой пойдем в канцелярию. — Обратился Бек к Роману, когда они вышли из кабинета в приемную. — Только не пугайся того что сказал комиссар. Теперь все не так уж долго.